Несколько наводящих вопросов - Жозефина начинает повторяться уже по второму кругу, несколько уточнений. На лице моложавой женщины расплывается довольная улыбка - она с обожанием смотрит на психиатра.

Нет, так терапия не будет иметь смысла.

Она уходит неохотно, томно прощаясь, протягивая холеную узкую ладошку. Не до джентльменства, но Лектер все же подносит изящную кисть к губам, почти касаясь. Следующий сеанс - последний, осталось только найти коллегу, которая возьмется за этот не сложный, но запущенный случай.

На мгновение Ганнибалу кажется, что Уилл ревнует. Это заставляет его улыбнуться, про себя, конечно.

- Проходи, Уилл.

- Ты свободен? - Уилл проходит в кабинет, сразу начиная нервно мерить шагами расстояние от рабочего стола до кушетки.

- Свободен. У тебя сорок пять минут, потом, извини, у меня пациент по записи, - Ганнибал ловит Уилла за рукав, останавливая. - Что случилось?

- Может, я приду позже? - Уильям нервно кусает губы.

- Ты уже пришел. Спасибо, что подождал. - Лектер усаживает его в кресло, сам садится, как и всегда, напротив.

- Я не знаю, с чего начать.

- С того, что тебя обеспокоило.

*

- Уилл! Что ты увидел? Агент Грэм! - Джек встряхивает его, держа за плечи. Уилл будто выныривает с большой глубины, звуки доносятся словно сквозь толщу воды, нещадно болят глаза и голова. - Что ты увидел?

Уилл мотает головой, пытаясь избавиться от шума в ушах , желательно бы еще - и от голоса Джека.

- Ничего. Ничего конкретного… - странно, что Джек не чувствует лжи в этих словах.

- Это Потрошитель?

Уилл кивает.

- На тебе лица нет.

- Не самая удачная метафора, Джек, - Грэм сглатывает. - Лица нет на жертве… - Уильям проводит пальцами по щекам, вдавливая ногти в кожу, - на мне есть.

Джек передергивает плечами.

- Согласен, не самое удачное выражение, прости. Однако, при всех своих зверствах, Потрошитель из Чесапика никогда не снимал… - Джек мешкает мгновение, - кожу с лица жертв. Она ему без надобности.

- Тут другое… - Уилл старается не смотреть ни на что, кроме своих рук.

“Я Уилл Грэм, - вдох. - Я в Балтиморе, - выдох. - Штат Мэриленд, - вдох. - И я не знаю, сколько сейчас времени”.

Уилл смотрит на часы.

- Что?

- Я не знаю пока. Не уверен. Мне надо подумать.

Кроуфорд нетерпеливо жует нижнюю губу, отрывисто произнося:

- Время? Подумать? У нас нет времени, Уилл. Ты собираешься ждать новых жертв? Чтобы у тебя было время подумать? - кажется, Джек еле сдерживает себя, чтобы не отвесить своему сотруднику увесистую оплеуху.

- Я не собираюсь… - Уилл вздыхает, сутулясь, опуская голову так, что очки сползают на кончик носа. Сейчас он напоминает сильно провинившегося пса. - Не собираюсь ждать, Джек, но мне нужно время. Я ничего не могу сказать сейчас.

- Будет еще две жертвы, - Кроуфорд зол. - А потом - черт знает сколько затишья. Мы его упустим. И знаешь что? Нам сильно повезет, если последней жертвой не станешь ты.

Лучше бы ударил.

*

- Джек на взводе из-за Мириам, я это понимаю.

- Он беспокоится за тебя. В силу своего характера. Он может быть весьма жесток, ты прекрасно это знаешь, но он не чудовище.

Уилл кивает, снимая очки, закрывает глаза, откидываясь на спинку кресла.

- Чего ты не сказал Джеку? И почему?

- Ему не нужно это слышать, - Уилл вздыхает. - Можно виски?

- Лучше вина, - Уилл согласно кивает, стараясь дышать ровно и размеренно, пока Ганнибал наливает бокал белого полусухого. - Вот, возьми.

Грэм отвлеченно крутит в руках бокал, отпивая понемногу, затем переводит взгляд на часы.

- Только время отнимаю…

Ганнибал смотрит осуждающе.

- Все, что ты рассказал мне сейчас, ты мог рассказать и дома. Поговорим о том, ради чего ты пришел. Что ты утаил от Кроуфорда?

- Это… это диалог. Точнее, рассказ. Я пока не совсем понимаю, что он хочет мне сказать, но хочет, черт возьми, и именно мне! Не Джеку! Не Фредди, которая уже подбирает слюнки при виде нового дела. Мне, понимаешь? Нет лица, и есть сердце. Как это расценивать? И это совершенно точно Потрошитель. Я чувствую его. Мне не нужны эти “двадцать два признака”, о которых болтают криминалисты.

- Что про сердце? - Лектер непонимающе хмурится.

- Я не сказал? А, ну, да… - Уильям делает большой глоток. - Извлечены все внутренние органы, очень аккуратно, как и всегда, но сердце на месте.

- Зачем ему все органы?

- Неправильный вопрос… - Уилл отставляет пустой бокал. - Правильный - почему он оставил это чертово сердце.

- А лицо?

- Я с трудом представляю, как это было сделано… Снято, отрезано. Идеальный овал, и… - Уилла передергивает. - Кажется, хуже я ничего не видел.

Ганнибал скептично изгибает бровь.

- Ладно, видел, но все как-то меркнет.

- Все равно - не важно. Почему ты думаешь, что это обращение к тебе?

- Я просто чувствую. Я не понимаю, что он хочет мне сказать, но очень надеюсь, что последняя часть послания не будет вырезана на мне.

- Не будет, - Лектер смотрит серьезно и прямо в глаза.

- Ты не можешь обещать, - плечи Уилла опускаются, он низко наклоняет голову, упираясь локтями в колени. Лектер еле заметно качает головой. - Не скажешь, чтоб я был осторожен? - он поднимает взгляд.

- За этим я прослежу.

Уильям грустно и не очень искренне улыбается в ответ.

- А лицо… не знаю, правда. Это ужасно, но мне интересно - что он скажет дальше. Мне кажется, что тогда я пойму. Я ужасен, не так ли?

Лектер качает головой, вставая с кресла, обходит Уилла, становясь за его спиной, и кладет ладони на его плечи, несильно сжимая.

- Ты не ужасен, для тебя это даже нормально. Поэтому ты ничего не сказал Кроуфорду?

Уилл кивает, слабо поводя плечами.

- Да… Мне нужно его понять, чтобы вычислить. Джек этого не хочет понимать. Он задает вопрос - я должен дать ответ. Тут же. Немедленно. А у меня на руках только треть ответа. Может быть, половина. Знаешь, - Уилл выпрямляется и запрокидывает голову, глядя на Ганнибала, - мне совсем не хочется умирать. Я обычно не боюсь этого… - Лектер продолжает разминать его плечи, вдумчиво кивая. - Обычно, я могу понять: мотивы или психические отклонения. Эмоции. Здесь нет ничего, - ладонь мягко скользит по шее, пальцы легко оглаживают изгибы. - Холодность, отрешенность. А лицо… - Уилл широко раскрывает глаза. - Это тоже что-то об эмоциях, знаешь. Отсутствие эмоциональной связи с жертвой. Его можно было бы назвать мясником - но постановочный эстетизм зачастую бьет через край. В этом есть что-то художественное. Страшное. Я сегодня буду плохо спать.

- Ты становишься совершенно рассудительным человеком, - Лектер задумчиво смотрит на Уильяма, убирая пальцы с его горла.

- Это плохо? - Ганнибал только качает головой в ответ. - Обычно страх идет изнутри. Я всегда больше боялся самого себя, точнее того, что во мне. Но он… он может внушить мне настоящий страх. Тот, от которого ты меня не спасешь.

- Ты думаешь? - Ганнибал отстраняется, возвращаясь в свое кресло. - Любой страх имеет под собой плотную психологическую основу.

- Да, - Уилл не соглашается, просто отвечает, чтобы уйти от этой темы. - Знаешь, какая фраза мне вспомнилась, когда я был на месте? “Вещи сами по себе ни дурны, ни хороши — мы только мним их таковыми”*. Вот поэтому я ужасен. Я чуть ли не еженедельно вижу людей, которые убивают и считают это правильным. Нормальным. И далеко не все они сумасшедшие. И я их понимаю. Очень часто я понимаю, почему они думают именно так. Я сам делаю это вместе с ними, - Уилл замолкает, затем переводит взгляд на часы. - Вы забыли сказать, что мое время заканчивается, доктор.

Он кривит губы в грустной улыбке. Лектер действительно забыл о времени.

Уилл завораживает в своих метаниях, в своем поиске. Это зрелище стоит многого. Даже больше, чем Лектер может заплатить, расплачиваясь чужими жизнями за право лицезреть подобное. Ганнибал облизывает нижнюю губу, прикусывая.