— Решил пуститься во все тяжкие?

— Как и ты, — зачем-то огрызнулся я, нарушая некую идиллию, возникнувшую между нами на несколько секунд.

— В смысле?

— Все, что у вас с Ритой было в прошлом — останется в прошлом. И впредь прошу не приставать к моей девушке, — как-то неуверенно и вовсе неискренне заявил я.

— Это она тебе сказала? Слушай, я думаю, ты хочешь знать правду, но она тебя не обрадует, — он подошел немного ближе и, сдвинув с подоконника мои вытянутые ноги, сел рядом.

— Вперед.

И тогда Рихард выложил мне все, о чем я раньше даже не подозревал. Оказывается, это было год назад. Он был на вечеринке у одного парня из соседней школы. Соответственно, он никого там не знал и чуть позже заметил Риту с аналогичной проблемой. Они вместе выпили и разговорились, а уже позже уединились в одной из комнат. После выходных, на которых была та самая вечеринка, в школе она стала проявлять к нему всякие знаки внимания, а после уроков просто молча отвела его в мужской туалет, и все повторилось снова. Потом начались всяческие намеки на отношения, она призналась ему, что давно в него влюблена. Рихард просто рассмеялся ей в лицо. Я даже не знаю, почему меня радовал тот факт, что Рита не та, за кого себя выдает, на самом деле. Наверное, потому что все выглядело как прежде. Мы просто сидели и разговаривали. Рихард смеялся и шутил, пока рассказывал мне эту историю, а я, как всегда, внимательно слушал, и мне становилось невероятно тепло и уютно. Да, пусть мы сидели в холодном мужском туалете нашей школы, но главное, что мы были вместе.

— С тех пор она ненавидит меня за это, а я ее за то, что она чертова лицемерная шлюха, — Рихард выдохнул густое облако дыма в потолок, высоко задрав голову. Я в свою очередь тоже сделал затяжку, стараясь не повторить ту первую. Мне было противно от осознания того, что я так долго верил Рите и не знал правду. Конечно, я имел полное право не верить Рихарду, потому что не было никакой гарантии, что он не лжет, но я почему-то верил и был уверен, что все было именно так.

— Спасибо за честность, — как-то разочарованно ответил я. — Жаль, что ты не во всем со мной честен.

— М?

— Рихард, я честно устал. Сначала ты ненавидишь меня и время от времени доводишь до истерики. Затем каким-то неведомым образом мы становимся друзьями, и тогда… происходят довольно странные вещи. Дважды. Затем ты просто отталкиваешь меня и снова ненавидишь. Недавно мне казалось, что я знаю тебя настоящего, но сейчас я растерян и обескуражен. Я тебя совсем не знаю. И я не могу понять, какой ты на самом деле.

— Я не понимаю, что ты…

— Ты все понимаешь, но сам будто не хочешь узнать себя настоящего.

— То, что было между нами — ошибка, — сказал он отчетливо. Я закатил глаза. Какая же банальная и избитая фраза, полная поддельности и презрения, которую произносят главные герои практически в каждом слезливом фильме. И теперь эти слова говорят мне.

— Ошибка? А это тоже ошибка? — я не знаю, почему мне в голову пришла эта спонтанная мысль, но я просто разозлился на него, поэтому я бросил почти дотлевшую до фильтра сигарету на пол и, просто взяв в свои руки лицо Рихарда, поцеловал его. Это даже нельзя было назвать полноценным поцелуем, потому что я просто прижался к его губам. Разомкнув веки, я быстро отстранился и уставился в пол, на котором медленно тлела моя сигарета. Круспе шумно выдохнул, не произнося ни единого слова. Я не знаю, на что я надеялся, когда делал это, и чего ожидал от ситуации, но я не понимаю, что управляло мною в тот момент: я просто знал, что должен сделать так, чтобы навсегда убедиться в неправильности и в моем нежелании таких отношений. Но все вышло наоборот.

— Да, — он тоже бросил сигарету на пол и, быстро спрыгнув с подоконника, спешно направился к выходу.

— И что это тогда? Тебе не надоело притворяться? — что есть мочи закричал я ему вслед. Злость и обида просто переполняли меня, и я был готов поклясться, меня даже начинало потрясывать от какой-то неистовой ненависти, злости на самого себя.

Я уже ничего не мог понять.

Комментарий к Can’t Fight This Feeling

С 1 сентября, хех. Школьники, студенты и все-все-все. Особенно хочу отметить ребят, сдающих ЕГЭ. Держитесь. Я и гомоебля с вами!

========== Das Weisse Licht ==========

Мне никогда еще не было так неудобно перед таким количеством людей одновременно. Перед самим собой, Рихардом, мамой, пытавшейся дозвониться до меня всю ночь, и спящей рядом Ритой. Еще не открывая глаз, я прокрутил у себя в голове события вчерашнего вечера и последующей ночи, и осознание того, что я вчера натворил, загнало меня в какой-то ступор с самого начала дня. Тогда, в окружении едкого дыма и пьянящего запаха одеколона Рихарда, во мне что-то изменилось, и я не знал, что делать дальше. Желание напиться до бессознательного состояния одолело другое желание — догнать Рихарда и потребовать от него объяснений. Я просто нашел каких-то ребят с алкоголем, затем пошел в зал и там, схватив Риту за руку, вышел из школы. Мы бежали по парку, целовались, я помню, как шептал ей какие-то слова, от которых она то бледнела, то заливалась румянцем. Помню, как срывал с нее одежду.

Я поступил как полный идиот. Да, Рита явно не та девушка, из-за невинности и целомудрия которой можно переживать, но я пришел к ней не потому, что хотел провести с ней время, и не потому, что хотел ее. Я хотел кого-то другого, а она послужила дешевой заменой. Осознание всего ужаса моего поступка заставляло чувствовать себя еще хуже. Рита мирно спала: белоснежное одеяло прикрывало ее обнаженную грудь, длинные каштановые волосы аккуратно лежали на подушке, веки немного подрагивали от солнечных лучей, умело пробравшихся в комнату. Я осторожно встал с кровати, стараясь не заставлять ее пружины скрипеть и, найдя свои джинсы на другом конце комнаты, направился на кухню, где мне пришлось немного похозяйничать, чтобы сотворить пару чашек кофе. На календаре, прикрепленном на холодильник, двадцать второе число было обведено красным цветом, а рядом была надпись «Возвращаются родители!». Вспомнив, что сегодня всего лишь двадцатое, я со спокойной душой разлил свежесваренный кофе по чашкам и направился обратно в комнату.

Я поступил неправильно, но, к сожалению, понял это только сейчас, когда было уже слишком поздно. Зачем я все усложнил, зачем? Зачем я поцеловал его? И на какой хуй я переспал с Ритой?

— Доброе, — тихо сказала девушка, прикрываясь белым одеялом, как только я отворил дверь в ее комнату. — Кофе? Как мило.

Я как-то неловко улыбнулся и, поставив поднос на кровать, уселся рядом.

— Как ты? — спросила Рита и поднесла чашку к носу, вдыхая чудесный кофейный аромат.

— Чувствую себя не очень, — честно признался я, вальяжно облокотившись на дверной косяк. — Где моя рубашка?

— Тебе и без нее хорошо, — взгляд Риты скользнул по моему обнаженному торсу, и она подмигнула мне.

— Я серьезно, — я вымученно улыбнулся. — Мне нужно идти.

— Посмотри в прихожей, — девушка сделала еще пару глотков и добавила: — Половина вещей валяются где-то там, если мне не изменяет память.

***

Чашка, стоящая на тумбочке рядом с моей кроватью, в который раз наполнилась горячим чаем с лимоном. Мама мягко улыбнулась и пододвинула поднос с едой и лекарствами ко мне, тихо сказав: «Поешь». Я только кивнул, и через секунду она с чайником в руках удалилась из моей комнаты. Притворяться больным, чтобы не ходить в школу, было ужасно глупой затеей, но мне почему-то даже не было стыдно, и я готов был болеть до самого начала каникул. Вчера я пришел домой в немного неуравновешенном состоянии. На матери просто не было лица, она говорила, что звонила мне, что не спала всю ночь. Я просто сказал, что гулял с друзьями, молча кинул ботинки куда-то в угол прихожей и заперся в своей комнате. Я пролежал на кровати почти до самого утра, практически ничего не соображая и ни о чем не думая. На следующий день я просто сидел дома, играл на гитаре, пил чай с лимоном и обманывал всех вокруг себя, притворяясь больным. Тилль звонил мне, давал домашнее задание, говорил о том, что скучает и волнуется, а мне так хотелось просто рассказать ему все. Дело даже не в том, чтобы именно Тилль получил эту информацию: мне надо было высказаться хоть кому-нибудь. Но у меня не было такого человека. Поэтому в дни моего заточения дома я чувствовал себя как никогда одиноким.