– Высохнет, мам, – счастливо жмурилась девчонка, закутавшись во второе полотенце.

– Сейчас оденешься и беги к костру, а то до утра не высохнут!

– А вы почему не купаетесь? – спросила у Анны «майя». Она наскоро промокала длинное бронзово-загорелое тело своей маленькой тряпочкой.

– Да холодновато, по-моему, – неуверенно предположила Анна. Судя по абсолютно счастливой троице, которая балдела, будто находилась не у северного озера, а где-нибудь на крымском пляже, температура для купания была самая подходящая.

– Нет, что вы, очень хорошая вода!

Теперь «майя» абсолютно сырой тряпочкой пыталась подсушить намокшие волосы. Её чопорное «вы» царапало Анну своей неуместностью.

– Слушай, мы ведь договорились, что все в группе на «ты». Давай на «ты», а? – попросила она.

– Да как-то не очень удобно незнакомому человеку «ты» говорить, – задумалась девушка.

– Наташка, ну ты даешь! – захохотала мама Римма. – Стоит на берегу голышом и политес разводит! Раздеваться ей удобно, а «тыкать» – нет!

– Я Анна, так что я уже знакомый человек! – тоже засмеялась Анна. – Пойду, попробую вашу воду! Если тёплая, так и быть, окунусь!

Она подошла поближе к воде, скинула ботинки, носки и вошла в озеро. И тут же выскочила обратно. Вода показалась ледяной.

– Слушайте, да вы моржихи какие-то! Холодная вода!

– Ну что ты, если сразу прыгнуть – очень хорошо! Плохо, что отмель у берега, – улыбнулась Римма. Она уже почти оделась. Её дочка тоже натянула футболку и расправляла по спине влажные пряди волос.

– Вы уже оделись? Подождите меня! – спохватилась и «майя» Наташа, поспешно натягивая трусики.

Бывшие нимфы уже уходили по тропе к лагерю, когда со стороны скользких камней послышался визг и плеск. Оттуда ныряли в озеро. Анна выглянула из-за близких к воде деревьев. Видимо, в том месте было поглубже, и Арсений плыл от берега мощными гребками. Отплыв, он встал – плечи и голова над водой – и с хохотом принял двух гребущих в его сторону женщин. Одна из них была блондинка, вторая – темноволосая, обе они, белея плечами, спинами и грудями, с визгом повисли у него на руках.

«Да, похоже, он не шутил, когда говорил, что купальники в походе не понадобятся. Я-то думала, от того, что вода холодная. А оказывается от того, что народ предпочитает нырять в натуральном виде. Это я что, к нудистам, что ли угодила? И как это меня угораздило?» Анна присела на камень и опять посмотрела на озеро. Теперь солнце светило как-то так, что вода в нём поменяла цвет и стала абсолютно голубой. От озера веяло таким покоем и величием, что Анна отмахнулась от всех своих мыслей. К нудистам, так к нудистам. Подумаешь. Они ребята смирные, силой никого не раздевают. Главное, вот оно, озеро. И она за весь день ни разу не вспомнила о Кирилле.

***

– Слушай, по-моему, всё это хрень абсолютная!

Кирилл с раздражением оттолкнул от себя исписанные листки и потянулся в кресле.

– Целый день сидим, идиотничаем!

– Ну почему идиотничаем, – обиделся Вовка Умницкий. – По-моему, создать передачу на областном телевидении типа «Фитиля» и рассказывать про всякие бяки антинародные – очень хорошая идея. Ты ведь знаешь, как наши тётушки-бабульки любят журналистам на несправедливость пожаловаться. А тут ты, на коне и весь в белом, клеймишь, срамишь, защищаешь сирых и убогих. Представляешь, какие у тебя будут рейтинги?

– Представляю. Только, чтобы передача сыграла, она должна быть еженедельной. И материалы такие, чтобы каждый – навылет. Чтобы потом весь город гудел. Как ты думаешь, мы сможем в течение… – Кирилл сделал паузу, подсчитывая и поигрывая авторучкой, – двадцати недель выдавать суперсюжеты на местном материале?

– Ну сможем, наверное, если захотим, – убавил запала в голосе Умницкий. – Если собрать толковую съёмочную бригаду…

– Вот именно, – поднял Кирилл авторучку. – Собрать толковую съёмочную бригаду и заплатить ей толковые съёмочные бабки. Местные архаровцы путного ничего не снимут, сам знаешь, какие они тут шедевры выдают, ни картинки, ни текстов вменяемых. Это надо ребят из Москвы приглашать, прикинь, в какую копеечку это нам влетит. Да и Кривцов просто так областной эфир не даёт, денег требует.

– Ну, мы можем пустить твою программу на моём канале, – опять воодушевился Умницкий. – Опять же у меня корреспондентка есть, Олеся Лужина. Девка – огонь, везде пролезет, всё узнает. Можно её привлечь. Ну, ты, наверное, видел, она передачу делает «Под прицелом».

– Твой канал только в городе целится, всю область не покрывает. А мне весь электорат нужен, полностью, понимаешь?

– Понимаю, – поник Умницкий и замолчал.

Анна, не особо прислушиваясь к спорам мужчин, опять перебирала в уме варианты. Шефство над детским домом и организация концерта со сбором средств в пользу сирот… Хорошо, но хлопотно – местные артисты большого резонанса не дадут, а если московских приглашать, именитых, то те денег потребуют. Открыть столовую для малоимущих… Можно, конечно, но опять не то. Опять куча хлопот, денег и согласований, а на выходе – облопавшиеся на дармовщину бомжи, которым всякие выборы до лампочки. Устроить какой-нибудь городской фестиваль? Это уже лучше, народ любит праздники, рекламодателей можно подтянуть, Умницкий берётся задействовать свои связи. Но тут может получиться палка о двух концах. Если не оплатить статьи, местные СМИ, прикормленные Гришаковым, вторым кандидатом в сенаторы, могут не особо расписывать роль Кирилла Землянова в организации этого праздника. А могут и вовсе завернуть что-то вроде «пира во время чумы». Лично она на месте Гришакова такую возможность пощипать противника в своём журнале не упустила бы. Тем более, что «чумы» в области было предостаточно – и ветхие аварийные дома с фекальными разливами на первых этажах, и многочасовые очереди в поликлиниках, не укомплектованных ни врачами, ни оборудованием, и абсолютно раздолбанные, до ям и провалов, дороги, и парочка кинувших граждан строительных компаний, пообещавших построить квартиры, собравших денег и уже третий год не продвинувшихся далее вырытых на пустырях котлованов.

А то, что Кирилла воспринимают противником, становилось всё очевиднее. На областное телевидение на интервью не зовут. Передачу, которую он собирался с ними делать (не «Фитиль», а другую, обзорно-аналитическую) Кривцов, председатель телерадиокомпании и приятель Гришакова, завернул. Вернее, денег потребовал за производство и эфир. Мол, в бюджете канала эти расходы не предусмотрены, сам деньги ищи. Непонятно, как и где просочилась информация. Может, Кирилл не удержался, трепанул кому, может быть, проболтался кто-нибудь из несостоявшихся инвесторов, которые чего-то испугались: из трёх желающих денег на предвыборную компанию дал только один, остальные решили пока повременить.

А может, кто-то умный и осторожный сопоставил факты и вероятности. Ведь позвонил же в конце января им в Москву Вовка Умницкий, сокурсник и приятель Кирилла, ныне владелец городского коммерческого телеканала, и попросился в предвыборную команду. Сказал, что слухи ходят по городу, что Кирилл будет баллотироваться в губернаторы. И что он, Вовка, предлагает свою помощь и посильное участие.

Передача… Да, передача стала бы хорошей фишкой, не требуй она столько времени и сил. Еженедельно шнырять по области, выискивая ударные темы и подавать их так, чтобы за душу брало. А потом добиться, чтобы на сюжеты среагировали власти и чиновники… Сизифов труд. Эти бегемоты такую шкуру толстую отрастили, такой иммунитет к жалобам и уколам прессы приобрели, что если их и проймут сюжеты, так только те, что центральные каналы покажут. А откуда у них деньги центральным каналам платить? Тот же НТВ такую сумму заломит, целый фильм снять хватит! Стоп… Фильм!

– Вовка, а много уже твоя корреспондентка наснимала? Ну та, которая под прицелом? – спросила она Умницкого, стараясь не упустить забрезжившую мысль.

– Да порядочно. Год уже передача идёт. Между прочим, с хорошим рейтингом, после каждого эфира писем мешок и звонков куча. Благодарные телезрители сообщают очередные факты и зовут приехать к ним на съёмки.