Айзек чувствует острую, режущую боль под нижними ребрами и привычно догадывается, что это его собственные когти впиваются в тело, окрашивая кошмар запахом свежей крови. Это уже давно не помогает проснуться.

Просыпается Айзек от другого - от учащенного дыхания, от прикосновения ладони, вытягивающей боль, от близости и жара чужого тела.

Дерек тихо ворчит что-то, то ли успокаивающее, то ли раздраженное, забирая разливающуюся по телу боль, прижимаясь слишком тесно, дыша слишком прерывисто и горячечно, беспокойно.

- Как ты? - Дерек обеспокоено смотрит в небесно-голубые глаза, обрамленные пушистым золотом ресниц, смотрит на линию чувственных мягких губ, между которыми коротко проскальзывает кончик розового языка, увлажняя.

- Спасибо, - негромко произносит Айзек, поднимая руку, неуверенно касаясь кончиками пальцев бока Дерека, проводя подушечками по ткани майки. У Айзека глаза человека, который точно уверен, что он спит, потому что в его реальности такого не бывает.

- Сегодня будешь спать у меня, - Дерек встряхивается, поднимаясь с постели, и сонно, очень мило, на взгляд Айзека, хмурится, тряхнув головой. - Не хочу всю ночь бегать к тебе и успокаивать. Бери одеяло, и пойдем.

Айзек послушно прихватывает подушку и одеяло и плетется вслед за Дереком в его спальню, спросонок часто спотыкаясь и путаясь ногами в свисающем конце одеяла.

У Дерека широкая кровать, удобная, Айзек довольно урчит, растягиваясь на в меру жестком матрасе, прислушиваясь к Дереку, устраивающемуся за его спиной на другой половине кровати.

- Прости, - невнятно бормочет волчонок. - За то, что тебе приходится со мной возиться…

- Ну, я в какой-то мере все еще несу ответственность за тебя, - роняет Дерек, переворачиваясь на спину и разглядывая ровную поверхность потолка. - Я тебя обратил, ты мой первый бета.

- Не жалеешь? - Айзек совсем чуть-чуть, на пару дюймов, подается назад, чтобы почувствовать тепло тела своего бывшего альфы.

- Я о многом жалею, - Хейл пожимает плечами, скосив взгляд на волчонка. - Но не об этом. Спи. Надеюсь, что больше тебя кошмары мучить не будут.

- Спокойной ночи, Дерек, - произносит Айзек и тут же заворачивается в одеяло, будто страшась ответа.

Дерек тихо и вполне доброжелательно рычит в ответ, прислушиваясь к преувеличенно-размеренному дыханию волчонка, и постепенно засыпает, уже настраивая себя на то, что проснуться ему придется или от истошного крика, или от запаха крови и боли - оба варианта ему совершенно не нравятся.

Но просыпается Дерек не от этого. Айзек, во сне перекатившись по кровати, сейчас прижимается спиной к груди и ощутимо вздрагивает, постанывает, осторожно толкаясь бедрами назад, в пах Дерека. От волчонка сладко пахнет возбуждением и желанием, и Дерек окончательно просыпается, когда слышит свое имя, срывающееся с красивых мягких губ жарким, жаждущим шепотом. Разморенный ночной фантазией, податливый, горячий волчонок, с таким искренним желанием шепчущий его имя, по-настоящему сводит с ума. Волк против воли пытающегося сдержать его человека тычется носом под ухо волчонку, в шею, туда где ярко и вкусно пахнет возбуждением, где учащенно бьется пульс.

- Дерек… - хрипло, просяще. Дерек прислушивается - пока еще Айзек не проснулся, но происходящее уже похоже на изощренную пытку. Ладонь ложится на гладкую ягодицу, сжимая, и несколько секунд Дерек борется с искушением, в конце концов проигрывая - тянет вниз белье Айзека, обнажая упругую красивую задницу, приспускает свои трусы, позволяя себе прижаться членом к гладкой коже.

Прикосновение отзывается в теле волной жарких искр, Дерек вжимается лицом в золотистые кудряшки на макушке Айзека, вдыхая абсолютно родной запах своего волчонка. Рука мнет упругую ягодицу, слегка отводя в сторону, и член удобно, правильно ложится в ложбинку между ягодиц, головка прижимается к сжатому, пульсирующему колечку мышц, и Дерек едва сдерживает рык, едва контролирует свою похоть, находя в себе силы для того, чтобы отстраниться, несколько раз перед этим потеревшись членом о нежную кожу.

Айзек дышит чаще, слабо дрожит в его руках, отзываясь тихим стоном, когда Дерек переворачивает его на спину, сам нависая сверху, целуя уголки приоткрытых губ.

Дерек успевает словить себя на мысли, что все происходящее - форменное сумасшествие, что он не должен так поступать по отношению к едва совершеннолетнему мальчику, не должен подпускать его так близко к себе - у Дерека целый свод запретов, ограничений, условий, - но Айзек, просыпаясь, размыкает губы, давая Дереку возможность скользнуть языком по кромке ровных зубов глубже в жаркую, влажную полость рта, лаская, полностью забирая инициативу у ошалело замычавшего в поцелуй волчонка. Цепкие длинные пальцы мгновенно ложатся на шею и поясницу, не давая Дереку отстраниться, Айзек широко раскрывает глаза, с восхищением и обожанием глядя на Дерека, и Хейл, едва сдерживая скулеж, тонет, захлебывается в этих эмоциях, по-волчьи притираясь щекой к щеке, а телом к телу. Айзек хватает губами воздух - всего мгновение - и снова вжимается губами в губы Дерека, рыча от желания.

- Тише, - властно роняет Дерек, слегка отстраняясь, и Айзек покорно затихает, распластанный под ним, закрывая глаза и скуля, когда Дерек опускает ладонь на его пах, на пропитанную смазкой ткань, уверенно стягивая белье с длинных ног волчонка, раздеваясь сам и снова ложась на юношу, вжимаясь, наслаждаясь ощущениями жара и желания.

- Дерек, - негромко выдыхает Айзек, шире разводя ноги, обхватывая бедра Дерека коленями.

- Все хорошо, - шепчет Хейл, широкими мазками вылизывая подставленную шею.

Айзек с облегчением всхлипывает, хватаясь обеими руками за плечи Дерека, когда тот, коротко облизнув ладонь, обнимает рукой оба их члена, неспешно проводя по всей длине.

- Все хорошо, волчонок, - зачем-то повторяет Дерек, позволяя себе насладиться доверчивой нежностью, плещущейся в глазах Айзека.

Айзек постанывает, дрожа от удовольствия, поглаживая пальцами загривок Дерека, слегка жмурится, когда удовольствие становится ярче, когда Дереку удается найти идеальный для обоих ритм.

Сам Дерек оставляет засосы на плечах и шее, на нежной коже - темные пятна, метка собственности, страсти, желания, и каждая сойдет к утру, не оставляя и следа на гладком алебастре.

Айзеку нужно меньше времени, чтобы дойти до пика - он изгибается под Дереком, издавая длинный, напоенный удовольствием стон, и кончает, пачкая свой живот и ладонь Дерека спермой, обмякая через несколько секунд. Дерек хрипло взрыкивает, продолжая дрочить на распластанное под ним тело, и бурно кончает, когда Айзек приподнимается на локтях, увлекая его в долгий, глубокий поцелуй.

Дерек не отпускает мальчишку в душ, вылизывает его сам, тщательно очищая гладкую кожу от капель семени, аккуратно вылизывает мягкий, болезненно-чувствительный член, и снова целует Айзека в губы, делясь вкусом спермы и собственным ненормально-болезненным желанием быть рядом, защищать, оберегать. Не отпускать от себя, не давать уйти. Лейхи удивительно податливо принимает всё это, Дереку даже кажется, что Айзек понимает все его эмоции, вложенные в этот поцелуй.

***

Чего Питер не понимал совершенно, так это почему из-за непроходимой рефлексии своего племянника он должен отказывать себе в далеко не маленьких радостях жизни типа секса со своим неугомонным, жаждущим помочь всем нуждающимся человеком.

По запаху удовлетворения, исходившему от обоих волков в одно достаточно солнечное утро, когда Стайлз заваривал шипучие лекарства для отца, нетрудно было догадаться о том, что произошло между ними ночью - хотя бы в общих чертах. По тому, как Дерек избегал любой интонации кроме рыка в разговоре с Айзеком, нетрудно было догадаться, что Дерек, в свойственной ему манере, решил волчонка защитить от себя самого.

По тому, что Стайлз вместо обещанных десяти-двенадцати дней проводил рядом с Айзеком уже третью неделю, нетрудно было догадаться, что происходящее только усугубило ситуацию.