Дерек замкнулся в себе, замолчал, раздраженно отмахивался от сестер, особенно от старшей, по большей части запирался в своей комнате. Талии почти не удавалось вытащить его оттуда, не помогали ни уговоры, ни угроза наказания, ничего. Единственной, кого Дерек подпускал к себе тогда, была малышка Кора, обеспокоенно жавшаяся к старшему брату, старающаяся развеселить его, заставить улыбнуться. Младшей сестре Дерек отказать не мог, а вот на Лору, тоже искренне пытающуюся помочь, срывался.
Через неделю, глядя на осунувшегося, доведшего себя до какой-то шизофреничной апатии, сына, Талия просто вынуждена была признать, что запрещать брату появляться в особняке, вообще подходить к Дереку, было ошибкой, по крайней мере сейчас.
И это было дважды ошибкой потому, что Дерек понял, что именно мать запретила Питеру приезжать. Именно поэтому альфа не удивилась, когда поздно вечером сын, зайдя в ее комнату, открыто попросил разрешения переехать к дяде. Талия свое согласие дала, хоть и не была уверена в правильности этого решения. Но просить Питера вернуться в особняк она точно не собиралась - не хотела, чтобы отец Дерека знал об этих отношениях, не хотела, чтобы младшая дочь о чем-то подозревала. Смышленая Лора и так была в курсе, и, в отличие от матери, была категорически против подобного, о чем не раз высказывалась Талии.
Дерек вернулся в особняк через несколько недель, перед полнолунием, чуть успокоившийся, но непривычно хмурый. Питер приехал вместе с ним, периодически, будто неосознанно, ероша волосы племянника привычным, ласковым движением. Не заметить того, как подросток ластится под его руку, было сложно.
“Ему нужен не только я. Ему нужна семья, стая, ты должна понимать”, - Питер серьезно смотрел на сестру, чутко прислушиваясь к шагам племянника на втором этаже особняка. Талия прекрасно это понимала, даже лучше самого Питера, по большей части предпочитавшего позицию одиночки.
Они оба остались в особняке и после полнолуния, старательно скрывая свои отношения от родственников. Старательно, но не очень успешно - сложно хоть что-то скрыть в семье оборотней, максимум можно просто не выставлять этого напоказ.
Лора, демонстративно фыркнув, переехала в общежитие. Дерек продолжал по ночам тихо проскальзывать ночью в спальню дяди. Просто как в детстве забирался под одеяло, прижимаясь, пряча лицо; и совсем не по-детски требовал ласки, хотя бы самой простой, хотя бы самых легких, почти невинных прикосновений, почти родственных поцелуев. Это его успокаивало, вызывало в теле легкое томление, отвлекало от воспоминаний, которые ночная тьма неизменно будила в нем.
Талия в какой-то момент поняла, что любые попытки бороться с этой извращенной привязанностью бесполезны - Питер, поступив на заочное, дома появлялся редко, Дерек тоже много времени проводил в колледже, у обоих были какие-то интрижки, какие-то девушки, какие-то недолговечные отношения, но возвращались они всегда друг к другу.
В девчонках, проходящих через постель племянника Питер опасности не чуял, с некоторыми даже с удовольствием знакомился; Дерек так же ровно, даже равнодушно относился к его пассиям. С улыбкой выспрашивал у дяди те или иные подробности, сам рассказывал что-то в перерывах между тягуче-нежными, чувственными поцелуями.
Питер часто смеялся, что-то советовал; со смешливой издевкой, отдающей садизмом на грани с фетишизмом, ласкал племянника, одновременно задавая весьма личные вопросы, на которые юноша отвечал, срывая голос в очередном стоне. Старший Хейл чувствовал, что Дерек принадлежит только ему, Дерек знал, что дядя ни с кем больше не бывает настолько открыт и уязвим.
Питер, в полной мере удовлетворяя свою одержимость племянником, успокоился, расслабился, и пропустил тот момент, когда в жизни Дерека появилась Кейт.
========== Часть 11 ==========
Кора смотрит на шею Айзека несколько секунд, и, покачав головой, подхватывает с вешалки куртку, перекидывая ее через руку.
- Айзек, - у младшей из Хейлов темные глаза, и серьезные, почти мрачные интонации. - Айзек, ты хоть понимаешь, во что влез?
Подросток небрежно оглаживает ладонью шею, будто втирая отпечаток чужих челюстей на ней в кожу, и передергивает плечами, непонимающе глядя на молодую волчицу.
- Я ни во что не влазил. Если тебе так интересны отношения между мной и твоим дядей, то их больше нет. А это так… прощальный подарок, - Айзек поджимает губы, с вызовом глядя на внимательно слушающую его девушку. Кора не чувствует ни лжи, ни обиды, ни сожаления. Значит волчонка взрослый оборотень отпустил сам, и по его, возможно, просьбе. А напоследок загнал клыки ему в шею… зачем?
Поступки Питера сложно объяснить.
- Дерек будет недоволен, - ровно проговаривает девушка, на секунду задумываясь, не это ли было целью дяди. - Он твой альфа. Ему не понравится такая метка на твоей шее.
- Это мое личное дело, Кора, - Айзек ерошит волосы, обходя девушку, проходя в слабо освещенное помещение лофта.
Волчица успевает только пожать плечами, и тут же выскальзывает за дверь, заслышав шаги брата, спускающегося на первый этаж.
Дерек знает, зачем Айзек пришел - вчера волчата устроили на полу первого этажа завал из учебников и книг по экономике, разбирали какие-то темы перед тестом, периодически дергая Питера, экономическое образование которого Дерек волчатам с удовольствием сдал бы, если бы до него этого не сделала Кора; и Айзек свои учебники умудрился забыть на столе, уходя.
Питер добродушно огрызался, но на Айзека почти не смотрел, а волчонок не делал попыток прильнуть к бывшему альфе. Дерека это вполне удовлетворяло ровно до нынешнего момента. До момента, когда Айзек притащился в его логово, распространяя вокруг яркий запах секса со старшим Хейлом, светя его укусом на шее и улыбаясь странной безмятежной улыбкой.
Дерек прокручивает в голове слова Лейхи, обращенные к его сестре, и, жестко проведя пальцами по чуть припухшему - Питер хорошо постарался, чтобы укус не сходил несколько часов, - следу клыков, спрашивает:
- Прощальный подарок, значит? У Питера странный вкус на такие вещи.
Айзек молчит, отводя взгляд, и альфа слышит, как ритм его сердца начинает отдавать испугом. А еще запах становится сладковато-томным, будто мальчишка сейчас, стоя перед своим альфой, вспоминает, как в его тело медленно, почти нежно входили клыки оборотня, как боль дополнялась удовольствием от глубоких, медленных движений, от ласкающих рук, от тяжести мощного горячего тела. Дерек коротко рычит, сгоняя наваждение, прогоняя воспоминания, и невольно касается пальцами своей шеи.
Питер даже уходя, - особенно уходя, - умеет остаться в памяти.
***
О Кейт Талия знала мало, почти ничего, но она хотя бы знала, что у сына появилась постоянная девушка. Не то чтобы это обстоятельство сильно отразилось на общении Дерека с дядей, но альфа не оставляла надежды как-то разорвать эту аморальную, неожиданно крепкую связь. Любая девица представлялась лучшим вариантом, чем ее собственный брат.
Разговор с Питером вышел тяжелым, хоть это и не стало неожиданностью для Талии. Юноша презрительно кривил губы, смотрел на сестру с вызовом и злостью, но ослушаться альфу не посмел. Талия попросила брата уехать - Нью-Йорк, Вашингтон, куда захочет, лишь бы до города было не меньше пары дней пути на машине от Бейкон Хиллс. Молодому оборотню пришлось согласиться, альфа не оставляла выбора, давила на чувство ответственности, качала головой в ответ на все доводы младшего брата.
- То есть, ты предлагаешь мне статус омеги? - юноша, сдерживаясь, цепляет когтями узорчатую обивку на подлокотниках кресла.
- Питер, ты останешься в моей стае, - женщина делает короткую паузу, внимательным взглядом окидывая брата. - Если захочешь.
- И лучше бы мне не захотеть, - Питер кивает, кривясь.
- Не говори глупостей, - альфа вздыхает, ей самой давно уже надоела сложившаяся ситуация. - Решай сам. Но я хочу, чтобы ты был как можно дальше от моего сына, Питер. Это ненормальная привязанность, я не могу больше смотреть сквозь пальцы на ваши отношения. И я надеюсь, что ты меня поймешь. Я не собираюсь слишком тебя торопить, но после следующего полнолуния ты должен уехать.
