Коля позвонил снова.

– Ну хули ты меня достаешь, я некрасивый, у меня хуй маленький, характер мерзкий, я никогда тебе не вставлю, что ты за манда тупая? Ты там у себя в Украшке нахуй никому не нужен, можешь хоть кабачком себя драть, никто внимания не обратит, а я из-за тебя работу потерял.

– Ты сам соображаешь, что несешь? Ты выложил в сеть это говно, а я виноват?

– Ладно, похуй, – Москаль часто задышал в трубку.

– Ты там дрочишь, что ли?

– А ты совсем дебил? Отъебись от меня, пидор 404, никаким боком ты мне не всрался, найди хуй своего возраста или у Димки сосни. Не беспокой меня больше, тварь! Не смей мне звонить!

– И что мне теперь делать? – спросил Коля, чувствуя, как внутри всё холодеет и сердце готово остановиться.

– Застрелись. Такие как ты не нужны. Встань под этой дурной бабой с крылышками и вынеси себе мозги. Я приеду посмотреть. Всё, на хуй пошел!

Двенадцатого вечером Коля объявил, что покончит с собой, как и было сказано ранее. Он никому не нужен, он не видит смысла в своем дальнейшем существовании, он позорит свою семью и не хочет, чтобы из-за него страдали близкие.

– Глупыш, что за юношский максимализм? – написал ему Светик. – Впрочем, дело твое, я в твоем возрасте тоже два раза глотал таблетки, когда меня парень бросил. Не понимаю, как я мог убиваться из-за такого говна.

– Я сам не понимаю, – ответил на это Дима. – Но так всем будет легче. Кстати, почему на моем канале одни пидоры?

– Потому что у тебя смазливое личико и ты играть не умеешь, – ответил Проктолог. – Надеюсь, и стрелять тоже.

– Не думай, что таким образом его накажешь, ему действительно похуй на тебя, – уговаривал Светик. – На самом деле тут всем на тебя похуй, ты не умеешь с людьми общаться так, чтобы они тобой серьезно интересовались. Сначала подрасти немного, наберись опыта.

– Стань старой жабой, как ты, и лазай в трусы малолеткам, читая нотации, – Коля показал ему фак. – Меня бесит этот твой тон всезнающего папочки, иди-ка на хуй, пидор сорокалетний. То, что мы дрочили по вебке, ничего не значит.

– А мальчик начал жечь под конец карьеры… – написал Проктолог.

– А ты такой же сорокалетний пидор, иди застрели себя сам. – Коля вырубил комп.

Брат скрипел половицами наверху, он еще не спал. Коля, держась за стену и стараясь равномерно распределять нагрузку на ступени, прокрался к нему. Наверху было совсем не так уютно, как внизу, кровать брата напоминала топчан в медкабинете, кроме нее в большом, еще не разделенном стенами помещении стояли два складных стула с наброшенной на них одеждой и что-то вроде сундука, который служил столом.

– Мать не спит, – прошептал брат.

– А мы тихо, – Коля попытался обнять его.

– Отъебись от меня, извращенец, – Дима толкнул его.

– Пожалуйста, трахни меня! – крикнул Коля. – Димочка, выеби меня, я так скучаю по тебе!

Мать колотила в стену, через минуту вбежал отец и врезал Коле по щеке со всего маху.

– Димочка, ты так защищал меня перед правосеками и перед батей с мамой, никогда не забуду! – орал Коля. – Выеби меня, а то я тут один извращенец!

– Уведи этого больного, – попросил Дима.

– Я попрощаться с тобой хотел, дурак, – Коля спустился к себе, не дожидаясь отца.

– А шо ты с ним прощаешься, собрался куда? – отец дыхнул перегаром.

– Собрался.

– Вот молодец, – отец медвежьей хваткой прижал его к себе и долго-смачно поцеловал в волосы, как будто занюхивал стопарик. – Нечего тебе делать в Хохляндии, уезжай отсюда, пока не стал быдлом, как твой брат. У тебя хоть башка получше варит, в мамку пошел.

Коля навел порядок у себя в комнатах, разложил вещи на старые, которые пойдут на выброс, и новые, которые могут пригодиться Диме. Стер с дисков все мультики и порнуху, удалил свои блоги на разных сервисах. Отец все это время сидел рядом и строил планы его будущего где-нибудь в Германии или в Голландии.

Дима почти наверняка читал объявление о том, что Коля сделает завтра, но не сказал ничего. Было ясно, что он не собирается никого отговаривать. Коля все надеялся, что Димка попросит его не убивать себя или хотя бы расскажет отцу, отец тогда точно не позволит это сделать.

– Ты билеты купил уже? – спросил отец.

– Купил, через интернет, – соврал Коля. – Я все через него оформляю.

– Довезти тебя до Борисполя?

– Не надо, ты проспаться не успеешь. Я вообще на поезд купил.

– До Варшавы?

– Может, и до Варшавы. Там посмотрим.

Чтобы отец отстал, Коля начал упаковывать рюкзак, как будто действительно собирался куда-то.

– Ты хоть матери сказал?

– Позвоню, когда доеду. А то нервничать будет.

Он положил в рюкзак все, что ему могло понадобиться в дороге: нетбук, планшет, электробритву, некоторое количество одежды, в том числе два теплых свитера, тапки, чтобы ноги отдыхали в поезде, и пару новых кроссовок. Подумав, он добавил шампунь и гель для душа в одном флаконе. Всего вышло килограммов десять, в походах он нес больше.

Отец уже так увлекся, что прикидывал, можно ли перевестись из местного вуза в какой-нибудь немецкий, доучиться там на программиста и стать успешным и мегакрутым, только, конечно, надо подтянуть немецкий и английский, но Коля справится.

«Кому я там нужен…» – подумал Коля.

– Друзей новых заведешь, а не этих уродцев, – добавил отец. – Парня найдешь нормального, не как это говно. Это ты сейчас думаешь, что никому не нужен, – добавил отец, словно читая его мысли. – На самом деле никто никому особо не нужен, потому мы все и пробиваемся, ищем чего-то. Думаешь, я там кому-то нужен? Я, конечно, получше молдаван, эти долбодятлы уровень и то в руках держать не умеют, херачат от балды. Но, понимаешь, получает не тот, кто лучше, а тот, кто выебистый и пробивной. У тебя таких качеств вообще нет, тряпка тряпкой, что скажут, то и сделаешь. Русские все такие, ждут, когда святой Георгий на белом конике прискачет и всех спасет. А хохол – это русский в квадрате.

Коля затянул рюкзак и закрыл верхний клапан. Сел на кровать рядом с отцом, взглянул на черный экран своего изъебанного стримом компьютера, на пятна от чая и пива под подоконником, на пепельницу, плотно утыканную десятками окурков, и подумал, что надо либо что-то кардинально менять, либо скорее кончать с собой. И чтобы что-то менять, у него не хватит сил и способностей.

– Коляша, вот я не понимаю, ты у нас такой славный мальчик, умный, красивый, не мог кого получше выбрать? Ну ладно, с девками не можешь, это понятно, но как, блядь, где ты откопал это говно? Ты знаешь, сколько пользователей в интернете? В одной Рашке – сто сорок миллионов человек. Ну ладно, исключаем детей и старых бабок, пусть будет сто. Как ты из ста миллионов вытащил вот это?

– Папа, я не знаю, как так получилось. Я дурак.

– Никогда так про себя не говори.

– Так все знают, что я дурак, и я сам знаю.

– Никакой ты не дурак, – отец прижал его к себе, как маленького, и поцеловал в шею.

Колю будто ударило током, его точно так же обнимал Дима; отец заметил, что сын напрягся и покраснел. У обоих промелькнула мысль, что Коля мог докатиться и до чего-то похуже.

– Да даже я не такой дурак, как твой брат. Ладно, с Богом. Не забывай нам писать.

Коля, чтобы избавиться от его откровений, обулся, надел куртку и вышел с рюкзаком на улицу. В окнах у Димы еще горел свет. Наверное, базарил со своими телками в контакте: кроме Вовки и кассирши из АТБ у него было еще две запасных. Коля перевел взгляд на ясное ночное небо, прорезанное беспорядочно натянутыми проводами, на соседние двухэтажные дома, начатые с размахом и архитектурными изысками, но недоделанные из-за Евромайдана, на щербатый асфальт, голые ветки яблонь, посеревшие деревянные ограды и заборы из дешевых бетонных блоков. «Пиздец, деревня», – подумал он.