В этот раз Снейп зааплодировал первым, поощряя слизеринцев вскочить со своих мест и радостно заорать. Зал снова окрасился в изумрудные цвета змеиного факультета. А Забини под радостные хлопки и выкрики вышел вперед. Наслаждаясь общим вниманием, он обернулся, бросил на Драко быстрый вопросительный взгляд, и его губы тронула кривая ухмылка — копия холодной усмешки Малфоя.

Гарри, глядя, как эти двое понимают друг друга без слов, как они подходят друг другу, — холодные, расчетливые, циничные, только сейчас окончательно понял, что может больше ни на что не надеяться. Что Малфой — это все тот же Малфой, неприступный, далекий, строящий свою жизнь где-то вдали. А у самого Гарри, как и всегда, все та же Джинни Уизли. Потому что в реальной жизни не место мечтам и химерам.

Словно пытаясь избежать второй части приветственных слов, Снейп попытался незаметно ретироваться из зала, но МакГонагалл встала за ним, преграждая пути отступления.

— А теперь наши участники подарят цветы, — решительно сказала она. — Северус, я прошу вас. Программа проведения праздника утверждена министерством.

Снейп заметно скривился, но не стал возражать.

— В таком случае, с кого мы начнем? С нашего победителя? Или со знаменитости? — с едкой любезностью поинтересовался он.

Блейз снова, ухмыльнувшись, переглянулся с Малфоем, и у Гарри от ревности потемнело в глазах. Сейчас он пойдет, выберет Джинни и выйдет из зала, чтобы не видеть, как дарят друг другу цветы эти двое.

МакГонагалл не успела ответить, как он сделал шаг вперед.

— Знаменитость не возражает, — решительно сказал он и, не дрогнув, встретил пристальный взгляд темных глаз.

Резко вынув из кармана цветок, поддерживаемый чарами Свежести, Гарри бросил взгляд в сторону их факультета. Джинни замерла в ожидании. В глазах Рона светилось сочувствие, Лаванда прижала руки к груди, а Симус радостно тыкал в него большой палец. Одна Гермиона казалась расстроенной. “Гарри, помни, ты не должен этого делать, если не хочешь”, — сказала сегодня она, и Гарри был с ней согласен.

Но теперь все изменилось.

— Я хочу его подарить… — Джинни подалась вперед, жадно впитывая каждое слово, и Гарри внезапно замялся.

Угрюмый Снейп остановился напротив него и с деланной заботой спросил:

— Вы ведь помните, что делаете магический выбор, мистер Поттер? — вкрадчиво произнес он. — Надеюсь, вы хорошо усвоили правила? Если сейчас избранник примет ваш дар, эдельвейс свяжет вас двоих магическими узами, расторгнуть которые будет непросто.

В его мрачных глазах светилось удовлетворение.

Гарри ошеломленно взглянул на него. Разумеется, эту часть он снова прослушал и понятия не имел, на что он идет.

Он с ужасом глянул на Снейпа.

— Я… — выдавил он и закашлялся. Только сейчас ему стало по-настоящему страшно.

— Смелей, мистер Поттер. Смелее и громче! — Нет, Гарри не показалось, профессор Снейп действительно получал от происходящего удовольствие. Он даже почти улыбался.

Гарри испуганно уставился на него. Ему всего лишь нужно было произнести имя “Джинни”, но он не мог. Он просто не мог.

В поисках помощи Гарри затравленно оглянулся и посмотрел на Малфоя, сам не зная зачем. А тот, перехватив его взгляд, приподнял брови и искривил губы в привычной ухмылке, но, словно принимая его молчаливую просьбу, вышел вперед и встал рядом с Гарри.

— Прошу прощения, но я вынужден вас огорчить, — он окинул зал небрежным рассеянным взглядом. — Наш герой слишком рассеянный, и он просто забыл. Он не может никого выбирать. Так как свой эдельвейс он уже подарил.

Глаза всех присутствующих жадно уставились на Малфоя, но его это ничуть не смущало. Напротив, казалось, он купается в этом внимании. Гарри обернулся и недоуменно посмотрел на него.

— Что ты несешь? — шепнул он Малфою.

Но Малфой лишь бросил на него беглый взгляд:

— Придурок, заткнись, все испортишь, — тихо ответил он и громко обратился к профессору: — Я в этом уверен.

— Вот как? — тонкие губы профессора тронула мрачная усмешка, словно он был уже в курсе происходящего. — Тогда, может быть, вы просветите нас, мистер Малфой, кому и при каких обстоятельствах он его подарил?

— Разумеется, — несмотря на возмущенные шепотки, Малфой был непробиваемо уверен в себе. — Он подарил его мне, — не глядя на Гарри, Малфой раскрыл свою руку, на которой лежал такой же цветок. — Вот доказательство.

Гарри услышал, как зал тихо ахнул. Да что там зал, — он и сам чуть не ахнул вместе со всеми. Что этот придурок такое несет?

— И чей же тогда цветок у мистера Поттера? — вкрадчиво поинтересовался у него низкий бархатный голос.

Малфой бросил на ошеломленного Гарри насмешливый взгляд.

— Мой, — просто ответил он и, услышав, как по залу прокатился рассерженный ропот, снисходительно пояснил: — На вершине горы Поттер отдал мне цветок, а я взамен подарил ему свой. Обмен состоялся, сделка заключена. Поттер мой. Теперь, я надеюсь, всем все понятно? — судя по побелевшему лицу Джинни, малфоевский наглый вопрос адресовался именно к ней.

По залу снова прокатились изумленные шепотки, и воцарилась полная тишина. Гарри, растерянный, не понимающий совсем ничего, зачем-то посмотрел на Забини, словно желая увидеть, как именно тот будет протестовать. Но вместо этого Блейз неожиданно усмехнулся и ему подмигнул.

Это значит, что Гарри… снова ошибся? И из-за этого чуть не совершил еще одну ошибку? Непоправимую?

— Мистер Поттер! Мистер Малфой говорит правду? — Снейп остановился возле него. — Вы подтверждаете?

Гарри молча пожал плечами и неопределенно мотнул головой, вспоминая малфоевские махинации там на горе: “Этот твой — этот мой”. И белый цветок, крепко зажатый в руке. Но выходит, что Малфой это задумал уже тогда? А Гарри наивно считал, что тот просто выбирал себе, что получше. Но тогда получается…

Додумать, что тогда получается, Гарри опять не успел. Его мысли прервал низкий голос профессора:

— В таком случае, этот вопрос будем считать решенным. А теперь предоставим право выбора нашему победителю.

Снейп, как будто не случилось ничего интересного, и только что случившийся выбор партнеров был для Хогвартса в порядке вещей, приглашающе кивнул напряженному Блейзу. Поскольку тот метнул очередной быстрый взгляд на Малфоя, Гарри снова внутренне сжался. Но Блейз, получив от Малфоя молчаливый ответ и словно на что-то решившись, больше не глядя по сторонам, пошел в сторону гриффиндорцев. Зал опять загудел. Ничуть не смущаясь возникшего ропота, Блейз дошел примерно до середины стола и остановился, вынимая из кармана цветок.

— Я сорвал его для тебя. И буду счастлив, если ты решишься его принять.

Стало тихо. Даже на другом конце зала было слышно, как ойкнула Лаванда, восторженно фыркнул Симус, и как напряженно закашлялся Рон.

Гарри захотелось себя ущипнуть: Блейз протягивал цветок смущенной, раскрасневшейся Гермионе. В смущении Гермиона прикусила губу и бросила на Гарри быстрый вопросительный взгляд, словно испрашивая его разрешения или поддержки. И Гарри, совсем не искушенный в любовных вопросах, внезапно прозрел: так вот что значили эти взгляды между ним и Малфоем.

— Так ты примешь его? — даже Гарри было заметно, как красавец-Забини сейчас волновался.

— Вы такая красивая пара, — певуче пропела Луна, и по залу опять понеслись шепотки.

Гарри молча пожал плечами и улыбнулся подруге. А Гермиона, словно обрадованная его поддержкой, перевела взгляд на Забини и, покраснев еще больше, молча приняла цветок у него из руки.

Дальнейшая церемония прошла как в тумане. Гарри машинально отвечал на вопросы и поздравления, что-то ободряющее шептал Гермионе, избегал гневного взгляда Джинни и недоумения Рона, смеялся над Невиллом, забавно метавшимся между Луной и Парвати, но мыслями был вовсе не здесь. Все это время он постоянно искал глазами Малфоя и, встречая его настороженный пристальный взгляд, чувствовал, как сильно стучит его сердце.