– Ванюха, давай ужинать! – заношу поднос с едой в комнату.
– Не в коня корм… – бурчит, но вроде начинает есть.
– Давай, давай… А потом мыться будем.
Несмотря на то что я надеваю ему подгузники (всё-таки прекрасное изобретение!), мою его в ванне каждый день. Чистота прежде всего!
– На хрена это всё надо…
– Не на хрена, а просто надо! – отвечаю я спокойно.
Звоню Илье Анатольевичу, как это теперь делаю еженедельно.
– Насчёт костоправа я вообще-то навёл справки в наших кругах… Короче, можете не искать. Можно время не тратить, – неохотно соообщает он.
– Понятно… А что же делать? – вопрос мой звучит почти как риторический.
– Знаете, Саша… У меня тут некоторое время назад созрела одна крамольная мысль… По телефону объяснять долго. Я понимаю, что вы сейчас живёте по расписанию, зависящему не от вас, но предлагаю – найдите время подъехать ко мне среди дня.
– Обязательно найду!
Я сейчас готов схватиться за любую возможность, как за соломинку.
…Возвращаюсь домой с работы. Ох… Ванька на полу! Лежит около окна, упёршись головой в батарею. Не зря я створку, помня прошлое, на верхнюю задвижку закрыл!
– Явился… – и взгляд очень недобрый… Как он на меня смотрит! Таких глаз я у него ещё не видел. – Специально окно на верхний шпингалет закрыл? С-сука…
– Вань… Ты что, упал? Давай я тебя положу на кровать.
– Пошёл ты!.. Ненавижу! Слышишь, ненавижу тебя! Скот… Не подходи ко мне!
Когда он произнёс слово «ненавижу», у него были такие страшные глаза, что у меня аж мороз по коже прошёл. Впрочем, понятно – истерика.
– Ванюха, прекрати… – говорю я примирительно и делаю к нему шаг.
– Уйди! Видеть тебя не могу! Слышишь? Ненавижу! – взгляд бешеный, слёзы…
Видимо, я не очень терпелив. Резко подхожу к нему, сажусь на корточки и слегка даю ладонью по морде. Ох-х… Будто себе съездил…
– Сука! Сволочь пархатая! – взвизгивает Ванька. – Знаешь, что ответить не могу! Убил бы! – и опять так смотрит! С такой ненавистью…
Встаю, иду на кухню, беру самый острый нож и возвращаюсь. Сам не знаю, что творю, но вкладываю нож в Ванькину руку.
– На! Убивай… – тихо говорю я и приставляю нож к своей груди – будь что будет! – Осталось нажать, Ванюха…
Повисает тишина. Он оторопело смотрит сначала на нож, потом на меня. Звук падающего ножа… и голова, уткнувшаяся мне в грудь… Его трясёт от рыданий! Запускаю пятерню в кудлатую шевелюру…
– Сашка… Сашенька… Прости меня… – Ванька рыдает, и его худые пальцы отчаянно цепляются за меня. – Прости… Я козёл… Это я скот… Прости…
Обнимаю его, поворачиваю к себе лицом и осторожно касаюсь губами его уха.
– Ты действительно идиот. Я не обиделся. Всякое бывает. Ну хватит… Я с тобой. Успокойся. Цепляй меня за шею и поехали ложиться…
Укладываю… Сажусь рядом и опять обнимаю. Сейчас ласка ему нужна тем более!
– Дурачок ты мой хороший… Самый лучший… Самый любимый, – сюсюкаю по необходимости и глажу его вихры. – Мы всё преодолеем. Ты понял? Всё будет хорошо! Вот увидишь! Я хочу, чтобы ты мне верил…
– Я постараюсь… Обещаю! – всхлипывает Ванька и опять цепляется за меня.
А ведь я действительно для него как та соломинка! Эх-х… да… Надо что-то делать. Надо парня занять, чтобы не скучал. Вот сейчас лежит и пялится в телевизор. Действительно, от такого времяпрепровождения можно истерику закатить.
– Вань. Есть разговор.
– Да, я слушаю… – и грустный взгляд на меня.
– Тебе сколько осталось до окончания твоего колледжа?
– А чёрт его знает! Честно говоря, я уже на этом поставил крест.
– Напрасно. Хочешь, кое-что расскажу? Меня призвали в армию со второго курса Военмеха. Я на вечернем учился. Надо сказать – повезло, попал служить в военное училище, в обслуживающую команду, водителем. Короче, я решил не терять два года и там, в армии, учиться. Написал в институт, мне ответили. Спасибо им, что всё поняли и дали список литературы и заданий. Так вот: за два года я сам прошёл почти три курса! А когда вернулся, то в свои двадцать лет смог через четыре месяца сдать экзамены аж за пятый курс! В двадцать один уже имел диплом инженера, – вижу, что Ванька внимательно слушает. – Я к чему это говорю? К тому, что пока ты ещё лежишь, надо использовать это время и закончить колледж, чтобы, когда встанешь, ты смог иметь нормальную работу. Ванька смотрит на меня с некоторым недоверием.
– Ну чего уставился? Понял?
– Но ведь это надо туда съездить… Дальше литература всякая, задания…
– А я у тебя на что? Съезжу, договорюсь… Привезу тебе всё, что надо.
– А компьютер? Я же на программиста учусь…
– Будет тебе и компьютер. Заначка у нас есть.
– Саш… У тебя мало забот со мной? Ты что, железный?
– Во-первых, всё это для меня приятные заботы, которые я буду выполнять с удовольствием. Во-вторых, давай считать, что я временно железный. Понял?
– Сашка… Ты даже не представляешь, как мне тебя жалко… Подхожу, сажусь на край нашей тахты и обнимаю.
– Ну как ты не хочешь понять, дорогой ты мой, хороший мой… – опять пятернёй приглаживаю вихры, зная, что это ему нравится.
– Побудь так… – шепчет и обнимает меня за шею.
Да… Я всё понимаю. Ласка сейчас необходима. Именно она является для него знаком нашего единения, а наше единение придаёт ему сил.
– Так ты согласен? Будешь заниматься?
– Согласен. Обязательно буду!
Крепко прижимаю его к себе. Так хочется, чтобы он почувствовал моё тепло! Я же сам сказал, что буду ему вместо всех его родственников. А завтра съезжу в его колледж и обязательно куплю ему компьютер. Хорошо, что я умею делать накопления!
…В колледже всё объяснил, и там отнеслись с пониманием. Спасибо им!
– Чтоб ты не расслаблялся! – кладу на журнальный столик стопку бумаг и книги. – Это тебе задания. Сделаешь – отвезу.
– Я думал, что ты так скоро не успеешь… – бормочет Ванька.
– Никак не могу понять, – говорю я едко, у него же самого и научившись, – почему ты называешь процессы в своей голове думаньем…
– Наклонись, я тебя укушу.
Наклоняюсь, а он прижимается ко мне и трётся щекой.
– Сашенька мой, – шепчет и шумно дышит мне в ухо. – Сашка…
– Ладно. Сейчас принесу тебе картошку. Будешь чистить, а я пойду на кухню.
– Давай я ещё что-нибудь поделаю! Ну пожалуйста… Должен же я помогать!
– Если что будет – дам. Не сомневайся! Да! Кстати! Я же тебе и компьютер купил. После ужина поставлю.
– Сашка… Иди опять сюда. Наклонись, – и снова обнимает. Совсем ребёнок!
* * *
Опять договорился с парнями на работе. Хорошо, что Димка с Лёшкой всё понимают. Для всех Ванька – мой младший сводный брат. Эта легенда уже работает везде.
Звоню в дверь квартиры Ильи Анатольевича.
– Здравствуйте, Саша! Проходите.
Иду за хозяином в знакомую комнату, фактически являющуюся его кабинетом. Сажусь на диван и готовлюсь услышать очень нужные для Ваньки и меня слова. Я почему-то в этом уверен.
– Я говорил вам, – начинает Мастер, устраиваясь в своём любимом кресле, – что иногда занимаюсь лечением, хотя я и не врач. Энергетически можно, как вы уже знаете, определять больной орган или его часть. Можно лечить больные органы, потому что при накачке энергией стимулируются все процессы, в том числе и кровообращение, а значит, обменные процессы. То есть наш организм способен восстанавливаться, и ему надо только помочь. Накачкой энергии в область проваленного позвонка проблемы, конечно, решить нельзя, но подготовить этот позвонок к постановке на место можно.
– Ну хорошо… А ставить-то его на место кто будет?
– Вы!
– Я?!
– Именно вы! Вы же инженер-механик! Подумайте, как это можно сделать с механической, если хотите, точки зрения. Посмотрите внимательно рентгеновский снимок и думайте. Думайте! Убеждён, что спасение Вани в ваших руках, и только. Я говорю это не только в переносном, но ещё и в самом прямом смысле этих слов.
– Вы считаете, что я справлюсь? – спрашиваю неуверенно. А откуда же её взять, эту уверенность? – А если что не так? Если я причиню Ваньке вред вместо пользы?
