— Эдельвейс растет там, — МакГонагалл указала на самую вершину скалы.

Джинни обхватила Гарри за талию и прижалась щекой к его плечу.

— Ты мне его принесешь?

Гарри молча пожал плечами и тихо вздохнул. Очередной турнир, затеянный в Хогвартсе. И, разумеется, они и здесь не могут обойтись без героя. Хочешь не хочешь, а придется ползти наверх за этим цветком. Ну кому мешает сесть на метлу, спокойно туда долететь и сорвать этот проклятый цветок? Если, конечно, он вообще существует.

Конечно, в глазах Джинни все это выглядит так романтично — сорвать цветок настоящей любви, поднести ей, и…

— …Им можно будет украсить фату.

Гарри вздрогнул.

Какую, к черту, фату? Ах да, опять эта свадьба.

Джинни потерлась щекой о плечо и покрепче стиснула его руку, чуть впиваясь ногтями. Гарри почувствовал, что загнан в капкан. Раньше он в такое не верил, — разве любовь может быть для кого-то капканом? Оказалось, может, и еще как.

“Ты должен жениться, ты ей обещал…” Под укоризненным взглядом Джинни Гарри казалось, что даже стены в Хогвартсе шепчут ему эту ненавистную фразу. Хотя вообще-то он ей не обещал ничего. Он просто однажды на шестом курсе сказал ей: “Ты мне нравишься”. Почему этого оказалось достаточно для того, чтобы оказаться в заложниках?

— Если твоим свидетелем будет Рон, ему тоже можно будет прицепить на лацкан такой же цветок. Представляешь, Гарри, — Джинни неожиданно вдохновилась, — вся наша свадьба пройдет под символом эдельвейса.

Гарри тихо вздохнул. Кажется, он уже ненавидит эти цветы.

Рон, обернувшись, бросил на него сочувствующий виноватый взгляд и снова поспешно отвернулся, потупившись. Над ним самим активно маячил призрак будущей свадьбы с Лавандой, и теперь Рон его понимал как никто.

После войны всем им хотелось просто почуять свободу — гоняться за снитчем, болтать с привидениями в темноте коридоров, учиться, смеяться. Но их девушки торопились. Почему-то именно после войны им хотелось выскочить замуж, начать новую взрослую жизнь, обзавестись своим домом вместо того, чтобы наслаждаться жизнью и просто любить. Любить.

При этом слове в душе у Гарри всегда шевелились какие-то неясные тени. Словно с Джинни он сделал ошибку, — выбрал не так и не ту, — а его настоящее чувство так и дремало где-то неузнанным, присыпанное снегом, овеянное белой пургой. Но яркая, сильная Джинни, которая постоянно была рядом с ним, не давала этому чувству проснуться, забивая, подавляя, обволакивая Гарри собой. Казалось, что теперь она была буквально везде, и Гарри изнемогал под обилием рыжего цвета.

— Научное название эдельвейса переводится как “львиная лапа”, — Гермиона тоже обернулась и посмотрела на Гарри. — Он вполне может быть символом нашего факультета. Или просто твоим, — она улыбнулась ему как-то рассеянно и снова отвернулась к МакГонагалл, а Гарри задумчиво уставился ей в затылок.

Иногда ему казалось, что он должен был выбрать Гермиону. Из всех девушек он всегда любил ее больше всех. И уж точно куда больше Джинни. Но Гермиона была ему другом, замечательным другом, и он никогда не хотел ничего нарушать. Тем более, у Гермионы был Рон. Какое-то время. А теперь… Гарри, вспомнив неприятную сцену в гриффиндорской гостиной, с трудом удержал себя от желания погладить ее по плечу, а заодно треснуть Рона, — а теперь она снова одна. Так получилось. И имеет мужество улыбаться и продолжать верить в любовь. Уж если даже она.

— Участники, подойдите.

Осторожно отлепив от себя цепкие руки Джинни, Гарри быстро пошел к месту старта, где рядом с участниками с Хаффлпаффа и Рейвенкло, засунув руки в карманы спортивной формы, стояли Малфой и Забини. Гарри бросил быстрый сердитый взгляд на их равнодушные лица — все правильно, от каждого факультета по два участника, — но почему это должны быть непременно они?

— Побеждает тот, кто без помощи магии доберется до вершины горы и добудет этот цветок, — Снейп, явно втянутый в это все против воли, при слове “цветок” брезгливо поморщился. — Титул чемпиона и двести баллов его факультету — вполне разумная плата за угрожающую опасность, — веско добавил он.

Невилл, который был вторым участником от их факультета, бросил быстрый взгляд на вершину, невольно поежился и пихнул Гарри локтем:

— Ты же все равно победишь? Я тогда не буду спешить.

Гарри укоризненно посмотрел на него и усмехнулся:

— Ну если даже ты считаешь, что я суперкрут, то шансов на объективность у меня совсем не осталось. Неужели ты правда думаешь…

Но возмущенный спич Гарри перебила МакГонагалл:

— И пусть чемпион будет только один, но победят все участники, — вдохновенно сказала она. — Потому что каждый, кто доберется до вершины горы, получит возможность подарить цветок тому, кого любит.

Не было печали. Гарри буквально почувствовал, как его спину буравит огненный взгляд, но так и не оглянулся на Джинни. Вместо этого он зачем-то посмотрел на Малфоя. Почему-то ему показалось логичным в пику Джинни посмотреть на того, кого ненавидел всю жизнь. Ведь правильно?

Малфой, словно почувствовав спиной его взгляд, неожиданно обернулся и тоже злобно уставился на него в ответ. Гарри нахмурился, не собираясь сдаваться. Прищурившись, не разрывая контакта, они сцепились взглядами, словно на ринге. Кто первый опустит ресницы или отведет глаза?

— Итак, запомните несколько правил…

Невилл снова пихнул Гарри в бок, а Блейз резко одернул Малфоя, заставляя того отвернуться.

— Что тебе? — Гарри недовольно глянул на Невилла, сердясь, что тот прервал их странную схватку.

— Ты ведь Джинни его подаришь?

Гарри нахмурился и сунул руки в карманы. Вот еще только Невилла не хватало с его вопросами.

— Не знаю пока, — сухо ответил он. — Что ты хотел?

Невилл смутился.

— Просто… — он запнулся и начал заикаться, как раньше в школе. — П-просто я вообще не знаю, к-кому его подарить. Если д-достану, конечно… Вообще-то мне нравятся две девушки сразу…

Ого! Гарри повернулся к нему и впервые бросил на Невилла заинтересованный взгляд. Пока он ломает голову, как найти хотя бы одну, у Невилла их, оказывается, уже целых две.

— Ну ты даешь, — Гарри невольно рассмеялся, и губы Невилла тоже разошлись в смущенной, доброй улыбке:

— Как-то так получилось.

Гарри кивнул ему и снова задумался. Даже у Невилла с его муками выбора все хорошо. А вот у него самого… У него, если быть честным, вообще ни одной.

Насчет Джинни он был совсем не уверен. После войны она как-то сразу стала вновь его девушкой, причем даже без участия Гарри, и если сейчас он подарит ей этот чертов цветок, то сразу автоматически перейдет в разряд женихов, а там и мужей. И вовсе Гарри не был уверен, что сам этого хочет.

Тогда кому же его подарить? Он все-таки обернулся и бросил быстрый взгляд на толпу, где взгляд невольно выхватил грустное лицо Гермионы. А если подарить его ей? Гермиона умница, она все верно поймет. Она знает, что Гарри любит ее, действительно любит, но не как девушку, а как лучшего друга. И Джинни тоже знает, что Гарри обожает свою подругу. Поэтому она огорчится, конечно, но скандалы закатывать постесняется. И никакой свадьбы не будет.

Повеселев, Гарри снова невольно глянул на слизеринцев. Забини что-то тихо и жарко шептал Малфою, словно в чем-то его убеждал, а тот упрямо качал головой. Его ярко-белые волосы светились почти-ореолом на утреннем солнце, а длинные отросшие кончики трепал легкий ветер. Это было… красиво. Интересно, о чем они говорят?

Невилл снова о чем-то его спросил, и Гарри, поняв, что непозволительно загляделся на врага, нахмурился и тряхнул головой. Да какая ему разница? Пусть болтают о чем захотят.