Но ведь и Луна любила свою семью. Она любила их.

Но у неё были вопросы.

И всего этого было слишком много – она забралась под одеяло и уснула.

К тому времени, как лунные лучики миновали подоконник и заглянули в комнату, Фириан храпел. А к тому времени, как луна забралась в окно, поджёг ночную сорочку девочки. А в тот миг, когда кривая луна коснулась противоположного края оконной рамы, дыхание Фириана оставило ярко-красный знак на её бедре – ожог.

Она вытащила его из кармана и переложила на край кровати.

- Фириан, - невнятно пробормотала она во сне. – Убирайся…

И Фириан ушёл.

Луна осмотрелась.

- Ну? – прошептала она. Он вылетел в окно? Точно сказать было невозможно. – Это было довольно быстро…

И она представила себе, что лёд тает вокруг её ладони, прижала её к ожогу, пытаясь впитать боль – и когда та немного отступила, Луна наконец-то уснула.

Фириан не просыпался, пока Луна не закричала, громко-громко. Он вновь видел этот кошмарный сон. Его мать пыталась ему что-то сказать, но она была так далеко, а воздух гремел и был преисполнен дыма, так что он не мог её услышать. Но, прищурившись, мог разглядеть, как она стояла с другими замковыми магами и как стены рассыпались вокруг них.

- Мама! – срывал во сне Фириан голос, но его слова искажал дым. Мать позволила невероятно старому мужчине забраться на её спину, и тогда они полетели в вулкан, такой неистовый и воинственный, и вулкан ревел, вулкан грохотал, вулкан плевался лавой, пытаясь вытолкнуть их обратно.

- Мама! – вопил Фириан, чувствуя, как слёзы градом стекали по его лицу.

Он не свернулся рядом с Луной, уснув, не отдыхал в своём драконьем мешке, подвешенном над болотом, где можно было шептать Глерку спокойной ночи снова и снова. На самом деле Фириан понятия не имел, где он оказался. Он знал лишь то, что его тело было неимоверно странным и походило на раздутое тесто для хлеба, за миг до того, как его кулаком обратно втолкнут в бочку. Даже его глаза, казалось, вздулись.

- Что происходит? – спросил Фириан вслух. – Где Глерк? Глерк! Луна! Тётушка Ксан! – но никто не ответил, ведь он был один-одинёшенек в лесу.

Он, должно быть, летел во сне, хотя прежде во сне он никогда не летал. А сейчас взмахнуть крыльями не получилось – он пробовал раз за разом, но не взлетел. Он так сильно бил ими, что деревья по обе стороны от него согнулись и потеряли свои листья (разве так бывает? Наверное, да), а грязь на земле закрутилась огромными смерчами вокруг его крыльях. Они были неимоверно тяжёлыми, и тело его было необъятным, и он просто не мог летать.

- Так всегда бывает, когда я устаю, - твёрдо сказал себе Фириан, хотя отлично знал, что это не так. Крылья его всегда работали, и глаза его всегда видели, и лапы его всегда были в нормальном состоянии, так что, в любой ситуации он мог либо ходить, либо ползать, либо хотя бы очистить собственную кожу зрелыми плодами гуджо, ну, или хотя бы полазить по деревьям вокруг. Все части его тела обычно были в хорошем состоянии, по крайней мере, большинство… Так почему же его крылья сейчас не помогали летать?

Его сон оставил в сердце занозу. Его мать была красивым драконом, воистину красивым. Веки её были украшены крошечными драгоценными камушками, и все они казались разноцветными. Её живот был словно свежее прекрасное яйцо. Когда Фириан закрыл глаза, он почувствовал, ка касается её гладкой шкуры, чувствует остроту её шипов. Он чувствовал сладкий запах серы – запах её дыхания.

Сколько лет прошло? По правде, не так уж и много. Он был всего лишь маленьким дракончиком (но всякий раз, когда он думал о времени, голова начинала болеть).

- Ау? – позвал он. – Есть кто-нибудь дома?

Он покачал головой. Разумеется, дома никого не было. Ведь это не дом. Он был в середине глубокого, тёмного леса, куда летать не разрешалось, и, вероятно, здесь он и умрёт – и во всём этом он сам виноват, даже если не помнил, как именно всё это случилось. Летал во сне, вероятно. Хотя ему казалось, что прежде он не умел этого делать.

- Когда ты почувствуешь страх, - говорила его мама сколько-то там лет назад, - гони его прочь! Спой ему. Драконы умеют петь лучше всего на свете! Все так говорят, - и хотя Глерк уверял его в том, что это не так, а драконы в первую очередь были мастерами самообмана, Фириан использовал любую возможность, чтобы ворваться в песню. И это заставляло чувствовать его лучше.

- Я здесь! – громко запел он. – Посреди ужасающего дерева! Тра-ля-ля!

Он громыхал, бил отяжелевшими лапами по земле. Были ли его лапы когда-то до такой степени тяжёлыми? Должны быть, по крайне мере.

- И я не боюсь! – продолжал Фириан. – Ни капельки! Тра-ля-ля!

Это не было правдой. Он был в самом настоящем ужасе.

- Где же я? – громко спросил он. И словно в ответ на его вопрос из темноты появилась фигура. В голове Фириана мелькнула мысль о чудище. Нет, по правде, чудища его совсем не пугали. Ведь Фириан любил Глерка, а Глерк был чудищем. Тем не менее, это чудище было куда выше Глерка. И затенено. Фириан сделал шаг вперёд. Его большие лапы всё тонули в грязи. Он попытался взмахнуть крыльями, но всё равно не были в силах оторвать его от земли. Чудище не двигалось. Фириан подошёл ближе. Всё шумели и стонали деревья, а их большие ветви сгибались под тяжестью ветра. Он прищурился.

- Да ты не чудище! Ты дымоход. Труба без дома…

И это было правдой. Труба стояла ровно посередине болота. Казалось, дом сгорел около года назад. Фириан внимательно рассматривал его. Верхние камни украшали резные звёзды, испод – почерневшая копоть. Фириан заглянул в верхнюю часть дымохода и столкнулся с гневной матерью-ястребом, что сидела над перепуганными птенцами.

- Прошу прощения! – пропищал он, и ястреб ущипнула его за нос, заставляя кровь закапать по чешуе. Он отвернулся от дымохода. – Ох, какой маленький ястреб… - размышлял он. Впрочем, он осознал, что оказался очень далеко от земель гигантов, и тут всё было совершенно нормального размера. В самом деле, он просто встал на задние лапы и вытянул шею, а уже заглянул дымоход.

Он огляделся по сторонам. Он стоял посреди разрушенной деревни, среди остатков домов с центральной башней, среди стен, которые прежде могли быть местом поклонения. Он видел драконов и вулкан, и даже маленькую девочку с волосами цвета звёзд.

- Это Ксан, - однажды сказала ему мать, - и она позаботится о тебе, когда меня не станет, - и он полюбил Ксан с самой первой встречи. У неё был веснушчатый нос и сколотые зубы, а её длинные звёздные косы заплетались с красивыми лентами. Но это не могло быть правдой… Ведь Ксан – старенькая женщина, а он совсем молодой, юный дракон, и он уж точно не мог знать её тогда, когда она была до такой степени молодая!

Ксан взяла его на руки. Щека её была испачкана грязью. Они оба воровали сладости из кладовой замка.

- Но я не знаю как! – воскликнула она, а потом заплакала. Как самая настоящая маленькая девочка.

Но она не могла быть маленькой девочкой. Или могла?

- Ты сможешь. Узнаешь, - промолвил нежный драконий голос матери Фириана. – Я в тебя верю.

Фириан почувствовал, как в его горле застыл какой-то странный комок. Две гигантских слезинки навернулись на его глаза и принялись капать на землю, очищая два пятна мха. Как давно это было? Кто может дать ему ответ? Время было сложное и скользкое, словно грязь.

И Ксан предупреждала его о печали.

- Печаль опасна, - повторяла она раз за разом, хотя он так и не смог вспомнить, зачем она говорила ему об этом.

Центральная башня ненадёжно кренилась в сторону. Несколько камней с подветренной стороны фундамента уже осыпались, поэтому Фириан присел низко-низко и заглянул внутрь. По правде, там что-то было, и он увидел какой-то проблеск по краям. Он протянул лапу и вытащил это, взвесил в лапах. Они были такими крошечными, помещались на подушечках его пальцев…

- Обувь, - прошептал он. Чёрные сапоги с серебряными пряжками. Они были такими старыми… Должны быть. Тем не менее, они сверкали, словно их только что отполировали. – Они выглядят точно так же, как сапожки из старого замка… - промолвил он. – Но это не могут быть они. Они слишком малы. А обычно они были гигантскими, и носили их гиганты…