- Освободился раньше. Ты не против?
- Ну конечно я не против, - укоризненные ноты в голосе заставляют мужчину усмехнуться. Айзек не говорит, что на самом деле жутко боялся, что Питер в бар не придет - зачем, если Айзека он может с тем же успехом увидеть в своей квартире?
Подросток скашивает взгляд на миссис Моп - та радостно рассказывает о своей внучке тому самому мужчине с газетой и пивом. Айзек наливает ему еще стакан и снова возвращается к Питеру, слегка перегибаясь через стойку.
Мужчина довольно прищуривается, сдерживая желание хищно облизнуть губы.
- Я скучал, - тихо, смущенно произносит мальчишка. - Я знаю, что видел тебя утром, но все равно… Я рад, что ты пришел.
Упоминание сегодняшнего утра заставляет сердце мальчишки разогнаться, забиться быстро, легко, возбужденно, альфа и сам не сдерживает довольной улыбки, возникшей от мгновенно обрисовавшихся воспоминаний. Мальчишка утром разморенный, податливый, теплый, его до умопомрачения приятно целовать, прихватывая зубами приоткрытые мягкие губы, приятно дышать его запахом, осторожно ласкать нежную гладкую кожу, слышать его едва слышные постанывания.
Безумно жаль, что мальчик твердо вознамерился идти с утра в школу.
- Так откуда та цитата про оливки? - Айзек встает ровно, стараясь скрыть улыбку, поджимая губы.
- Терри Пратчетт. Я рад, что он еще пишет, несмотря ни на что. Хотя конкретно эта книга, откуда цитата, вышла достаточно давно, но я поздновато его вообще для себя открыл.
- Не видел у тебя… - подросток чуть хмурится, перебирая в уме виденные у Питера книги.
- И не было. Купил сегодня пару книг.
- “Пару” - это полное собрание сочинений?
- Если бы я купил полное собрание сочинений, я бы так и сказал, - мужчина фыркает. - Неполное.
- Логично, - Айзек делает преувеличенно серьезное лицо.
- Тишина сегодня, - Питер оглядывается на немногочисленных посетителей.
- Дождь же на улице. Уже никто не придет, - подросток снова отходит, приветливо улыбаясь мокрой и сердитой Штеффи. - Что-то случилось?
- Попала под этот жуткий ливень, что ж еще могло случиться! - женщина закатывает глаза, откидывая мокрую прядь волос со лба. - Давай мне мой вермут, мою водку, и я буду рыдать над своей укладкой, за которую отдала, между прочим, сотню!
Айзек качает головой, смешивая женщине напиток, украдкой следя за тем, как настороженно она поглядывает на Питера. Тот ее или не замечает, или игнорирует, пролистывая что-то на небольшом планшетнике.
- У Мэг есть пара зонтов. Тебе, может, дать один? Завтра занесешь.
- Вот это было бы очень кстати, братишка. Черт с ней с укладкой, но я банально простыну под таким ливнем. Ты же знаешь, в ту дыру, где я живу, таксисты ночью не суются, трусливые крысы…
- Штеф, там колеса с машины на ходу снимают, чего ты от них хочешь, - подросток улыбается.
- Я хочу добираться до дома не пешком, - Штефания демонстративно закатывает глаза.
- Почему ты не переедешь?
Женщина лишь нервно взмахивает рукой, махом опрокидывая бокал.
- Налей еще, плесни водки в два раза больше, исключительно в профилактических целях, да я пойду, - Штеф встряхивается, растирая чуть покрасневшие руки. - Да сама не знаю, почему не перееду, привыкла там жить, все свои. Сам представь, как на меня будут коситься в каком-нибудь другом районе, нет уж. Черт с ними с таксистами, черт с ними с осадками, но мне там нравится, - второй бокал женщина осушает в два глотка и чуть морщится, рассчитываясь.
- Миссис Моп, вы свой сериальчик не пропустите ли, а?
Старушка чуть вздрагивает, отвлекаясь от разговора с мужчиной, оборачивается к Штефании, удивленно охая.
- Штеффи, детка, и правда, как я забыла? Ты чудо, - миссис Моп отработанным жестом вкладывает в ладонь женщины конфету.
- Вы сегодня с провожатым, - Штеф подмигивает пожилому мужчине. - А я ушла, бай-бай, - она подхватывает протянутый Айзеком сиренево-синий зонт, и уходит, чуть покачиваясь на высоченных каблуках.
- Я сегодня на раздаче зонтов, - мальчишка усмехается, протягивая зонт миссис Моп и прощаясь с ней.
Питер допивает виски, наблюдая за суетящимся за стойкой Айзеком. Тот вытирает руки полотенцем, вздыхая, и, закрыв входную дверь, с улыбкой возвращается к своему последнему клиенту.
Питер протягивает руку, за шею притягивая подростка к себе, и неспешно, глубоко целует его, нехотя отстраняясь через несколько секунд.
- Ох, - Айзек облизывает покрасневшие губы.
- Поедем домой? - мужчина крутит пустой стакан в руках, с глухим стуком опуская его на стойку. - Тут уютно, - внезапно оглядывается, поясняя: - Когда на улице дождь, здесь очень даже уютно.
- Можем остаться здесь, - неуверенно произносит Айзек, прислушиваясь к хорошо различимому звуку дождя. - Правда здесь диван не очень удобный…
- Я помню, - Питер кивает, а подростка окатывает возбуждением от звучания его голоса.
- Пойдем? - мальчишка тяжело, сбивчиво дышит, наблюдая за тем, как мужчина, кивнув, обходит барную стойку.
- Пойдем, - Питеру идет лукавая улыбка, впрочем как и любая другая его улыбка, по мнению Айзека. Мальчишка тянет мужчину за собой, в подсобку, запоздало вспоминая о перегоревшей там еще днем лампочке. Впрочем, света с улицы вполне достаточно, чтобы темнота не была кромешной, и - и Айзек считает это огромным плюсом - в таком освещении точно не будет видно, как он краснеет.
Подросток отходит на шаг, и рывком сдергивает с себя футболку, спиной чувствуя близость мгновенно подошедшего ближе мужчины.
Сегодня Питер ничего не спрашивает, и ничего не говорит - целует подставленные плечи, шею, оглаживает вздымающуюся грудь, раздевается сам, и помогает раздеться мальчишке, подталкивая его к дивану. Айзек утягивает его за собой, ложась, запрокидывает голову, чтобы глотнуть вязкого, внезапно ставшего горячим, воздуха.
Питер тоже не против отсутствия света - в темноте не видно, как вспыхивают чернотой дорожки вен на руках, когда он вытягивает причиненную боль, так, что мальчишка, расслабившийся от медленно скользящих в нем пальцев, смазанных прихваченным из-под стойки кремом для рук, боли и не замечает, когда альфа одним глубоким толчком входит в него. Чужая боль немного отрезвляет, позволяет удержать контроль, несмотря на то, что перед глазами темнеет от негромкого стона мальчика, от жара и узости его тела: выгнутого, возбужденного, горячего.
Айзек тихонько поскуливает, нетерпеливо скрещивая лодыжки на пояснице Питера, побуждая двигаться, каждым негромким стоном подтверждая получаемое удовольствие. Подросток пытается что-то шептать, но максимум, что может выговорить - имя альфы, и Питера ведет от этих звуков, просто выкручивает все тело приятной судорогой - он продолжает двигаться небыстро, глубоко, влажно касаясь губами разгоряченной кожи, придерживая мальчишку за узкие бедра. Айзек водит ладонями по его груди, прогибаясь, стремясь принять мужчину глубже, слегка царапает плечи, от удовольствия закатывая глаза и приоткрывая губы в очередном стоне - Питер целует его, несильно прикусывая горячие губы, ласкает языком влажный рот, буквально вылизывая, забываясь в получаемом наслаждении. Но волк не жаждет перехватывать контроль, не хочет пугать человека - зверь вместе с человеческой сущностью находит небывалое успокоение в близости с искренним, податливым, влюбленным мальчиком.
Зверь находит якорь.
Питер тихо, довольно рычит, не сдержавшись, и мальчишка громко стонет в ответ, притираясь возбужденной, текущей смазкой плотью к его животу, зарывается пальцами в волосы мужчины, содрогаясь в сильнейшем, ярком оргазме. Альфа замирает, давая Айзеку немного времени прийти в себя, и, коротко рыкнув, выходит из него, доводя себя до разрядки парой рваных движений ладонью по члену. Мальчишка тихо стонет, чувствуя на себе чужую сперму, выгибается, еще подрагивая, тянет Питера к себе, жадно, мокро целуя.
Когда у подростка кончается воздух, Питер отстраняется лишь немного, по-прежнему касаясь его губ своими, мягко целует чужую нежную улыбку, закрывая глаза.
