— Ну и кончай, я против чтоль? — закусывала я губку и продолжала нежно водить по его каменному члену пальчиками, повторяя рисунок венок. А потом делала из пальцев колечко и ускоряла свои движения. Ник стонал, сжимал меня в объятиях и бурно кончал мне в ладонь.

Показал он мне и небо в алмазах от фантастического куни. Перед этим, конечно, ему пришлось мне налить бокальчик шампусика, ведь моя зажатость в этом вопросе была запредельной: пуританское воспитание давало о себе знать дикими комплексами.

Но, когда его язычок всё же коснулся моего избалованного за последнее время ласками клитора, мне уже стало пофиг на весь стыд! Я распахнула свои бёдра, зарылась пальчиками в волосы Ника и только сладострастно постанывала и содрогалась от этих крышесносных ощущений.

Хосспади, да бывает ли ещё лучше-то?! Я уже сейчас сходила с ума от сумасшедшего наслаждения, которое мне доставляли шаловливый язычок и сладкие губки Никиты.

А вот до настоящего секса он дело так и не доводил. Хотя, чего уж говорить-то, я уже была совсем не против, а очень даже за! И когда его восставший «дружок» случайно касался моей влажной «пещерки» во время наших ласк, я блаженно закатывала глазки: «Никит, ну когда?»

— Господи, малыш, какая ты узкая-то, а? — с сожалением произнёс Ник в одно из наших горячих рандеву, открыв мне новый источник наслаждения — стимуляцию пальчиком точки «джи».

— Ну так это вроде хорошо, — «умирала» я от кайфа под его рукой.

— Это для меня хорошо, — улыбнулся он, видя, что я уже попала в капкан сладострастия, — а для тебя не очень. Поэтому, наслаждайся пока вот этим.

Не прерывая движений рукой, он переместил свои губки на мою чувствительную грудь. И, перекатывая поочерёдно в своём ротике мои сосочки, довёл меня до космического просто оргазма.

— Кисслер, ну чё ты нудный-то какой? — благодарно целовала я его после этих ласк. — Хочешь, я минет тебе сделаю, а? Я готова уже, не стесняюсь. Да я на всё уже готова, Ник. Люблю тебя просто до безумия, чертёнок ты мой. Задыхаюсь без тебя, тоскую. По ночам вообще с ума схожу, к тебе хочу. Думай что хочешь обо мне, я люблю тебя, и хочу очень сильно.

— Вау! Моя распутная скромница! Как же я тебя обожаю! Я сам с ума без тебя схожу, и днём и ночью. Но так жалко «протыкать» тебя своим болотом, такую маленькую девочку!

— А у тебя были девственницы? — поинтересовалась я, переползая к нему на грудь.

— Были. Но не такие, как ты. Это были похотливые сучки, уже давно познавшие и мужские руки, и минет, и анальный секс. А девственность для них была прикрытием для матерей: приведут их мамы вот так же к гинекологу, получат справку, что дочка девственница, и со спокойной душой отпускают их гулять. Физически-то они девственницы, а морально…

А я мечтал о такой, как ты. Но, наверно, искал не там.

А тут вот маменька твоя удружила: такую розочку ко мне привела, — Ник прижал меня к себе и просто зацеловал всю.

А с мамулей-то мы помирились: папе надоело смотреть на наши каменные рожи за завтраком, и он вывез нас на шопинг в «Мегу». Знал, что вот эти все шмотки-мазилки нас снова сблизят.

И не ошибся, у нас снова всё пошло как раньше, до появления Никиты. Она даже не ворчала по поводу моей Багиры. Да и фамилия «Кисслер» была в нашем доме под запретом.

Эх, знала бы она, что творит её доченька наедине с этим доктором!

Но мы держали в тайне наши отношения.

И это превносило в них свою долю романтики.

Но я не вытерпела, и однажды, когда Алка поймала мой удовлетворённый взгляд, когда пришла ко мне в гости, припёрла меня к стенке и прошипела:

— Колись, Селезнёва, кто он?

— Кисслер, — со смущённой улыбочкой шепнула я.

— Вааау, да ладно! — Алкины глазищи просто вылезли из орбит, и она обезумело отвернулась к окну, переваривая инфу. Но через секунду вновь метнулась ко мне:

— Иии???

— Не, не шпилились, — улыбнулась теперь уже загадочно я.

— Да ладно! — Алка была близка к обмороку.

Я рассказала о наших невинных прогулках и страстных свиданиях. А также обо всех эротических фишках, которые уже успел продемонстрировать мне Ник.

— Вот не совестно тебе, подруга, парня-то мучить? — упрекала меня Аллочка. — Ведь не мальчик, хочется, поди, присунуть тебе?

— Да я вроде как уже и не против, — вздыхала я. — Только вот он кайфует от таких отношений. Говорит, что после секса уже не сможет так скрываться: придёт и попросит у маменьки разрешения встречаться со мной.

— Так она в восторге будет.

— Ага, и начнёт готовиться к свадьбе! Она же всю романтику нам испортит! — завопила я. — Блин, Алл, я так его хочу, по-настоящему. Просто ласкаю его и мечтаю, что он сейчас не вытерпит, сорвётся, и…

— Этот вытерпит, — обломала меня Алка. — Иначе он бы распечатал тебя уже в ту вашу первую встречу после дождя, если так долго этого ждал.

— А вот спорим, что соблазню его ну, скажем, за десять дней? — вдруг азартно воскликнула я.

— Мало, — зевнула Алка. — Через месяц ежедневного разврата — может быть.

— Спорим? — во мне уже проснулся кураж. — Неужели я недостаточно сексуальная?

— Не, с тобой всё в порядке. Это он слишком принципиальный. Ну, если ты так хочешь, то давай поспорим. Ммм… На бутылку хорошего мартини и сливочно-ореховый тортик на пару килограмм.

— Идёт! Иди заказывай мне торт! — шутливо пихнула я Алку в плечо.

— И не подумаю, — уверенно произнесла эта бестия. — Это ты пойдешь через месяц со своим Никитушкой мне за мартини. Тебе-то не продадут, мелочь.

Алка потрепала мою чёлку, а потом мы крепко обнялись. Какая же я счастливая: у меня есть близкая подруга, любимый парень, любовь взаимна, жизнь наполнена романтикой и страстью - песня, а не жизнь!

И мне не столько хотелось этого чёртового торта.

Да и просто выиграть спор было делом не таким уж и желанным.

Мне хотелось секса.

С Ником.

Настоящего.

Хотелось до одури, до болезненного потягивания низа живота, до сладкой дрожи от предвкушения этого кайфа.

Я соблазняла его. Неумело, по-детски, но страстно и часто.

Едем в машине — я приподнимаю юбочку так, чтобы мои стройные бёдра были соблазнительно оголены. Если я в шортиках-колени разомкнуты, а я расслаблена.

В тёмном кинозале я позволяла себе такие вольности, что мы нередко сбегали с сеанса, не досмотрев фильм. Прыгали в машину и отрывались по полной.

— Юлька, развратница! — тяжело дышал Ник под моими ласками. — Научил на свою голову!

— Ник, я хочу тебя! Никит, ну когда? — ласкалась я к нему, словно кошечка.

— Блин, я чувствую, что уже скоро, — рычал он, покусывая мою шейку.

А потом мы катались по вечернему городу и пили до дна всю эту романтику наших тайных встреч.

А на следующий день уже я пришла к Алке в гости, с необычной просьбой:

— Аленький, роднуль, выручай.

— Чё там? — тоном «старшей сестры» вопрошала Алка. — Кисслер профессионального минета захотел? Бери банан, будем технику оттачивать.

— Да не, я не об этом, пошлячка! — смеялась я. — У его друга днюха в выходной, в кафешке, он мечтает туда со мной заявиться. А мне на ночь без тебя нельзя никуда, ты же знаешь. Пошли с нами, а? Это Ник и предложил.

— Что за друг? Тоже гинеколог? И вообще, что за публика? — заинтересованно сыпала вопросами Алка.

— Друг — его сокурсник, он специалист по УЗИ-исследованиям. И будут там в основном ребята из медунивера, публика приличная, так что готовься заарканить там второго Кисслера.