— Привет, Дана, — сказал Доусон, останавливаясь у стола. — Я отправлял сообщение, дело срочное.

— Проходите, господин Доусон, — сказала она. — Он вас ждет.

— Ждет?

— За вами посылали десять минут назад.

— Что-то еще случилось? — насторожился Доусон.

— Думаю, да, — ответила она. — Красный код просто так не объявляют.

Доусон покачал головой и двинулся к дверям кабинета. Можно было и не тратить времени. Этим парням и девушкам из ближайшего окружения Верховного задавать вопросы было так же бесполезно, как пытаться с ними спорить. Где Лафонтен находит себе помощников, в школах для суперагентов?.. Хорошо, однако, было то, что все они всегда были предельно вежливы и никогда не злоупотребляли своим исключительным положением, и в профессионализме их сомневаться не приходилось.

В этом кабинете Джо был только однажды, и сейчас, переступая порог, невольно вспомнил тот, первый раз…

*

1996 год, май

Дункан МакЛауд остановился на лестнице и оглянулся на Доусона. Потом медленно повернулся к застывшим на ступенях Наблюдателям. Во взгляде его не было больше ни ярости, ни гнева — только боль и огромная, одним Бессмертным ведомая усталость.

Он молча посмотрел на пистолет в своей руке, потом бросил его в ближайшую корзину с цветами. И пошел прочь.

Его никто не остановил; десяток мужчин и женщин провожали его глазами, крепко сжимая в руках оружие, но и только.

Эхо его шагов растаяло в коридоре, стало очень тихо.

Наблюдатели, сбежавшиеся сюда по тревоге, теперь смотрели на Джо Доусона, ожидая разъяснений и приказов. А Джо молча смотрел вслед МакЛауду, пока не услышал позади себя возню и робкие всхлипы. Вспомнив о Джеке Шапиро, затолканном МакЛаудом в пустой гроб, он повернулся и, шагнув к гробу, свободной рукой приподнял крышку.

Шапиро лежал сжавшись, зажмурившись и прижав к щекам кулаки. Джо покачал головой и вздохнул.

— Джек?

— А?! — Шапиро вздрогнул и осторожно приоткрыл глаза. — Где… он?

— Ушел. Вылезай.

Наблюдатели под руки вытащили трясущегося Трибуна из гроба и поддержали, пока он утвердился на ногах. Джо смотрел на него с жалостью и разочарованием и совсем не удивился, когда, ощутив себя в безопасности, Шапиро мгновенно преобразился, перейдя от дурнотного ужаса к дикой ярости.

— Ушел?! — завопил он, сжимая кулаки. — Вы позволили ему уйти?! Ты! — набросился он на Джо. — Ты мог остановить его сразу! Ты позволил ему!

— Джек, послушай… — попытался вставить слово Джо, но с таким же успехом можно было увещевать сорвавшуюся пружину.

— Я уже послушал тебя однажды. И даже поверил! Ты изменник, Доусон, и изменником остаешься. И я прослежу, чтобы ты получил то, что тебе причитается!

Он гневно обернулся к охранникам:

— Взять его!

Никто не двинулся с места.

Шапиро, почувствовав неладное, повернулся и уставился туда, куда обратились взгляды всех присутствующих.

На верхней ступени широкой лестницы стоял человек — высокий, пожилой, но сохранивший величественную осанку, в строгом черном костюме и накинутом на плечи черном пальто. Его полукругом обступали шестеро телохранителей. У них всех в руках было оружие.

Застывшие на ступенях Наблюдатели опустили пистолеты и автоматы и явно ожидали распоряжений.

— Все свободны, господа, — объявил старик, чуть-чуть наклонив голову, увенчанную гривой совершенно седых, но густых и пышных волос. — Благодарю. В вашем присутствии больше нет необходимости.

Наблюдатели исчезли, остались только Доусон, Шапиро и трое его ближайших телохранителей.

— Итак, я готов вас выслушать, господин Шапиро. Нам лучше побеседовать в моем кабинете. Господин Доусон, вас я хочу услышать тоже.

*

— Проходите, Джозеф.

Голос хозяина кабинета вернул Доусона к действительности. Он пересек кабинет и остановился перед массивным письменным столом.

— Садитесь.

Усаживаясь в кресло перед столом, Джо украдкой глянул на своего шефа, пытаясь оценить его настроение и серьезность происходящего.

Не получилось.

Ничего удивительного. Антуан де Лафонтен по профессии был историком, доктором наук, славился мирным нравом и принципиально не участвовал в политических или иных ненаучных склоках. Что сказали бы его коллеги-ученые, узнав, какой властью на самом деле обладает этот человек, неизменно отказывавшийся от должностей и званий, требующих не научных, а административных талантов?

— Полагаю, вы не считаете совпадением то, что я пожелал видеть вас именно тогда, когда вы сами спешили ко мне.

— Нет, не считаю.

— В таком случае, позвольте сделать предположение. Кризис, о котором вы хотели сообщить, связан с похищением леди Кедвин?

Доусон изумленно глянул на него:

— Вы знаете? Но я сам узнал это случайно и не смог связаться ее Наблюдателем!

— Я узнал это не через наших агентов.

Лафонтен протянул руку к скрытой за столом панели, раздался тихий щелчок.

— Это запись телефонного разговора. После него я и приказал послать за вами. Послушайте.

*

— Здравствуйте, господин Лафонтен. Рад, что смог застать вас на месте.

— Добрый день. Прошу прощения, я не знаю, кто вы.

Короткий смешок.

— Знаете. Ну, или узнаете, если будет нужно. У меня мало времени, поэтому…

— Кто вы такой?

— Не усложняйте жизнь себе и мне. Слушайте внимательно. Сегодня утром некими лицами устроено похищение Бессмертной по имени Кедвин. Знакомое имя?

— Да, но…

— Так вот я хочу, чтобы ваши люди выяснили, где она находится, и вернули ей свободу.

— Вы говорите так, будто мы имеем отношение…

— Вы имеете отношение. У меня есть основания для таких выводов. Ваша работа в том и состоит, чтобы знать о нас все вплоть до того, что каждый из нас кушал сегодня на завтрак? Вот и сделайте свою работу. Я даю вам три часа.

— Найти пропавшего человека за три часа?! Но…

— Иначе же через три часа произойдет нечто, очень для вас неприятное. Все Бессмертные из вашей базы, с которыми можно установить контакт через электронные сети, получат сообщение о людях с татуировкой на запястье. Они узнают, что эти люди охотятся за ними. Агенты же ваши не получат никаких инструкций, потому что система будет заблокирована. Она уже сейчас заблокирована, вам скоро об этом сообщат. Кого-то вы, конечно, успеете предупредить… Но работа вашей сети будет парализована. Надеюсь, не нужно объяснять, чем все это обернется для вашей организации. И не пытайтесь обесточить систему. Так вы передадите управление другой машине, недоступной для вас, а то, о чем я говорил, произойдет немедленно.

— Вы угрожаете уничтожить Орден, если мы не вернем вашу подругу?

— Именно. И я позабочусь о том, чтобы возродить Орден было некому. Вы лично тоже умрете. Последним. После того, как рухнет организация, которой вы отдали всю жизнь. Век высоких технологий имеет свои прелести.

— Вы требуете невозможного!

— Неправда. Я не требую невозможного никогда и ни у кого. И я хорошо знаю возможности вашей организации. Вам придется как следует поработать. А потому — действуйте! Три часа — это уйма времени. И не надейтесь, что сможете меня обмануть. Желаю успеха.

*

Запись кончилась, но Джо не сразу смог перевести дыхание и заговорить.

Лафонтен продолжил:

— Он не удосужился представиться, но представляться, насколько мне известно, вообще не в его привычках. Впрочем, никакой тайны нет в том, чьей пассией последнее время была упомянутая дама. Потому я и надеялся услышать что-нибудь полезное от вас.

— От меня? — переспросил Доусон. — А что я могу добавить? Это Митос, точно. Голос его. Но слова… Даже поверить не могу. Это не блеф?

— Нет, как минимум отчасти. Центральная База действительно заблокирована, и никто пока не определил, как именно.

— А резервные сервера?

— Обмен информацией между ними происходит регулярно. Этот… скажем, вирус… появился не сегодня, Джозеф. Ваш друг готовил нам сюрприз давно.