Рэйвен окидывал подозрительным взглядом всё, что приближалось к его господину, чем бы это ни было, но в этот раз этому взгляду подверглась юная девушка, одетая, как член высшего общества.

– Ох, могу поклясться, это граф. Какое совпадение.

Она была восхитительной, привлекательной девушкой с большими глазами и апельсиновыми вьющимися волосами, с белой, жемчужной кожей, как у фарфоровой куклы.

– А, добрый вечер, леди Розали Уолпол. Как поживаете?

«Уолпол? Может ли она иметь какое-то отношение к роду барона?» – это предположение заставило Лидия внимательно посмотреть на находившуюся рядом девушку.

Сейчас, поразмыслив над этим, она вспомнила, что дочь барона жила вместе с кузиной, которая была старше её на год, и дядей.

Рядом с девушкой находился мужчина, которому было лет за тридцать. С первого же взгляда можно было сказать, что он тратит кучу денег на гардероб, и, кроме того, он был довольно красив. Он представился ей, как дядя Розали, носящий имя Грэхэм Перселл.

– Мне приятно познакомиться с вами, лорд Эшенберт. Я в первый раз имею честь лично приветствовать вас, однако я уже видел вас несколько раз в клубе на Пикадилли*.

Мужчина снял свою шляпу и склонил голову, на что Эдгар ответил тем же.

– А-а, вот как. Я слышал, пока был там, что в светском обществе есть известный дамский угодник. Должен ли я понимать, что речь шла о вас, лорд Грэхэм?

Похоже, и тот, и другой были самыми настоящими повесами. «А значит, они могут считать друг друга соперниками», – подумала девушка, заметив холодок в улыбке Эдгара.

– Прошу прощения, милорд, но кто это с вами?

Девушка, сказавшая это, со смесью любопытства и презрения окинула Лидию взглядом. Будто бы оценивая её стоимость, она осмотрела её от макушки до пят, из-за чего Лидия почувствовала легкое недовольство.

– Это мисс Лидия Карлтон.

– Какая Карлтон? Кто её отец?

– Я фейри-доктор Карлтон.

О девушке в обществе всегда судили по социальному статусу её отца, но Лидия ответила с чувством возмущения.

– О, боже, так вы тот самый специалист по фейри, о котором ходят слухи? Кажется, мы с вами примерно одного возраста. Вам, должно быть, тяжело, иметь работу.

Дочери богатого дома не нужно работать. Она понимала, что, с этой стороны, её слова могут вызвать волну презрения, но она гордилась званием фейри-доктора, так что ей не было дела до чужих насмешек.

– Это не совсем работа, скорее, она – мой советник и мой доверенный партнёр, – проговорил Эдгар.

–Но, милорд, разве это меняет тот факт, что вы наняли её?

А теперь её рассматривают как служанку.

*Пикадилли – одна из самых широких и оживлённых улиц в историческом центре Лондона – Вестминстере. Пролегает от площади Пикадилли (на востоке) до Гайд-парка (на западе).

– Мисс Розали, вы думаете, король Артур думал о Мерлине, как о своём слуге? Видите ли, мы с ней находимся в тех отношениях, когда люди считаются равными друг другу.

Когда он вот так защищал её, Лидия почувствовала, как её сердце забилось немного

быстрее.

– О, как чудесно. Но если бы это была я, я предпочла бы быть принцессой, а не волшебником.

«Похоже, её нельзя назвать обычной сдержанной леди», - подумала Лидия.

– Кстати, где же леди Дорис? Обычно, она всегда с вами.

«О, боже, Эдгар, почему ты спросил что-то настолько рискованное?» – она не могла избавиться от беспокойства, но, вопреки ожиданиям, Розали ответила, как ни в чём не бывало.

– Она не очень хорошо себя чувствует, так что она уехала поправлять здоровье за город.

– О, боже, это прискорбно слышать. Вам, должно быть, довольно одиноко.

– Не совсем так. Дорис слишком робкая, и вы, должно быть, видели, что она всегда находилась возле меня? Теперь, когда мне не надо присматривать за ней, я спокойно могу тратить всё моё свободное время на себя.

«Если бы она не притворялась жесткой, то была бы вполне нормальной кузиной», – пришло в голову Лидии. Ради всего святого, её кузина всё-таки пропала без вести, а она так легко говорит о ней.

Или, от неё тоже скрыли правду.

– В любом случае, милорд, вы не против, если я присоединюсь к вам в вашей лодке? Если вы закончили наслаждаться временем, проведённым наедине с мисс Лидией, я была бы более чем рада присоединиться к вам.

«Эта девушка что-то чувствует к Эдгару»,- поняла Лидия.

Но она определённо не привыкла скрывать свою привлекательность. Она даже не забыла бросить косой взгляд в сторону Лидии, словно она видела в ней свою соперницу.

– Розали, это невежливо, – упрекнул её дядя.

– О, нет, лорд Грэхэм. Я совсем не возражаю.

Однако Эдгар никак не мог отклонить просьбу леди.

– О, правда? Боже, я так счастлива. Меня привёл сюда дядя, но беседы не особо приятны, если тебя окружают одни старики.

– Я не отношу себя к старикам, между прочим.

– Дядя, вам действительно пора уже отказаться от своего имени сластолюбца и успокоиться.

С кислой улыбкой Грэхэм посмотрел на графа.

– Если я могу принять ваше добродушное предложение, милорд, не могли бы вы присмотреть за моей племянницей? Сказать по правде, у меня есть кое-какие дела, да и она ругает меня, намекая, что мне нужно поскорее уходить.

– Да, конечно, я счастлив, что способен провести время в компании такой очаровательной леди.

«Я знала, что он из тех людей, которые говорят подобные вещи каждой встречной», – пронеслось в голове у Лидии.

Наиболее вызывающий взгляд, чем был до этого, посланный Лидии от Розали, заставил её почувствовать отвращение. Она не считала, что сможет и дальше получать удовольствие от фейерверков, которые продолжали взрываться над их головами.

– Я славно провела время, Эдгар, но сейчас я, пожалуй, пойду.

– Э, почему?

– Если я вернусь поздно, папа будет беспокоиться.

Он слегка покачал головой, будто сожалел об этом, но только и всего.

– Ладно. Рэйвен, проводи Лидию до дома.

«Так он не собирается меня останавливать», – девушка почувствовала едва ощутимое разочарование, но уже в следующую секунду подумала: «…Ну, вот и замечательно».

Миленькая, похожая на куколку девушка с радостью перешла из своей лодки, которая спокойно лежала на водной глади рядом с их, в другую, сев рядом с Эдгаром.

«Если она продолжит так себя вести, – подумала Лидия, – никаких трудностей в ухаживании за ней у него не возникнет».

– Ну, это не моё дело, – пробормотала Лидия, и затем покинула берег озера.

*

«Леди больше радуются, получая горстку цветов с обочины дороги от мужчины, которого они обожают, чем фантастические букеты от человека, который их не волнует».

Она вспомнила эти слова Эдгара, когда ей попались на глаза маргаритки, стоящие в вазе на подоконнике её комнаты.

Лидия была искренне рада, что мистер Лэнгли относился к ней, как к нормальной женщине. А отношение Эдгара к ней, как леди... было чем-то таким, чему она не могла искренне радоваться. Она боялась чувствовать настоящее восхищение от этого, почти, как если бы предала саму себя, если бы сделала это.

Если она не будет держаться на расстоянии, то может быть увлечена, втянута во что-то непотребное и обманута. Девушка не могла до конца понять, как именно называется это чувство, но ей было просто страшно.

В свете настольной лампы Лидия закрыла книгу, на которой не могла сосредоточиться, взяла другую и открыла её. Она вынула из неё засушенный цветок и собиралась выбросить его, но передумала, так как он не был ни в чём виноват.

Из всех, подаренный Эдгаром, на взяла себе только этот цветок, потому что это был её любимый вид. Никакого глубокого значения её поступок не имел. Она просто подумала, что его расцветка очень редкая; и не имело значения, что он походил на цвет его глаз.

Как бы то ни было, её не должно вводить в заблуждение то, что говорит Эдгар. Лидия с самого начала поняла, что ей приходилось горько сожалеть, каждый раз, когда она допускала мысль о том, что Эдгар может быть добросердечным.