- О, чолов╕ки! Т╕льки керували би [прим. - "руководили"]... - не осталась в долгу Екатерина Львовна.
- Ничего, полезно... - Владимир Иваныч огляделся и решительно приподнял стопку большущих квадратных планшетов, громоздившихся на углу стола. Глаза у Люды непроизвольно расширились, но он брякнул всю пачку перед собой и начал пересматривать с таким серьёзным видом, с каким, наверное, маршал Жуков не выбирал направление главного удара. Девочки заворожено следили, как решается их судьба. Наконец две карты были оценены строгим взглядом из-под сурово сдвинутых бровей и, прямо не отрывая глаз, в этом положении пронесены через комнату.
- Вот! - Владимир Иваныч торжественно возложил их на столы - каждой персонально. - Будет вам и работа, и тренировка.
Девчата дружно уткнулись носами в хитросплетение геологических границ и, как пишут в романах, "безотчётный страх закрался в их трепетные сердца".
- Выберите линию профиля и попробуйте самостоятельно его построить...
..."Животный ужас овладел ими, чёрной волной подкатывая к самому горлу".
- Если что неясно, сразу спрашивайте...
..."Внезапно, луч надежды осветил их отчаявшиеся души".
- Не надо бояться, мы всё объясним и покажем...
- ...и даже за вас нарисуем, - хмыкнула Екатерина Львовна.
..."Гроза миновала и снова Солнце согревало землю своим ласковым теплом".
- Люсь... Люськин... - зашипело змеем-искусителем сбоку. - А куда вести: направо или налево?
- Вглыб! - буркнула Люда, тяжко вздохнула и подвинула к себе карту соседки...
Но, видать, такой это был день, что и нарисовать они (ага, "они" - ха!) толком ничего не успели. Люда только вынесла границы на свой профиль и поправила (ага, "поправила", три раза - ха!) выходы на Юлькином, пока подруга через всю комнату строила глазки Олежке, как начался обед.
- О, пан Ромцю, як то час плине! - объявил пан Ромцю, глянув на настенные часы. Он выдвинул ящик стола и надолго завис над ним. Судя по сосредоточенному взгляду, там хранилось блюд не меньше чем всё меню ресторана, но достал он только аккуратную металлическую коробочку. И начался цирк...
Ровненько поставил коробочку.
Аккуратно задвинул ящик.
Раскрыл коробочку и тщательно расположил: справа - крышку, слева - дно.
Выдвинул ящик.
Достал салфетки и ровненько разложил: справа - одну, слева - другую.
Аккуратно задвинул ящик.
Жестом фокусника извлёк из крышки вилку с ножичком и аккуратно разложил по салфеткам: слева - вилку, справа - ножик.
Выдвинул ящик.
Достал ещё салфетку и ровненько заправил на место галстука.
Аккуратно задвинул ящик.
Ровненько по центру установил дно коробочки.
Взял вилку левой рукой, ножик - правой.
И, наконец, замер с видом хирурга перед операцией.
Люда опомнилась, что приоткрыв рот наблюдает за этим завораживающим действом. Она смущённо отвела взгляд... и покраснела, потому что пока она смотрела спектакль "Сервировка по-геологически", все остальные наслаждались картиной "Зв╕дк╕ля [прим. - "откуда"] ти, подоляночко?". Олежка даже подмигнул ей, а Екатерина Львовна успела укоризненно на него глянуть, но тут конец представлению объявил Владимир Иваныч.
- Так-с, перекусим, - в предвкушении потёр он руки.
Девочки в унисон поскучнели.
- Ну, мы пока в столовку сгоняем... - начала приподыматься Люда, но уйти ей не дали.
- Куда?! - возмутилась Екатерина Львовна.
- Де-е-евочки... - укорил Владимир Иваныч и приглашающе развёл руками.
- Щас всё будет! - бодро подскочил Олежка.
Не успели они оглянуться, как у каждой появилась личная кружка, бутерброд и по горке печенюжек к чаю. А ещё через минут пять появился и сам чай.
- Спасибо, - только и смогла выговорить Люда, слегка пришибленная напором гостеприимства. На что Екатерина Львовна только рукой махнула. А вот Владимир Иваныч...
- Это что... - заявил он благодушно. - Вот однажды у нас в поле... - И замолчал, как бы ожидая приглашения.
- Ну расскажи, расскажи... - усмехнулась его театральной паузе Екатерина Львовна.
- Ну вот... Готовили мы на съёмке выкидной маршрут. Как всегда собираем самое необходимое - палатку, котелки... А наши женщины, от большой заботы, всё подкладывают и подкладывают! "Ну куда, - говорю, - это всё!" А они отвечают: "Пригодится", и дальше пакуют. "Ну что, пригодится? Фарфоровый чайничек, да? У костра чаёк гонять? Или вот - вилки зачем-то"... И тут наш Валера - такой всегда молчаливый, спокойный, слова не вытянешь - вдруг "просыпается" и так озабоченно восклицает: "Да-а-а! Вилок не на-а-адо! Вилкой много не зачерпнё-о-ошь"... С тех пор на стене нашей столовой красовались полевые мудрости: от нашей самой старшей сотрудницы - "Чёрт знает! Аппетита нет, а жрать хочется", а от самого младшего - "Вилок не надо! Вилкой много не зачерпнёшь!"...
- Ы-ы-ы, - изобразила Люда разочарование, - а почему здесь не висят?
- Ну так... То ж - ПОЛЕ!
- Подальше от начальства, поближе к геологии!
- И вообще, здесь своих артефактов хватает, - Владимир Иваныч хитро глянул на Люду и многозначительно подмигнул Екатерине Львовне.
- Да уж, сюрприз, - серьёзно кивнула ему Екатерина Львовна и насмешливо глянула на Люду. - Магия, однако!
От этих намёков Людын мозг буксанул и завис в положении "недостаток данных".
- Вот знаете, Людочка, за каким столом вы сидите?
"Деревянным!.." - вставил внутренний голос, но Люда его почти не слышала.
- О-о-о! Это знаменитый стол! - поддержал Владимир Иваныч.
"...Участник войны, заслуженный геолог, первооткрыватель более чем двадцати месторождений полезных..."
- За этим столом сидел наш знаменитый геологический бард - Горощенко! Может слышали: "Высокие плато", "Прощай, Тянь-Шань", "Северо-западный ветер"...
- "Северо-западный ветер"?! - пискнула Люда от избытка чувств. - Это его?! За этим столом?!.. Ммм... мама дорогая!
- Ну, вижу, что знаете...
- Канешна знаю! - нетерпеливо перебила Люда. - Юлька! Помнишь, я на практике пела:
"Северо-западный ветер.
Тучи, сплошные тучи.
Небо дождём сочится,
словно душа мольбой.
Северо-западный ветер,
злой, как несчастный случай.
Если со мной, то ладно.
Плохо, если с тобой"...
- Это его?! - в свою очередь подскочила Юлька. - Ни чё себе, номера! Ну ты, Люськин, даёшь!
- Я. Никому. Ничего...
- Девочки, а давайте ещё по бутербродику?..
После работы Олежка вызвался проводить их до общаги... Это было и хорошо, и плохо. Хорошо было Юльке, которую всю неблизкую дорогу забавляли анекдотами, а плохо - Люде, которой пришлось довеском плетись за балакучей парочкой. Юлька хихикала, томно опуская глазки, а Люда изнывала от ревнивой зависти.
Хотя она старательно не подавала виду, но что-то её всё же выдало - то ли опасно сузившиеся глаза, то ли заупокойное молчание, - но в общаге Юлька пошла "к знакомым девочкам" и пропала на весь вечер. Люда потынялась туда-сюда по комнате и, наконец, её неупокоенный взгляд упёрся в гору немытой посуды на столе. Посуду должна была мыть Юлька...
"Не буду мыть! - притихшая было обида воспряла с новой силой. - И нехай валяется хоть до завтра... хоть неделю... Не буду - и всё! Пусть сама моет, гуляка. Сколько можно вообще!.."
...Её собственная миска, с утра ещё такая чистая и сияющая, грустно "смотрела" жирным заляпанным боком, как бы говоря: "А я чем виновата?".
Люда отвернулась, вернулась обратно, снова попытала уйти, но не выдержала угрызений совести за судьбу "бессловесной твари" и потянула миску из кучи: "Ну ладно, свою, так и быть, помою..."
