— Что?! — ждала она от меня достойного ответа.

Наверно, он должен был звучать: «Да что ты, мамочка! Меня совсем не интересуют эти похотливые особи мужского пола! Я мечтаю умереть девственницей и оставить после себя наследство — табун кошаков, подобранных мною из жалости на всяких помойках!»

Но мне надоело угождать ей подобными лицемерными фразочками, и я рявкнула:

— Ты меня хорошо просветила на тему контрацепции, так что успокойся, не принесу.

— Так ты уже чтоль? — похолодела она. И тут же вынесла вердикт:

— Так, завтра идём к гинекологу!

— Алка! Ну почему она у меня такая, а?! — выла я через час на плече у подруги. —

Почему не доверяет мне?!

И тут в моей головушке зародилась шикарная идейка:

— А знаешь что?! Я сейчас пойду и правда с кем-нить пересплю! Назло ей! Чтоб не обидно было, что она меня шлюхой считает!

— Э-э-э, Селезнёва, палехче! Лишаться девственности кому-то назло, с первым встречным — это ж детский сад, штаны на лямках! — обломала мою похоть Аллочка. — Обиделась она! Ну и сходишь к гинекологу, бояться-то нечего, целку мы тебе в Москве сберегли. Зато потом можно строить из себя мученицу, безосновательно уличённую во блуде и в знак прощения выпросить у маменьки… ну… А, во, татуху!

— Да за такое она должна мне позволить половину тела забить! — вопила я.

— Успокойся, Юль. Она мать. Переживает за тебя, — гладила меня по голове Кулагина.

И уже на следующий день мы с маман сидели в женской консультации, напротив кабинета с надписью:

«Кисслер Н.В.»

«Классная фамилия, — думала я. — Шикарно смотрится, если написана по-английски, Kissler. Интересно, а она замужем? И если нет, то будет ли менять такую суперскую фамилию на фамилию мужа? А мне бы она подошла: Юлия Кисслер. Не, Джулия Кисслер. Прям вот к моему нынешнему имиджу так подходит!»

За этими приятными мыслями я успокоилась и уже не психовала насчёт маминого недоверия и неприятной процедуры осмотра.

Моя очередь.

Вхожу.

И охуеваю!!!

========== Глава 3. ==========

Не, реально, «я офигела» или «я в шоке» — это было слишком мягко!

Я охуела с этой ситуации.

За столом сидит мужчина!!!

Да не мужчина, а парень молодой!

Обаятельный такой и… с таким знакомым лицом!

Удружила, маменька!

«Кисслер Никита Вячеславович, гинеколог» — читаю на его бейджике.

Ах, вот почему у него кликуха Кисон!

— Здравствуйте, — мягко произносит он. А потом удивлённо вскидывает бровь:

— Юлия?! Вот это Вы повзрослели.

Ядрёны пассатижи! И это вот перед ним я сейчас должна распахнуть бёдра и позволить посмотреть себе «туда»?!

Нееет!!!

Пулей вылетают из кабинета и с безумным взглядом пытаюсь увести маменьку из этого зоопарка.

— А что, всё уже? — недоверчиво смотрит она на меня. И даже не собирается подниматься со скамейки.

— Мама! Там… Там… Парень! — с безумными глазами воплю я.

— Это, наверно, электрик. Он сейчас уйдёт, — спокойно отвечает маменька. — Вернись в кабинет.

— Мама! Это гинеколог! И вдобавок, это друг Васьки из третьего подъезда! Весь двор же узнает, как у меня там! — ору я на весь коридор.

Мне уже пофиг, что там про меня подумают остальные посетительницы! По сравнению с тем, что я сейчас должна растележиться без трусов перед молодым гинекологом, который к тому же знаком со всем нашим двором, это ничто!

— Так, пошли со мной, — маменька поднялась и потащила меня… Обратно к Кисону!

— Здравствуйте, доктор! — иронично поприветствовала она его. — Вот, дочку привела на медосмотр. А она тут заметалась, он, грит, друг Васьки с нашего двора. Но я думаю, умный и воспитанный доктор прекрасно осведомлён о врачебной тайне и необходимости её сохранения, так?

— О, Вы об этом? — обольстительно улыбнулся Кисон. — Не стоит волноваться, я прекрасно знаю о врачебной тайне и не собирался её нарушать. А с Василием мы уже года три не общаемся, разные пути у нас, разные компании. А вот Юлю я сразу вспомнил. Она ещё тогда, в подростковом возрасте, была милой куколкой, а за три года вообще в юную принцессу превратилась.

Маменька растрогалась! Молодой гинеколог, обаятельный, воспитанный, дочку комплиментами завалил…

— Ну, вот и все страхи развеяны, дочь. Иди раздевайся, — повелевала она мне.

— Мама! — с ужасом в глазах прошептала я. Ещё вчера она мне весь мозг выгрызла с этим «раздвинешь ноги перед мужиком»! А сегодня сама же и благословляет меня на это!

— Что?! — зыркнула она на меня.

— Получается, что я перед первым встречным мужчиной сейчас ноги раздвину!

— Ну, похоже, ты его не первый раз видишь, не ври, — отрезала маман. — А потом, это не мужчина. Это врач! Человек без пола и возраста! И он сейчас проверит твоё нутро и даст мне ответ на интересующий вопрос. Иди за ширму!

Я в смятении повиновалась ей, зашла за ширму и медленно стянула с себя трусики, оставшись в юбочке и футболке. Если уж маменька вбила себе что-то в башку, то от своего не отступится.

— Юлия, садитесь на кресло, — произнес Кисслер, что-то записывая в медкарте. И, не поднимая головы, продолжил:

— Мамочка, а Вы подождите в коридоре.

Хосспади, стыд-то какой! Тот самый Никита, который три года назад гулял в нашем дворе с соседскими пацанами. Которого звали «Кисон», у которого на коленях пересидели, наверно, все девки нашего района. Который так завораживающе пел под гитару «Californicacion» или «Behind blue eyes». И который таким блядским взглядом провожал меня, тогда ещё 14-летнюю плоскую соплячку, когда я шла домой из магаза, облизывая эскимо или чупа-чупс.

Ему тогда было лет восемнадцать-девятнадцать, короткая стрижка и свисающая на глаза чёлка, соболиные брови вразлёт, завораживающие карие глаза и обезоруживающая улыбка. Сейчас ему года двадцать два, волосы мягкими шоколадными прядями обрамляют загорелое красивое лицо и спускаются на шею. Открытый доброжелательный взгляд из-под стильных очков, завораживающий тембр голоса, белоснежный халат, выгодно подчёркивающий его приятный цвет лица и гладко выбритые щёки. Он высок, строен, подтянут. Он уверен и в своём обаянии, и в своём профессионализме. Иначе бы не разрешили ему вести приём одному.

Он гинеколог!

С ума сойти!

Профилей медицинских что ли больше не нашлось для него?

— Юлия, жалобы есть? — вывел меня из раздумий голос доктора.

— Нет, — сквозь зубы процедила я.

— А маму что интересует в этом осмотре? — он поднялся и, надевая перчатки, подошёл ко мне.

— Моя девственность, — прошептала я, краснея. — Или её отсутствие.

— Мамы они такие, — улыбнулся Кисслер, — ножки вот сюда, расслабьтесь.

Ооо! Это была пытка! Я зажмурилась, сжалась вся, напряглась… Старалась ни о чём не думать. Вернее, думала о том, какое вкусное мороженое я сейчас куплю себе в качестве приза за вот это всё.

Он чем-то там царапнул по моей промежности, чуть надавил на живот, а потом снял перчатки и тихо произнёс:

— Хорошо всё, поднимайтесь. Грудь подготовьте к осмотру.

— Ч-ч-чего? — растерянно произнесла я. Чувствуя, что я сейчас красная, как рак, и готовая расплакаться от всего вот этого, я отрицательно замотала головой.