– Могу вас понять.

– Медики редко говорят о том, о чем им предусмотрительнее молчать. Но вам я признаюсь честно – этот случай озадачил меня. Он противоречит всем моим представлениям о колотых ранах.

– Что вы можете о них сказать?

– Даже не знаю, что и думать. Они поставили меня в тупик.

– Но могут ли они действительно быть следами укуса?

– Да, это следы зубов.

– То есть, они подтверждают ту ужасную догадку, которую выразила бедная Флора.

– В какой-то мере, да. Я не сомневаюсь в природе укуса, но это еще не означает того, что данные раны нанес человек. Случай Флоры настолько странный, что на вашем месте я бы, наверное, беспокоился не меньше вас. Но повторяю, не превращайте мой диагноз в доказательство страшного и почти забытого суеверия, с которым вы связываете эту странную историю.

– Я и сам считаю это предрассудком.

– Мне кажется, что ваша сестра находится сейчас под воздействием какого-то наркотика.

– Вы уверены?

– Почти. Если только она не потеряла слишком много крови, что в свою очередь могло бы вызвать замедление сердечной деятельности и последующую апатию, в которой она сейчас пребывает.

– Мне легче поверить в любой предрассудок, чем в то, что она принимала наркотик. Флора не могла бы воспользоваться им даже по ошибке, поскольку во всем нашем доме нет никаких наркотических веществ. Кроме того, она очень внимательно относится к подобным вещам. Я абсолютно уверен, что сестра не принимала никаких лекарств.

– Вот поэтому я и озадачен, мой юный друг, – со вздохом ответил доктор. – Могу сказать, что я отдал бы половину своего имущества, лишь бы повстречать то существо, которое вы видели прошлой ночью.

– И что бы вы тогда сделали?

– Я не упустил бы его ни на миг, чего бы мне это ни стоило.

– Ваша кровь заледенела бы от страха. Вид у него был ужасный.

– И все же я пошел бы за ним.

– Жаль, что вас не было с нами.

– Мне тоже жаль, клянусь вам небесами. И если бы был хоть какой-то шанс на его повторный визит, я месяц приезжал бы к вам и каждую ночь сидел у постели Флоры.

– Я не говорил вам этого раньше, – сказал ему Генри, – но сегодня ночью мы с мистером Маршделом собираемся по очереди нести дежурство в комнате моей сестры.

Мистер Чиллингворт о чем-то задумался и внезапно встряхнул головой, будто признаваясь себе в невозможности найти какое-то рациональное объяснение тому, что он увидел, или каким-либо образом сохранить свое прежнее мнение.

– Давайте пока оставим все, как есть, – подытожил он. – Возможно, время подведет нас к разгадке. В настоящий момент я не знаю, как подойти к этой тайне, а дальнейшие рассуждения могут сбить нас с толку.

– Я согласен с вами.

– Мой слуга привезет вам лекарства, которые помогут Флоре набраться сил. А сам я подъеду к вам завтра – около десяти часов утра.

Когда доктор начал надевать перчатки, Генри деликатно спросил:

– Но вы, конечно, слышали истории о вампирах?

– Да, слышал, и, как я понимаю, в некоторых странах, например, в Норвегии и Швеции, это суеверие развито довольно сильно.

– И на Востоке.

– Верно. Мусульманские вурдалаки имеют то же самое описание. Но мне говорили, что европейских вампиров можно убить. Однако они снова оживают, если свет полной луны касается их тел.

– Я тоже слышал об этом.

– Человеческая кровь требуется вампирам очень часто, и если они не добывают ее, то начинают чахнуть. Говорят, что на последней стадии их увядания, они больше похоже на мертвых, чем на живых существ.

– Могу себе представить.

– А знаете, мистер Баннерворт, ведь сегодня ночью полнолуние.

Генри вздрогнул.

– Если вам удастся убить его… Впрочем, что я говорю, – с усмешкой поправился доктор. – Это ужасное суеверие так прилипчиво, что уже подействовало и на меня, и на вас. Теперь вы понимаете, как трудно бороться с подобными предрассудками?

– Полнолуние, – прошептал в ответ Генри и посмотрел в окно. – А ночь уже близка.

Доктор недовольно забрюзжал:

– Избавьтесь от этих глупых мыслей, мой друг. Иначе они доведут вас до душевного расстройства. Желаю вам спокойной ночи. Увидимся завтра утром.

Мистер Чиллингворт казался чем-то встревоженным и спешил уехать, поэтому Генри не стал его задерживать. Но после отъезда доктора его охватило чувство одиночества.

– Сегодня ночью новолуние, – сказал он сам себе. – Как странно, что это жуткое создание явилось накануне. Действительно странно. А ну-ка, посмотрим…

Он подбежал к книжным полкам и взял в руки книгу, о которой говорила ему Флора. Том назывался «Путешествие по Норвегии» и среди прочего рассказывал о популярной вере в вампиров. Генри открыл его наугад, и страницы, замелькав бумажным водопадом, сами указали ему нужные строки – так часто бывает, когда книгу долго держат раскрытой на одном и том же месте. Поскольку нижний абзац был отмечен галочкой, юноша заинтересовался им и прочитал там следующее:

«Относительно вампиров, люди, убежденные в этом ужасном суеверии, говорят, что сии дьявольские создания питаются человеческой кровью, коей восстанавливают свои телесные силы, и сие обычно происходит в ночь перед полнолунием, ибо при инцидентах, когда их убивают или ранят, они исцеляют себя, ложась на землю в тех местах, где на них может упасть свет полной луны».

Генри вздрогнул и со стоном выронил книгу из рук.

Юный Баннерворт вошел в состояние оцепенения и около получаса просидел, ни о чем не думая и почти не понимая, где он находится. Из этого ступора его вывел Джордж.

– Ты спишь? – спросил он, положив ладони на плечи брата.

Вопрос был задан тихим голосом, но Генри, не осознававший присутствия другого человека, вздрогнул будто от выстрела.

– Джордж, это ты?

– Тебе нездоровится?

– Нет, я просто задумался.

– О теме можно не спрашивать, – печально вымолвил Джордж. – Я искал тебя, чтобы передать письмо.

– Письмо?

– Оно адресовано тебе и, судя по печати, пришло от важного лица.

– Действительно.

– Ну же, Генри! Открой его, и давай посмотрим, от кого оно.

Света из окон еще хватало. Вскрыв конверт, Генри вслух прочитал письмо. Оно гласило о следующем:

«Сэр Френсис Варни передает свои наилучшие пожелания мистеру Баннерворту и выражает озабоченность теми неприятностями, которые, как он слышал, случились в вашей семье. Сэр Френсис надеется, что искренняя и добрая симпатия соседа не будет принята за навязчивость, и смиренно предлагает вам любую помощь во всем, что находится в пределах его возможностей.

Аббатство Рэтфорд».

– Сэр Френсис Варни? – воскликнул Генри. – Кто это такой?

– Разве ты не помнишь, как несколько дней назад мы говорили о джентльмене, который купил поместье в аббатстве Рэтфорд?

– Так это он? Ты с ним встречался?

– Нет, – ответил Джордж.

– Я не хотел бы сейчас заводить каких-то новых знакомств. Мы слишком бедны – гораздо беднее, чем можно судить по виду нашего дома. Боюсь, что вскоре нам придется продать часть особняка. Конечно, я напишу этому джентльмену вежливый ответ, но постараюсь уклониться от дружеских отношений.

– Это будет трудно сделать, Генри. Ведь наши владения граничат друг с другом.

– Ну и что? Мистер Варни поймет, что мы не хотим заводить с ним знакомства, и, будучи джентльменом, а я в этом нисколько не сомневаюсь, он откажется от дальнейших попыток общения.

– Пусть будет по твоему, брат. Лично мне сейчас действительно не до знакомств – и особенно при нынешних обстоятельствах. Но Генри, прошу тебя, разреши мне участвовать в дежурствах у постели Флоры. Я отдохнул и чувствую себя готовым для ночного бдения.

– Я бы не советовал тебе этого, Джордж. Ты же знаешь, что твое здоровье далеко не в лучшем состоянии.

– И все же позволь. Иначе беспокойство навредит мне больше, чем бессонная ночь в комнате нашей сестры.