Для сосредоточения руководства всей операцией в одних руках, ударная группа была присоединена к армиям Юго-Западного фронта и таким образом выполнение задуманной операции вверено было Великим князем генералу Иванову. Успех плана зависел от быстроты выполнения намечавшихся перегруппировок. Особо трудным являлось своевременное перемещение армий, перебрасывавшихся из Галичины на Вислу, так как эта армии принуждены были выполнять свое передвижение более кружными, чем неприятель, путями. Железную дорогу представлялось возможным использовать только от Люблина, до которого частям войск приходилось выполнять форсированное походное передвижение, на протяжении не менее 5–6 переходов.
В коротких словах почти невозможно передать все те трудности, которые приходилось преодолевать нашим войскам. Наступила ужаснейшая осенняя слякоть. Зарядили непрерывные дожди. Дороги размокли. Некоторые мосты, перекинутые через ручьи и овраги, оказались поврежденными и снесенными водою. Люди вязли в грязи выше колен. Артиллерия и обоз требовали дополнительной припряжки и назначения особых команд для вытаскивания застрявших орудий и повозок. Трудности, словом, были невообразимые. Тем не менее, все препятствия были преодолены и русские войска, хотя и значительно утомленные, с честью выполнили свою задачу. Они успели своевременно занять среднее течение реки Вислы и положить предел развившемуся наступлению германо-австрийцев. Несмотря на настойчивые попытки, враг не был допущен на правый берег рек Сана и Вислы.
Однако, переоценив свое положение и не дождавшись полного сосредоточения 2-й армии к Варшаве, генерал Иванов, руководивший операцией, перешел со своими войсками сам в наступление, которое оказалось крайне неудачным. Мы потеряли, к югу от Ивангорода, несколько мостов, которые принуждены были сжечь, и вынуждены были выдержать весьма упорный бой в районе Ивангорода у Козениц. В весьма трудном положении оказались одно время войска под самой Варшавой, южные укрепления которой подверглись энергичным атакам германцев. Командовавший только еще собиравшейся в Варшаве 2-й армией генерал [С. М.] Ш[ейдеман][64] не признал возможным удерживаться на избранном им ранее фронте и в ночь на 12 октября отвел свои войска на линию старых Варшавских фортов. Это решение поставило, в свою очередь, в очень трудное положение соседний корпус, переправлявшийся через Вислу по временному мосту южнее Варшавы, причем одно время о судьбе корпуса до Ставки доходили самые тревожные вести.
Отход войск, временно оборонявших Варшаву, без соображения с положением соседних частей, возбудил в Верховном Главнокомандующем сомнение в том, достаточно ли решительны и искусны те руки, которым вверено нанесение в будущем решающего удара по левому флангу германских войск. Вследствие этого Великий князь предложить генералу Иванову заменить командовавшего 2-й армией начальником штаба Юго-Западного фронта генералом Алексеевым, заслуженно пользовавшегося в Русской армии репутацией опытного стратега. В будущем этому генералу могло бы быть в этом случае вверено командование новым третьим фронтом на левом берегу реки Вислы, причем открывалась бы возможность вернуть генерала Иванова обратно на Юго-Западный фронт в Галичину, где его временно замещал генерал [А. А.] Брусилов.[65] Однако генерал Иванов соглашался на замещение генералом Алексеевым командующего 2-й армией лишь в случае моего перемещения к нему, на должность начальника штаба Юго-Западного фронта. Так как Великий князь считал мое присутствие в Ставке необходимыми, то вся данная комбинация распалась.
Тем не менее, видя возможность крушения всей операции, обещавшей по своему замыслу значительный успех над германцами, Верховный главнокомандующий признал необходимым выйти из роли простого наблюдателя данной им директивы и возложить ближайшее руководство операций на себя. При существовавшей организации русской действующей армии, подразделявшейся на два фронта и при необходимости быстрых действий, другого средства для выполнения этого решения не было, как изъять 2-ю и соседнюю с ней 5-ю армии, составлявшие ударную группу, из рук генерала Иванова и передать их в состав армий Северо-Западного фронта. Этим распоряжением Верховный главнокомандующий отчасти развязывал себе руки, так как становился более полным хозяином положения, не вторгаясь в пределы исполнительной компетенции главнокомандующих фронтами, и в частности генерала Иванова, с решениями которого он в корне был не согласен.
В законе были, конечно, и другие более действительные методы устранения генералов, оказавшихся не на высоте положения, но уже рассказанный случай с предполагавшимся отчислениями от должности командующего 1-й армией генерала Ренненкампфа, после его неудачных действии в Восточной Пруссии, ясно может показать читателю, насколько воля Великого князя Николая Николаевича была связана в отношении лиц, пользовавшихся почему-либо особым расположением Императора Николая.
С 12 часов ночи на 14 октября 2-я и 5-я армия, а также конница генерала Новикова должны были перейти в подчинение главнокомандующему Северо-Западным фронтом. В ожидании окончательного сбора всех сил этих двух армий, главнокомандующему армиями этого фронта предписывалось частичными действиями расширить на левом берегу реки Вислы удержанный плацдарм, для более свободного дебуширования из него в будущем войск. Армиям же Юго-Западного фронта, находившимся на Висле и Сане, указывалось согласовать свои действия с армиями Северо-Западного фронта, занимавшими Варшавский район, причем цель их действий должна была заключаться в том, чтобы приковать к себе возможно большее количество неприятельских сил, для облегчения выполнения основной задачи операции войсками Северо-Западного фронта.
С 18 октября части войск 2-й армии, постепенно сосредоточивавшейся к Варшаве, стали переходить в частичное наступление, выполняя задачу расширения той части левобережного района, которая была удержана в наших руках. Шаг за шагом германцы отжимались с занятых ими позиций. Тем временем из-за правого фланга нашего нового расположения стала выходить конница, направлявшаяся в обход левого германского фланга. Наконец, 20 октября должно было произойти общее наступление 2-й и 5-й армий. Но уже в ночь на это число обнаружен был отход германцев.
«Обстановка под Варшавой, – пишет в своих воспоминаниях генерал Людендорф, в то время начальник штаба 8-й армии генерала [П. фон] Гинденбурга,[66] выполнявшей данное наступление, – настойчиво требовало принятия срочных мер. Неприятельское окружение надвигалось на нас все ближе и давление со стороны Новогеоргиевска и Варшавы становилось сильнее. Принять при таких условиях бой было слишком опасно. Ясно, что группу генерала [А. фон] Макензена,[67] наступавшую на Варшаву, необходимо было оттянуть назад…»
Как только получилось известие об отступлении германцев из-под Варшавы, Великий князь Николай Николаевич немедленно отдал распоряжение об энергичном движении вперед войск обоих фронтов в направлениях на Лодзь, Петроков, Опатов и Сандомир, продолжая развитие главного удара правым флангом. Попытка германцев остановиться на промежуточной позиции успеха не имела, и немцы принуждены были продолжать свое отступление. Вслед за германскими войсками, под напором русских армий, стала откатываться также австрийская армия. И не только на Висле, но и на Сане. Русское наступление развернулось постепенно на всем фронте от нижней Бзуры до Карпатских предгорий. Австрийская крепость Перемышль была вторично заблокирована нашей 11-й армией.
«Положение было критическое, – продолжает свой рассказ генерал Людендорф. – Наше октябрьское наступление дало нам возможность выиграть некоторое время, но оно закончилось неудачей. И теперь, по-видимому, должно было случиться вторжение в Познань, Силезию и Моравию русских войск, сильно превосходивших нас в числе…»
