…И он уже представлял, как поедет провожать ее до дома, и как будут блестеть в темноте машины ее странные глаза, и как сегодня, конечно же, он будет предельно корректен и не позволит себе ничего такого, даже банального поцелуя! Но, глядя сейчас ей в глаза, он надеялся, что они обменяются телефонами и… Дальше мечтать было опасно.

…Идиллию нарушил Илья, который притащил какого-то щуплого очкарика:

– Ну? Узнаешь? – вопил радостно и тряс того как грушу.

– Елки-моталки! – он и сам радостно улыбнулся, узнавая в очкарике старинного знакомого. – Илька, да у тебя прямо талант собирать людей! Саня, дорогой, ты-то откуда здесь? Все думали, что ты в Германии.

– Я и есть в Германии, здесь проездом, – улыбался Саня.

– А я его нашел!!! – Илья опять потряс того за плечи. – Как – не скажу, секрет фирмы! Мужики! Надо за встречу… – он оглянулся, выискивая что-то особое среди бутылок, да так и не найдя, потянул обоих на кухню. – Пойдем… У меня там для таких случаев кое-что припрятано!

Он собирался извиниться перед Мариной или просто взять ее с собой, если она не будет возражать. Но та уже оживленно говорила с какой-то парой, тоже вошедшей вместе с Ильей. И поэтому он только слегка развел руки, перехватив ее взгляд, мол, что поделать? Она кивнула и продолжила беседу.

– …Ну, и как там Германия? – басил Илья, когда они уже пару раз приложились "за дружбу" к какому-то старому, в запыленной бутылке, коньячку. Хотя, он, всего лишь немного пригубил, помня, что за рулем… – Ты-то сам там каким образом? Работа?

– Элизу помнишь? – усмехнулся Саня. – Тогда еще обмен какой-то был студентами? Да тогда, на заре перестройки и гласности?

– Кругленькая, конопатая, пытающаяся говорить по-русски, но безуспешно… – закрыв глаза, вспомнил Илья. – И?

– Жена, – скромно подвел итог Саня.

– Елки-моталки… – почти одновременно удивились они с Ильей.

– Мы переписывались, а потом она позвала к себе, – продолжал Саня.

– И пустили?

– Да не сразу, – вздохнул тот. – Сначала она в качестве туриста приехала сюда, мы расписались. Конечно, промурыжили еще полгодика, а потом и пустили.

– А сейчас? Чем ты там занимаешься-то?

– Ну, во-первых, науку потихонечку двигаю. Но это скорее… хобби. Денег особых за это не платят. Так… при одной фирмочке химлаборатория. В общем, шинами занимаемся.

– А фирмочка называется, случаем, не Ауди? – хмыкнул Илья. – Что-то мне такое рассказывали!

– Куда уж нам… – скромненько вздохнул Саня. – Только Опель…

– Ох, Саня! – захохотал Илья. – Ну, Саня!

– Но это все-таки не основной доход, – продолжал Саня. – А основной… Домовладельцы мы. Немцы – они же ленивые до жути! Все им на тарелочке преподнеси, сами палец о палец не ударят. Так вот, под строительство дома, например, там государство дает кредит. Причем с такими условиями, что промолчу, а то обзавидуетесь. Ну, и что же, спрашивается, не взять и не построить? Нет… Не хотят! Слишком много возни, суеты и телодвижений! А я захотел. И Элизу на это сподвигнул, хотя и сложно было, ох, как сложно! И вот теперь – домовладелец. Сдаем квартиры. Кредит быстро вернули, и теперь кругленький счет в банке все более и более округляется.

– Чего не скажешь о тебе, – тут же вставил Илья.

– Ты не видел мою Элизу, – улыбался Саня. – Она за двоих отдувается!

– Представляю, – вставил слово и он. – Она и тогда пухленькая была.

– А сейчас – так просто знойная женщина, мечта поэта! – опять улыбался Саня. – И пацанят уже двое. Пять и четыре, погодки. Вот отдохнем немного и девку делать будем, решено уже – боремся до девки!

– Нет, ну Саня, а? – похлопал его по плечу Илья. – Ну, мужик! И кто бы подумал? Всегда скромненький, тихий…

– В тихом омуте, – улыбался в тон Илье и он.

– А потому, мужики – наливай! – опять взялся за бутылку Илья.

– Мне не надо, – взял он свою, еще не допитую рюмку.

– Да заночуешь у меня, что за сложности! – возмущался Илья. – Ведь, как я понял, дома тебе появляться не обязательно?

– Да,…  все точки над "и" уже давно расставлены… Но я не останусь.

– Как знаешь… – Илья, прищурившись, странно посмотрел на него и повторил: – Как знаешь…

…А когда они втроем, наконец, опять пошли к другим, Марины там не оказалось…

Сначала он думал, что она или в ванной или в туалете, но потом понял, что она ушла вообще. Тихонечко, по-английски. В прихожей не было ни ее сумки, ни джинсовой куртки…

…Настроение почему-то испортилось, и он обозлился и на весь женский род в целом и особенно на нее! Хотя, трезво рассуждая, понимал, что вообще-то между ними ничего, абсолютно ничего не было! И она совершенно ему ничем не обязана.

Злость быстро сменилась непонятной тоской… И хотя он еще долго разговаривал и балагурил, переходя от одной компании к другой, на душе уже не было того радостного подъема…

А потом он просто плюнул на гордость и пошел к Илье. Утащил его из какой-то очередной группки и поволок на кухню.

– Илья, слушай… – не знал, как и сказать. – Дай мне телефон Марины… Ведь у тебя же есть?

– Есть, – Илья, опять прищурившись, внимательно и серьезно посмотрел на него. – Не дам.

– Для себя бережешь? – вдруг "догадался" он. – Куда тебе столько баб?

– Во-первых, она не баба, – все также серьезно сказал Илья. – Я думаю, ты и сам мог заметить, что это женщина в самом лучшем ее варианте. Во-вторых: она не моя женщина и никогда ею не была. Впрочем, к моему большому сожалению! И, наконец, в-третьих, если она сама не дала тебе телефон, то и у меня не проси. Вопросы есть?

– Но почему? – возмутился он. – Я уверен, что мы обменялись бы телефонами! Просто ты Саню привел… Ну и… Как-то так глупо получилось!

– Ты – бабник, – просто сказал Илья.

– Сам такой! – тут же огрызнулся он.

– Ты бабник, – повторил Илья. – Это и без очков видно. А я – только потребитель! Мне предлагают – я потребляю. У меня все просто, есть товар, есть цена, я или беру, или нет. И никто ничего другого себе и не представляет! А у тебя ведь все непросто! Все витиевато и изящно! Вроде как любовь, и вроде как насовсем! И я не хочу, чтобы жертвой стала она. Не для тебя она, пойми! Даже если бы она и увлеклась сегодня тобой, я бы сделал все возможное, чтобы разубедить ее в этом.

– Бабник – от слова бабы, – он улыбался и пытался свести все к шутке и переубедить его. – А она, как ты сам сказал, женщина…

– Вот что… – Илья нахмурился. – Может я и не имею права… Хотя… Ладно, сядь и слушай, – он, не дожидаясь его действий, одним мощным движением сам усадил его на ближайшую табуретку и повторил: – Слушай… Во-первых, она тебя старше намного. Дай сообразить… – задумался: – Да лет на семь… Нет, пожалуй и на восемь, если по годам, ты ж декабрьский, а она на Рождество родилась, помню… на наше Рождество…

– Вот как, – он растерялся. – А по виду и не скажешь…

– Что, уже передумал? – хмыкнул Илья.

– Нет, – сказал он решительно, опять сам удивляясь себе.

– Но дело и не в этом, – продолжил Илья. – Как бы это все кратенько…

– Можно и не кратенько.

– В общем так. Она была женой другана нашего завлаба. Помнишь, к нему ходил черный такой, высокий, кудрявый, веселый?

– Что-то припоминаю, – напрягся он. – И что?

– А потом, когда вся эта хренотень в стране началась, мы как-то с завлабом нашим встретились, ну и к слову, разговор зашел о них. В общем, те бедствовали. Помнишь, зарплаты, даже повышающиеся ежемесячно, не успевали за всем остальным? Муж ее куда-то там пытался пристроится, а так как кроме химии своей ничего не умел, да и возраст… Сын – школьник еще, одни траты. Она тоже на кафедре. Вроде хотела секретаршей, да только куда там! И возраст опять-таки уже не тот, да и помнишь какие сначала были секретарши? Это теперь, наконец-то, секретарь стал просто секретарем, без образования уже и не возьмут. А тогда все словно с цепи сорвались, в любом объявлении между строк легко читалось – "готовая ко всему"… В общем, чего я говорю, и сам все знаешь!