Использовав окно как зеркало, она попыталась прицепить розу к своему платью.

Раз уж на ней не было никаких драгоценных украшений, цветок, прикреплённый к пустующей области декольте, сделал бы её платье более приятным для глаза.

Прикрепив это излишество к своему воротнику, Лидия почувствовала уставившуюся на неё пару глаз и подняла голову. Большинство женщин поспешно отвели взгляды, но Лидия убедила себя, что ей всего лишь показалось.

«Я сделала что-то неприличное?» – забеспокоилась она.

Девушка постаралась найти своего отца, и тогда заметила Рэйвена. Он подошёл к Лидии и подал ей бокал.

– Желаете освежиться?

– Ох, спасибо... Эм, Рэйвен, с моим платьем что-то не так?

– Не знаю, – не задумываясь, ответил он.

Похоже, Рэйвен не был тем человеком, которому можно задавать вопросы на эту тему.

– Извините, я ошибся. Вы выглядите прекрасно.

– ...Эдгар приказал тебе так говорить?

– Да.

Поразительная честность. Но говорить «да» было излишне.

После этих нескладных обмен репликами со стороны послышался смех.

– Оно совсем не странное, – это мужчина, стоявший недалеко от них.

– Правда, я не очень сведущий в этом человек. Я впервые удостоен чести быть приглашенным на бал.

По глазам мужчины можно было сказать, что он честный и хороший человек.

– Граф Эшенберт был очень добр и пригласил меня, так что я не посмел отказаться, но, боюсь, я не подхожу местному обществу.

В волнении он сжал край своего поношенного вечернего фрака.

Похоже, у Рейвена были дела, так как, извинившись, он откланялся, чтобы продолжить исполнять свои обязанности и оставил Лидию наедине с этим мужчиной. Но её это ничуть не обеспокоило, так как она почувствовала какую-то родственную близость с человеком, который, как и она, был впервые на балу и был способен так открыто и искренне улыбаться.

– Для меня это тоже впервые, – призналась она.

У Лидии создалось стойкое впечатление, что перед ней честный и доброжелательный молодой человек. Его светло-коричневые кудрявые волосы свободно лежали на плечах, но для Лидии это лишь значило, что он не был притязательным.

Он, видимо, не был выходцем из высшего класса, и раз Эдгар сам пригласил его, значит, он ему чем-то понравился.

– Но, юная мисс, все с вас глаз не сводят. Разве вы не обещали танец графу?

– А?

Он указал на розу, прикрепленную к воротнику.

– Она такая же, как та, что носит граф Эшенберт.

А ведь и вправду, бутоньеркой Эдгара был такой же цветок.

– Этот цветок притягивает завистливые взгляды молодых дам. Джентльмены в комнате тоже могут лишь наблюдать за вами. Даже если они хотели бы пригласить вас на танец, теперь они могут лишь чувствовать досаду. Ведь на вас положил глаз сам граф.

«И что это значит?» – спросила себя Лидия и сама же себе ответила: «Это значит, что на танец меня никто не пригласит».

Нельзя сказать, чтобы она не надеялась, что кто-нибудь пригласит её на танец. Она немного надеялась, что, как в мечтах, два взгляда встретятся, и они, охваченные желанием узнать друг о друге, сойдутся в головокружительном вальсе.

Она подумала о том, чтобы выбросить розу. Но вспомнив о своих скудных успехах в бальном танце, пожалела бедных незнакомцев и решила избавить их от танца с ней. Эдгар, должно быть, сделал такой же вывод, поэтому и поступил так. Он, скорее всего, не захотел, чтобы устроенный им бал превратился в бедствие с оттоптанными ногами мужского высшего общества.

– Эм, я знакома с графом, но это не совсем то, что вы думаете. Я не очень хорошо танцую, так что он, должно быть, сделал это, чтобы меня не приглашали.

– Не очень хорошо танцуете? И я. Раз я не могу танцевать с вами, наша беседа не будет считаться грубостью, даже если я не приглашу вас на танец.

В ответ на сдержанный смех Лидии он тоже улыбнулся.

– Ах, извините. Я не представился. Моё имя Поль Ферман. Я начинающий художник.

– Возможно ли, что это вы нарисовали Титанию?

– Вы видели её? О, тогда мне, наверное, было бы лучше не называть своё имя... Женщины говорят мне, что своим поведением я, как художник, не оправдываю их ожиданий. Кажется, они считают, что я должен быть чувствительным и уверенным романтиком.

– Нет, совсем нет. Я всегда хотела встретиться с вами. Ах да, я – Лидия Карлтон.

– Мисс Карлтон, вам нравятся фейри?

Правильнее сказать, она каждый день общается с ними, фейри – неотъемлемая часть её жизни.

Но если она скажет что-то подобное, то даже этот молодой художник, рисующий фейри, сочтёт ей странной.

– О, да.

Она не хотела, чтобы он посчитал её ненормальной, так что не сказала больше, чем было необходимо.

– Фейри и божества из мифологии, все они источники моего вдохновения. Я никогда не видел их раньше, так что могу свободно творить их в своём воображении.

– Но, раз есть люди, которые раньше видели фейри, вы не думаете, что как раз существование фейри и привело к появлению легенд о них?

–Ах да. Из-за того, что у некоторых людей есть духовное зрение, они способны видеть то, что недоступно чужому глазу.

– Духовное зрение… Да, я тоже так думаю. Это то, что нужно, чтобы увидеть фейри.

Это был всего лишь простой разговор, но Лидия почувствовала себя счастливой, словно кто-то понял её.

Поскольку ему нравилось рисовать фейри, она, подумала, что он может даже принять их, когда она расскажет ему о том, что может их видеть.

Прежде, чем она поняла, оркестр закончил играть прелюдию.

Люди в зале начали двигаться. В центре собиралась пары, готовые танцевать.

– Там граф. Он, определенно, выделяется.

Лидия тоже смогла сразу же заметить его. Его светлые волосы, поблескивающие и сияющие больше, чем что-либо ещё, в свете люстры, притягивали взгляды людей.

Конечно, ему нужно было пригласить всех дочерей высшего света и леди из почётных гостей, так что на самом деле у него действительно не было времени, чтобы танцевать с Лидией.

Она будет более чем в порядке, если им не придётся делать это.

Пока она наблюдала за головокружительным танцем, начался следующий, заиграла музыка кадрили. В этом танце пары стояли рядом друг с другом и партнёры сменялись; когда девушка, сопровождаемая Эдгаром, в скором времени должна была оставить своё место и подать руку другому человеку, видно было, что она была не в восторге от смены партнёра.

Лидии было немного завидно.

– Выглядит весело.

– Хотите потанцевать?

– Э-э, но…

– Этот танец кажется довольно лёгким. И если мы сделаем ошибку, я уверен, этого никто не заметит.

Он был прав. Именно поэтому это казалось таким весёлым. В конце концов, танцами, в которых Лидия постоянно путалась в шагах, были вальс и менуэт.

– Если вы, конечно, не собираетесь танцевать только с графом.

Было бы расточительно ничем не насладиться на этом вечере. Когда ещё ей может представиться возможность попасть на бал? Подумав об этом, Лидия согласилась.

– Эм, мистер Ферман, пожалуйста, будьте осторожны со мной.

– Вы можете звать меня Полем.

*

Сидя на каменной ограде сада со стаканом скотча в лапе, фейри-кот Нико напевал себе под нос мелодию. Музыка, которую играл оркестр, явственно здесь слышалась. Но шум танцующей и сплетничающей толпы не долетал сюда, так что было спокойно. Нико, нежась в свете полумесяца, что висел в ночном небе, потягивал прекрасное спиртное, смаковал икру и курил сигару, и из-за этого он был в невероятно хорошем настроении.

Честно говоря, Нико предпочёл бы целую зажаренную до хрустящей корочки свежепойманную рыбу рыбьей икре и тоненьким ломтикам рыбы, но он был доволен и этим.

Маленькие фейри, собравшиеся послушать музыку, танцевали на фонтане и в ветвях деревьев. Даже хобгоблин из дома Карлтона был здесь.

– Мистер Нико, бал графа изумителен.

Быстро взмахивая своими золотисто-медовыми крылышками, Мэриголд кружила в воздухе вокруг Нико.