Рактры побледнели. Антон, чувствуя напряженность взрослых, выпустил руку Лины. А Никита откинул полу куртки, демонстрируя рукоятку пистолета, и твердо сказал:

– Антошка, пойдем домой, – Макаров взял сына за руку, но мальчик вдруг вырвался и закричал, топнув ногой:

– Ты – злой! Ты кричишь на маму! Я с тобой не пойду!

– Антошка, сынок, мы с… мамой, – это слово далось Никите с трудом, – просто так играем. Идем домой, я тебе целую гору подарков привез!

– Не хочу! – закричал ребенок, делая шаг назад.

– Ну, что ты, – как можно мягче сказал Никита, шагнув вперед. И в этот момент Кнаан, до этого стоявший молча, вдруг предупреждающе схватил Никиту за рукав. Он первым обратил внимание на то, что не заметили другие в пылу спора: ребенок стоял на обледенелом поребрике. И Кнаан хотел просто предупредить Никиту, чтобы тот не делал резких движений. Но Макаров понял иначе и ударил его кулаком в лицо. Мальчик испуганно вскрикнул, шагнул назад, поскользнулся и упал навзничь, ударившись затылком о бампер припаркованного рядом джипа. Глаза ребенка закатились, изо рта медленно поползла тонкая струйка крови.

Лина тоненько взвыла, зажав руками рот. Никита бросился к сыну, упал на колени, принялся гладить его по лицу, шепча:

– Антошка, ты что, а? Открой глаза, сынок, пожалуйста, открой! Что же ты меня так пугаешь? – он просунул руку под голову ребенка, почувствовал что-то горячее, медленно вытащил ее обратно, поднес к глазам, рассматривая кровь сына на своей руке, и вдруг хрипло вскрикнул, закусывая окровавленный кулак. Вскрикнул и начал раскачиваться вперед-назад, сидя на коленях.

Лина упал на колени рядом с ним, обхватила сына, попыталась приподнять его.

– Лина, нельзя! – Борис остановил ее. – Его нельзя сейчас трогать! Он прощупал пульс мальчика и покачал головой, глядя на Кнаана.

– Я «скорую» вызвал, – тихо сказал Кнаан, наклонившись к Борису, – но боюсь, по таким пробкам они не скоро сюда доберутся.

– Даже если бы они добрались быстро, это бы не помогло, – Борис выразительно посмотрел на Кнаана. – Я вижу только один выход из положения: симбиоз.

– Но это ведь физическая травма, – неуверенно сказал Кнаан, – разве среди нас есть те, кто способен на такую регенерацию?

– Есть молодые и сильные, которые могут справиться с детской травмой. Потому что у детей масса тела меньше, чем у взрослых, так что сил вполне хватит на регенерацию. Просто ты этих рактров ни разу не видел. Пока они дожидаются своей очереди, сила уходит. Но в этом случае кто-то из них пойдет вне очереди.

– Это ты все подстроил! Специально подстроил, сволочь, чтобы заполучить моего сына! – Макаров медленно поднялся на ноги. За несколько минут он постарел на много лет, глаза лихорадочно горели на вмиг осунувшемся бледном лице. – Вы все виноваты! Чертовы имитаторы! – он схватил Бориса за горло и прошипел ему в лицо. – Ты его не получишь, мразь! Я вас, гадов, всех передушу, собственными руками передушу, чтобы вы захлебывались своим дерьмом, уроды!

– Это мы уроды? Мы – имитаторы? – Борис с неожиданной силой разжал руки Никиты, и, дрожа от напряжения, медленно опустил их. Макаров попытался вырваться, но Борис держал крепко. – Да это вы имитаторы! Вы – люди! Вся ваша жизнь – имитация: дружба, любовь, семья, помощь близким! Вы клянетесь в верности, но предаете, когда под руку попадается жирный лакомый кусок. Вы кричите о милосердии, открываете бесполезные благотворительные фонды, но торопливо поднимаете стекла машин, когда нищий оборванец, которому не хватает на дозу, бутылку или просто кусок хлеба, протягивает свою грязную руку в чистенькие салоны ваших машин. Вы поете о любви к одним, а спите с другими. Вы умеете любить только тех, кого вы же сами и распяли, а тех, кого еще не доволокли до креста, просто выбрасываете из своей жизни. Потому что жалость вы тоже имитируете, как и саму жизнь. А ты – самый лучший имитатор! Ты ненавидишь нашу расу, потому что чувствуешь в нас собственное нутро! Ты любил женщину, но когда она покатилась по откосу, ты отказался от нее! А теперь готов похоронить своего ребенка из-за дурацких принципов, которые сам себе придумал! Тебе нужен мертвый сын? – голос Бориса вдруг изменился, стал низким, в воздухе пронеслась вибрирующая волна, возникло невыносимо-рокочущее эхо, от которого закладывало уши.

От крика Бориса задрожали стекла машин, с деревьев посыпались сухие ветви, стая ворон, пронзительно крича, взмыла вверх.

Никита опустился на тротуар, сжался в комок, обхватив голову руками.

– Тебе. Нужен. Мертвый. Сын? – повторил Борис.

– Мертвый сын… мертвый сын… – эхом пронеслось по притихшей улице: Макаров медленно покачал головой, посмотрел на ребенка, которого обняла Лина, бросил затравленный взгляд на Бориса и хриплым, дрожащим шепотом сказал:

– Забирайте!

Человек-пистолет дал осечку. Человек-пистолет впервые увидел через прицел не чужую, далекую боль незнакомой мишени, а лицо собственного сына, расколотое черным пунктиром прицельной сетки.

Сидя на тротуаре, он отрешенно наблюдал, как Борис осторожно забрал мальчика из рук Лины, бережно отнес к машине. Кнаан помог дрожащей Лине сесть на заднее сиденье, положил ребенка к ней на колени и сам сел рядом. Макаров поднялся, подошел к машине, заглянул в закрытые глаза сына и вдруг понял: имитаторы помогут. Но когда Антон снова откроет глаза, в них не будет его, Никиты, потому что они окажутся по разные стороны. И вся его ненависть и охота вдруг стали какими-то ненужными, лишенными смысла. Словно скучный кинофильм, который смотришь во время бессонницы, чтобы не разглядывать в сотый раз стены пустой спальни.

Потому что вся твоя жизнь теряет смысл, если видишь чужого себя в глазах твоего собственного ребенка.

Борис завел мотор. Никита бросился к машине, открыл дверь, сел рядом с Борисом и сказал:

– Я еду с вами!

Евгения родилась в 1973 году в Украине, в Киеве. В 1993 году переехала в Израиль, медик по первой профессии, в данный момент учится в университете на вторую академическую степень (тройная магистратура) по специальности: социология, политология и международные отношения.

Илья родился в 1963 году в Израиле, военный в отставке, работает в системе безопасности.

Авторы живут в Израиле, в городе Рош ха Айн. Супруги. Публиковались в российских и зарубежных изданиях: «Химия и жизнь», «Техника-молодежи», «Мир фантастики», «Уральский следопыт», «Новый берег» (Дания, журнал российского Пэн-клуба), «Космопорт», «Чайка» (США), «Супертриллер», «Наша Канада» (Канада), «Эдита» (Германия), «Меридиан» (Германия), «Фантаскоп», «Очевидное-невероятное» (Украина), «Новый дом» (Израиль), сборниках различных издательств.

Хюпшман пил исключительно чистый абсент. Попытка бармена уболтать его на убойный (бедолага так и сказал – убойный) коктейль с абсентом «Звезда Полынь» привела к внезапной вспышке ярости.

– Ты видел, как вспыхивает подбитый корабль, вывозящий людей с обреченной планеты? Нет, не тот, на котором давно, благополучно и тактически правильно свалило всё командование, а самый последний, на котором улетают те, кто прикрывал отход?! Вот это и есть Звезда Полынь! Понял?! А у тебя тут налита шлюхина моча! С приятным послевкусием и воткнутой туда трубочкой! – орал Хюпшман.

Никто не рискнул засмеяться, хотя рожа у бармена стала потешная. Хюпшман может и не такой бывалый, как из себя корчит. То, что в его теле одни биопротезы остались, само по себе еще ни о чём не говорит. Но он самый старший здесь. Да и Метеоритный Крест только за умение пить абсент не дают. А пить Хюпшман умел. Более того, абсент, казалось, оказывал на его мозг положительное влияние – вспышки ярости сменялись почти лиричным настроением.

Выпито было немало, и беседа перешла к той приятной стадии, когда разговор обычно заходит о женщинах.