Annotation

Шарая Татьяна Радионовна

Шарая Татьяна Радионовна

Сказки детей времени-4: Страх и храбрость

"Страх живет в чащобе,

страх живет на дне,

под землей живет он,

глубоко внутри".

Эту считалку знали все в Тилмире. Она прозвучала первый раз в детских играх - сама собой, в какой-то не самый прекрасный для деревни и потому крепко забытый день.

Да, в лесу, темном и вязком лесу к Холоду от Тилмира, давным-давно обитал страх. Туда не ходили за ягодами и хворостом, там не охотились, не рубили деревьев - лишь птичьи выродки селились в том лесу, и то неподалеку от опушки. Чудовище из чащобы никогда не высовывалось, его никто в глаза не видел, из живых, конечно. А так-то оно пожрало три отряда охотников, не поперхнувшись. Не буди лихо, - приговаривали в деревне, высыпая золу за порог, - пусть себе спит.

Первые капли дождя падают в дорожную пыль, как маленькие камешки. Ветра еще нет, и небо темное и низкое. Успеется ли дойти до поселка?

Не успела: хлынуло так, что и зонт - широкий, полотняный, с пропиткой, с заплаткой, еще отцом положенной, - едва спасал. Волосы, пожалуй, сухими останутся. Все не тем презрением муж обольет, как в дом войти. А то страшно...

Она думает об этом, напевая свое любимое "Золотая полоса по зеленому холму...", не боясь, что кто-то услышит: вон как дробит вода по зонту!

А это кто из-за пелены дождя виднеется впереди - мальчишка? Не местный, своих, поселковых сорванцов Найхенна - Наэнни-сестричка - знает поименно. Худенький он, а волосы пепельные до плеч - как у девчонки... Промокнет, простудится, разве хорошо?

- Эй! - позовет Наэнни, испугается, что сквозь дождь не слышно, опустит зонт, поманит. - Иди сюда! Под зонт!

Подойдет, настороженный, небось готовый задираться - не сразу зашагнет под надежные крылья зонта, постоит под тяжелыми каплями, вглядываясь в лицо.

- Проводить вас, госпожа моя? - спросит церемонно.

Она едва смешок удержит, роняя с плеч годы... да сколько их, тех лет.

- Проводи. Чтобы волки не съели.

Свистнет протяжно, корзину отнимет нести - тяжелая, но ему по силам, хотя статью не вышел.

- Не волки - тут... рыбы хищные, может, доплывут!

- А ты сам откуда... доплыл? - улыбнется Найхенна.

Паренек бросит взгляд искоса.

- Издалека.

Помолчит и добавит:

- Посмотреть захотелось. Как вы тут. У вас, тут, говорят - страх...

Найхенна вздрогнет.

Сыро, зябко, ледяные брызги по щиколоткам щекочут. Как тут не вздрогнуть.

- Меня Наэнни зовут, - невпопад говорит она.

- А меня... меня зовут Эйты, а кратко - Эй, - подмигнет парень. И усмехнется лукаво. - У тебя от воды - кудряшки.

Она будет смотреть растерянно, не зная, что сказать. Покажется, что этот - мальчишка, узкокостный, на голову ниже - старше нее. Почему? Всегда она была будто бы старше внутри... не то что - детей: и родителей, и друзей, и мужа...

- А так-то я из Сумруда, - сказал Эй через пару минут молчания под барабаны дождя. - К жаркому туману от Тилмира, в трех днях пешего пути по реке. Слышала о таком?

- Да, есть такой городишко, - подтвердила Наэнни. - Скуповаты они там, говорят наши! А еще там столбы на вратах: огромные, бесполезные, зря много леса потрачено. И лики на них страшные.

- Видно, сама ты там не была, - вздохнул парень. - Красивое место! Река там такая прозрачная, и видно вдалеке море... Гора вся в цветных лесах, по ней ползут белейшие туманы... Есть чудесные обрывистые склоны, с кучами мягкого песка под ними... Архивариус у них там - замечательная женщина, местная легенда, я жил у нее, пока гостил в Сумруде. Насмотрелся на их обычаи. В столбах тех дремлют могучие стражи. Детвора свистульки из раковин делает, а Абеллер Оса - крылья, чтобы прыгать с горы и кататься на ветрах. Веселое дело! Я-то думал - ты сама из Сумруда.

- С чего это? - удивилась Наэнни.

- Да зонт у тебя - хорошей ткани зонт. Мы бы уж потонули с тобой без него, а так почти летим! - смеется. - Из чего заплата у тебя - из того крылья в Сумруде делают!

- Папа ставил заплаты из старья, мама научила пропитывать ткань, она всех в Тилмире научила. Она-то была не отсюда... - Наэнни глянула на спутника. - Но папа говорил - она из-за моря.

А Эй смотрел на нее грустно. И вдруг сказал:

- Мне жаль, что твои родители ушли насовсем, Наэнни. Как же тебе их недостает!

Найхенна хотела отшутиться, но горло перехватило.

- Может, она и из-за моря... - заторопился Эй. - Мало ли где водится такое полотно! Давай я лучше расскажу тебе историю про Бэтси Клауд и ее мужа?

- Папа помешался, - проговорила Наэнни тихо. - Он после смерти мамы все разговаривал на реке с эльфами.

Дождь уносил все звуки, но Эй, видно, читал по губам. Он аж подпрыгнул:

- Это как?

- Чушь, да? Тут нет эльфов, конечно... Но папа верил, что вода донесет его слова до эльфов воды, а те передадут своим старшим братьям, эльфам времени. Я не знаю, откуда он слова-то такие взял! И что придут эльфы и спасут нас от страха.

- Ну это ерунда, - растерялся Эй.

- Я и говорю. Полный бред. Чушь. Он же помешался.

- Да нет. Эльфы-то.. ну, допустим... Но никто вас не спасет - не хмурься! - никто из посторонних. Без помощи людей людей не спасти же. Вы храбрее на... эльфов.

Увидев, что она собирается возразить, он замахал руками - насколько это было можно под зонтом.

- Давай лучше про Бэтси Клауд? С чего начать, чтобы тебе было понятно дальше... Там, в Сумруде, есть такой обычай - если у кого получились дети, те двое сразу называются семьей. Мужем и женой. Все люди знают: эти женаты. Не наоборот - сначала обручаться и жениться, потом заводить мелочь... завести детей там вообще получается только у тех, кто вправду любит друг друга, на всю жизнь.

Наэнни прыснула:

- Ох и нравы там должны быть, в этом Сумруде!

- Ну, пока гостил, я не видел, чтобы молодежь безобразничала на улицах! - скромно отметил Эй. - Ты опять меня перебила!

И в тот час, что оставался до жилья, он рассказывал ей удивительную историю, много историй - о Бэтси Клауд, ее пропадущем муже и тринадцати шляпках, о волшебной свистульке архивариуса и столбах стражей, о гонках на ветру и о том, почему Абеллера прозвали Осой.

- А я вон живу... - невпопад сказала Наэнни. - Видно уже.

Темневший невдалеке Тилмир виделся тихим, испуганным, прибитым струями дождя к земле.

- А у тебя погостить нельзя, Наэнни? - спросил Эй.

- Нет, - твердо сказала она. - Мой муж не любит гостей.

- Замужем ты? А сердце напросвет искрится, пустотой под солнце, которого нет. Я же вижу...

- Глупости говоришь, - нахмурилась Наэнни. - Не надо этого.

Потом, у первых домов уронила строго:

- Счастливого пути.

И ушла, вместе со своим замечательным зонтом. Замечтальным!

Впрочем, воды Эй на самом деле не боялся. Ни капельки.

"Видишь, Скорлупка, не так все плохо, как могло бы. Вполне нормальные люди тут живут. Смеются, поют, под зонт пускают. А ты переживал! - оставшись один, сказал дождю эльф времени-и-воды, эльф, которых не существует, подросток-уже-за-сто. Ну это, конечно, только кажется, что дождю... - С чего начать? Как думаешь?"

"А давай оставим ее себе, - игриво отозвался невидимый драккар, - она мне понравилась! И тебе."

"Хулиганить нехорошо. Люди не поймут."

Покачиваясь на волнах, драккар изгибает чешуйчатую шею и прикрывает прозрачно-голубые глаза в предвкушении веселья.

Хотя до веселья, он знает, еще далеко. Или долго? Какая разница, в конце концов!