- Вот ведь, зараза, поймала-таки меня в капкан! - в сердцах воскликнул Алексей и... осекся. Он впервые так разозлился на нее. А за что? За то, что любит его? За то, что таким образом (причем не специально, в это он верил) обрела частичку его? Ему стало стыдно.

"При чем здесь она, - думал он. - Сам виноват, надо было настоять на презервативах, - и сам же усмехнулся своим мыслям. - Ага. И что бы получил? Да ничего. Чего греха таить: она бы, может, и удержалась от близости "из принципа", а вот я - вряд ли. Как же можно быть рядом с такой женщиной, целовать, обнимать ее, но не обладать ею..."

И сразу перед его глазами встала она: нагая, с потрясающей фигурой для ее возраста, с горящими от желания глазами, приоткрытым ртом, из которого высовывается кончик языка, раздувающимися от возбуждения ноздрями. Он почувствовал вкус ее губ, страстных, податливых, ощутил запах и вкус ее тела, необычно сладковатый, опьяняющий, почувствовал прикосновение ее рук, нежных, ласковых и шаловливых...

- Боже! Как же она хороша!!! - простонал он, обхватив голову руками. - Неужели я больше никогда не увижу этих глаз, не почувствую этих губ, рук, не сожму в объятьях это потрясающее тело?!

"А ведь может так и быть, если я приму неправильное решение, - подумал он. - Но какое же оно правильное?!! Боже мой, что же делать? Молчишь? Может, права Женя, что ты вовсе не Бог, а Боги те - другие, в которых верит она? Может, их спросить?"

Алексей задумался:

"Как же им молиться? Да и молятся ли им? Молить - это умолять, униженно просить. Нет, ее Боги гордые, а значит, и внуки их - гордые, это не их способ. Жаль, не спросил у Жени, как она с ними разговаривает. Может, спросить?"

С минуту он сидел, тупо уставившись в стену, затем решительно взял телефон и набрал номер.

- Да, - услышал он знакомый запыхавшийся голос Жени.

- Привет, Кошка! - иногда он называл ее этим именем. - Ты чего такая запыхавшаяся?

- Привет, Алеша! Да ко мне Аленка приехала, всего на три дня. Я с работы отпросилась с обеда, чтоб с ней побыть подольше. А сейчас к себе поднимаюсь.

- А на каком этаже ты живешь?

- На пятом.

- И что, всегда пешком ходишь? Или лифт не работает?

- Почти всегда пешком. Это же пятый, а не пятнадцатый.

- Не тяжело?

- А что? - настороженно спросила Женя.

- Просто. Беспокоюсь.

- А-а. Не, не тяжело. Я привыкла, - уже беззаботным голосом ответила она.

- Ну, хорошо. Значит, гости у тебя?

- Гостья. Она одна приехала. А вот завтра еще Катя с семьей придут.

- Весело будет...

- Думаю, весело.

- Я тебя не отвлекаю? - спросил Алексей, услышав в трубке звук хлопнувшей двери и голос Алены.

- Ну, что ты, Алешенька! Ты меня никогда не отвлекаешь. Ты же знаешь, что с тобой я готова разговаривать в любое время и в любой обстановке.

- Знаю, - улыбнулся Алексей, но Женя этой улыбки не увидела, но почувствовала. - И все же, не буду тебя надолго отвлекать от гостей. Я спросить хотел?

- О чем, - опять насторожилась Женя.

- Помнишь, ты рассказывала мне о своих Богах?

- Конечно. А ты что, "созрел"?

- Я еще не знаю, "созрел" или нет. Мне просто интересно. Вот в христианстве, когда обращаются к Богу, молятся, какие-то определенные молитвы читают. А как ты общаешься со своими Богами?

- Ой, Алеша! Неужели твой интерес настолько глубок, что ты уже хочешь общаться с ними? Я так рада!

- Я еще ничего не знаю, - уклончиво ответил Алексей. - И все же, ответь на мой вопрос: как ты с ними общаешься?

Женя задумалась.

- Да просто. Я каждый день утром приветствую солнце, воздаю Славу всем Богам, и кричу "Ура". Я ведь тоже не знаю каких-то особых слов. Просто я в них верю и, когда приветствую, сердце для них открываю. Вот и все.

- Но ведь как-то ты с ними разговариваешь? Ведь не только утром. Бывает же, что в течение дня задаешься каким-то вопросом, а не находя ответа, обращаешься к Богу. Вот в твоем случае, как это происходит?

- Ну, если что-то надо спросить, просто спрашиваю, обращаясь к небу, к солнцу. И когда знак какой-то получаю, но это надо интуитивно почувствовать, что это именно знак, а когда в голову сам собой приходит ответ. Порой не сразу, но всегда очень внезапно, как озарение. А что? Ты что-то хочешь спросить у наших Богов? Христос не слышит?

Алексей усмехнулся: "Не может без того, чтоб не "подколоть".

- Да вот, задался одним вопросом, а ответа никак не найду, может, твои Боги помогут...

- Они помогут лишь тогда, когда станут и твоими Богами. Это аксиома, Алешенька. Вот когда действительно поверишь в них, сам почувствуешь, как изменится все твое мироощущение, тогда и Боги будут с тобой разговаривать. А с отношением: "А ну-ка испытаем, что вы за боги!" - ничего у тебя не выйдет. Это не игрушки, это серьезно...

- Понятно. - Алексей помолчал. - Значит, постараюсь поверить по настоящему.

- И правильно, Алешенька! - радостно воскликнула Женя. - Вот увидишь, как это здорово!

- Хорошо, девочка моя, буду стараться. А сейчас, извини, надо прощаться, работа...

- Пока, Алеша. Целую тебя очень нежно и люблю!

- Пока. И тебя целую нежно-нежно...

"Значит, поверить нужно? - Алексей поднял глаза вверх. - Я готов поверить, готов принять, только подскажите, что мне делать? Как решить эту дилемму? И от Жени я отказаться не могу, а сейчас это было бы просто подло. И не могу разрушить свою семью, весь уклад жизни, который я создавал столько лет. Что мне делать?!!.."

В это время в дверь кабинета постучали.

- Да. Войдите.

- Алексей Михайлович, там Ковалева, жена Ковалева из третьей палаты. Вы говорили, чтоб она зашла, когда придет.

- Да-да. Конечно. Пусть заходит...

Пациенты, их родственники, подчиненные, масса производственных вопросов - одним словом - работа. Хорошо, когда она есть, отвлекает, увлекает, порою настолько, что человек совершенно забывает о своих собственных проблемах. А даже собственные проблемы - они разные: большие и маленькие, бытовые и сердечные, легко решаемые и неразрешимые. Бывают такие, что сводят человека с ума, а бывает - и жизнь у него забирают. Потому - "ура" работе, спасающей нас от проблем! Но есть один нюанс: рано или поздно работа заканчивается, а проблема - остается...

Летом Алексей предпочитал жить на даче, находящейся недалеко от клиники, расположенной в свою очередь в двадцати километрах от города. Он любил этот небольшой домик, который построил своими руками лет пятнадцать назад. Тогда, в девяностых, он купил заброшенный участок с покосившейся хибарой (по-другому и назвать было нельзя) почти за бесценок. Но подкупила его тогда не дешевизна, а место: деревенька на десяток дворов в сосновом бору на берегу лесного озера. Красота вокруг неописуемая! Чистейший воздух, тишина, только птицы поют и темная гладь озера, всего-то сто на пятьдесят метров, но питаемого чистейшими подземными родниками, и потому вода в нем холодная, прозрачная и... сладкая. Конечно, первое время, а время тогда было тяжелое, участок засевали и картошкой, и капустой, и морковкой, всем, что могло вырасти за лето, позднее он поставил и теплицы, где собирал неплохие урожаи огурцов и помидор. И с первых же дней начал строить дом. Три года он возводил свой "терем". Сначала заготавливал лес и другие материалы, а уж потом приступил к постройке. Поставить стены сруба ему помогали два соседа, которые с радостью восприняли предложение подзаработать, а потом, глядя на него, и на своих участках поставили новые дома. Все остальное - крышу, окна, двери, крыльцо, внутреннюю отделку - он делал сам, по вечерам, после работы, по выходным, в отпуске, когда было время и силы. Потому дачу он называл - "своим детищем".