- У тебя есть доказательства твоих догадок?

- Доказательств нет. Но где бы она могла влюбиться в мужчину, если не в собственном доме? Еще летом Нелька оставила работу, сидела дома, возилась с детьми. А чем ей заниматься, когда дети в детском саду?

- Мало ли чем занимаются домохозяйки.

- Это ты так думаешь... И я так думаю, - поспешно добавила жена, - а у женщины, которая была слепа с пятнадцати до тридцати четырех лет - почти двадцать лет! - и, наконец, прозрела, могут появиться... другие интересы в свободное от семьи время. Хватило года, чтобы прозреть и кое-что понять.

- Что именно?

- Что Илью она не любит.

- Это я виноват, что сподвиг тебя на нехорошие мысли о твоей покойной сестре.

- Ты, Ромочка, начал копать в правильном направлении. Глядишь, подкоп приведет тебя к цели...

Я не случайно вспомнил об этом разговоре с женой.

Дело в запонках! Это та самая упущенная мною деталь!

Когда я обследовал ванную комнату с завидной тщательностью, особо не надеясь что-то отыскать после действий милиции, я нащупал за полой ножкой ванны некий предмет, который поначалу показался мне детской игрушкой. Это был маленький самолет на цепочке. Да, я принял Су-27 (поверьте, не ошибся с модификацией) за детскую игрушку. Оказалось, вовсе не игрушка - поломанная запонка, принадлежавшая соседу - любителю экзотических запонок.

Я отдал "игрушку" детям Ильи, чем их сильно порадовал. Тогда подумал, что пропажа нашлась, оказалось - для них "игрушка" была в новинку.

Подкоп я веду в правильном направлении. Спасибо жене за подсказку, показавшуюся на первый взгляд обычной трескотней...

Мне открыл дверь сам хозяин, причем пришлось ждать некоторое время. Даже показалось, что меня не хотят пускать. Сначала долго изучали в дверной глазок - я это чувствовал, потом шаги удалились, а потом человек вернулся и сразу распахнул дверь.

Илья выглядел зашуганным, как выражаются мои дети. Мы поздоровались и застыли в прихожей. Я вопросительно смотрел на хозяина, ожидая приглашения пройти куда-угодно, хотя бы на кухню, не в прихожей же разговаривать, в самом деле. Хозяин приглашать не собирался, поинтересовался новостями. Мне показалось, что он меня не слушает. Ему очень хочется повернуть голову в сторону кухни, но он борется со своим желанием, успешно борется, пребывая мыслями точно не в прихожей, не рядом со мной.

Я повременил заводить разговор о запонке в виде самолета СУ-27, рассказал о предпринятых шагах, ни на йоту не приблизившись меня к раскрытию тайны. После чего задал тот же вопрос, который задавал своей жене: изменилась ли за последнее время Нелли?

Вопрос пролетел мимо ушей хозяина, я остался без ответа. Пришлось повысить голос, обратившись к нему по имени. Илья очнулся и сказал:

- Рома, не переживай, у меня все под контролем. Медикаментозное лечение, которое я назначил твоему отцу, дает положительный результат.

- Спасибо. - Мне ничего не оставалось, как поблагодарить.

Разговор по профессиональной тематике вернул Илью в реальность.

- Еще рано меня благодарить. Но я обязан тебя предупредить. Может так случиться, что Александру Федоровичу понадобиться серьезная операция.

- Какая?

- Пересадка донорского сердца. Я делал подобные операции, и все они прошли успешно. Очень надеюсь, что до операции дело не дойдет, но я обязан тебя предупредить.

Новость сбила меня с мысли. Не отдавая себе отчета, я запросил воды. Илья вздрогнул, как будто я попросил у него чего-то невозможного.

- Воды, - повторил я.

Илья двинул в сторону кухни, я пошел за ним. Двигался, как зверь на охоте: ступал неслышно и почти не дышал - не уверен, что во время охоты зверь дышит через раз.

За кухонным столом сидел мужчина с наголо бритой черепушкой. С левой стороны черепушки была отчетливо видна затянувшаяся рана. Волосы начали отрастать и походили на стриженный газон. С той разницей, что цвет был не зеленым, а рыжим.

Мужчина повернул голову на звук открываемой двери, сначала увидел хозяина, потом и меня.

- Добрый вечер, - поздоровался он.

- Добрый вечер, - вторил ему я и назвал себя, - Роман Хруцкий.

- Э-э-э, Павел, - после протяжного "э", означавшего раздумья, произнес мужик со "стриженным газоном" на голове. Среди "газона" отчетливо виднелась зажившая рана.

- А фамилия? - уточнил я.

Павел переглянулся с Ильей Михайловым.

- Рома, это мой дальний родственник, - поспешно объяснил Илья. - Приехал к нам погостить. Он не знал о нашем горе... Павел, ты пей чай... Рома, ты будешь чай?

- Буду, - присаживаясь к столу, кивнул я. - И давно родственник приехал?

- Вчера, - доложил Илья и положил ладонь на плечо гостя.

- Вчера, - подтвердил гость.

- И откуда прибыли, позвольте узнать? - прицепился я.

- Из Саратова, - ответил за гостя хозяин и обратился к нему, - Павел, тебе нужно отдохнуть с дороги.

- Пусть посидит с нами, у меня есть для Павла хорошие новости.

- Вы... знакомы? - с трудом произнес Михайлов, будто это была не короткая фраза, а сложно выговариваемая скороговорка.

- Илья, я думал, ты мне доверяешь, - скривился я. - Если наши отношения строятся на недоверии к друг другу, то ничего хорошего из этого не выйдет.

- Рома, я оказался в сложной ситуации.

- А давай я начну, а ты продолжишь... Этого человека, - я указал на гостя, - зовут Паскаль Петрович Гнилорыбов.

После такого заявления гость подпрыгнул на стуле, сморщился, заулыбался, вновь сморщился, вновь "расцвел, как майская роза".

- А ведь правда, - наконец, объявил он, - меня зовут Паскаль, отчество - Петрович, фамилия - Гнилорыбов.

- Ты память потерял, что ли? - не поверил я.

- Потерял, когда башкой об асфальт шмякнулся. Я вспомнил! Меня один мужик заставил броситься под колеса какой-то тачки. Я хотел его перехитрить, но он толкнул меня прямо под колеса. Больше я ничего не помню. Очнулся уже в больничной палате.

- Павла... Паскаля...- начал Илья.

- Называй меня Павлом, меня все так называют, - разрешил Гнилорыбов. - Вот что удивительно, имя-то я свое вспомнил.

- Павел оказался под колесами моего автомобиля. Мне ничего не оставалось делать, как отвезти его к нам в клинику. У меня приятель работает в "травме". Сказал, что это мой родственник. От Павла спиртным за версту разило, вот я и сочинил, что он упал и сильно ударился головой. Наверное, я был не прав, скрыв правду. Конечно, был не прав, но не хотел оказаться в следственном изоляторе. У меня двое детей, кроме меня у них никого нет.

- В то время была еще жива Нелли, - напомнил я.

- Нелли... Нелли... - повторил Илья. - Как ни крути, а она мачеха.

- Она плохо относилась к ребятишкам?

- Хорошо. Но где вероятность, что у нее не забрали бы детей, не передали их в детский дом в случае... если бы я...

- Ребята! Вы потом поговорите о своем, - обнаглел гость. - Давайте сначала поговорим обо мне. Что за мужик толкнул меня под колеса? Ты у него денег занял и не отдаешь? Так он нам объяснил. Со мной были еще двое мужиков, но они отказались бросаться под колесами. Мурые, не то что я.

- Пить надо меньше, - посоветовал я.

- Я больше в рот не беру. И не тянет. Есть преимущества в черепно-мозговой травме. Вот так надо лечить нашего брата!

- О договоренности Павла с неким мужчиной я слышу впервые. Но не удивлен. И догадываюсь, о ком идет речь. С этим человеком я был знаком лично. Ни о какой долге, как ты понимаешь, речь не идет.

- Почему он не заявил о наезде? - спросил я.

- Этот человек, который хотел подкупить Павла, недавно скончался в нашем кардиологическом отделении. Поступил к нам в крайне тяжелом состоянии. Но наотрез отказался, чтобы им занимался я. И скажу почему. Приблизительно год назад у меня на операционном столе скончалась пациентка. Сам виноват - операция была бессмысленной, женщина была обречена. Но муж так меня умолял спасти свою жену, что я пошел на риск. Естественно, обвинил меня в смерти супруги. Сначала написал заявление в прокуратуру, когда дело не выгорело - уголовное дело против меня не завели, он начал делать всякие гадости. Авария на дороге - одна из его гадостей. Повезло, что обошлось без смертельного исхода.