- Да, папочка, - Айзек поскуливает, мотая головой, вскрикивая, когда Питер тянет за колечко, приводя игрушку в движение. - Я не смогу долго… Я так хочу кончить, папочка, пожалуйста…

Айзек захлебывается стоном, когда самый большой шарик проходится боком по простате и растягивает анус изнутри.

- Давай, сладкая, - Питер нежно поглаживает волчонка по внутренней стороне бедра, медленно вытаскивая игрушку, оглаживая пульсирующие, влажные от смазки края дырочки. - Потерпи еще немножко, милая…

Последние три шарика выскальзывают легко, почти незаметно, Айзек замирает, всхлипывая, чувствуя, как по вискам стекают капли слёз - от напряжения, от неудовлетворенности, от бурлящего внутри желания.

Питер наклоняется над юношей, нежно сцеловывая соленую влагу с кожи, и одним глубоким толчком входит на всю длину, наслаждаясь жаром плотно обхвативших член мышц.

- Кончай, сладкая, - негромко шепчет на ухо волчонку, подхватывая его под бедра и начиная двигаться, накрывая искусанные, припухшие губы поцелуем. - Давай, милая, кончи для папочки.

Айзек судорожно всхлипывает, сжимаясь на туго, быстро двигающемся члене, обнимает Питера за шею и с долгим, довольным полувоем-полустоном кончает, не прикоснувшись к себе, чувствуя как Питер изливается следом, едва сделав пару движений, доведенный до пика бешеной пульсацией и жаром юного тела.

- Господи, Питер… - ошарашенно шепчет Айзек через несколько минут, все еще не находя в себе сил для того, чтобы пошевелиться.

- Выходишь из образа, - незло хмыкает Хейл, с удовольствием прикусывая тонкую ключицу, оставляя наливающуюся краснотой отметину.

- Я… я не… - Айзек со стоном закатывает глаза, понимая, что Питер все ещё в нем, и что, судя по всему, оборотень намерен продолжить незамедлительно. - Боже, - хрипло стонет, чувствуя, как твердеет внутри член, снова растягивая влажные от спермы мышцы. - Папочка… - сладко всхлипывает, зарываясь пальцами в волосы Питера.

- Ты никуда не спешишь, сладкая? - лукаво тянет Питер, следя за тем, как Айзек мотает головой. Волк довольно урчит, наклоняясь и проводя языком по кружеву лифа, задевая болезненно чувствительный сосок. - Останешься на ночь?

- Да, папочка, - с тихим стоном выдыхает волчонок.

========== Часть 5 ==========

Перед полнолунием Айзек натурально изнывает от возбуждения - все тело плавится в жаркой, предвкушающей истоме, а волк метет хвостом в ожидании то ли полной луны, то ли Питера. Айзек не взялся бы делать ставки. Айзек скучающе рассматривает выученный ассортимент коктейльной карты, потягивая “Роуз”, небрежно отмахивается от подсевшего поближе парня, почти подростка, иногда поправляет прядки в и без того идеальной прическе, совсем немного двигаясь в такт звучащей музыке, одновременно принюхиваясь к мешанине запахов, стараясь как можно раньше почуять тот, которого так ждет.

- От тебя так сильно пахнет возбуждением, милая, - у Питера веселый голос и явно хорошее настроение: приближающееся полнолуние не волнует его ни капли. - Что с тобой, сладкая? Соскучилась по папочке? - зубы не сильно, но вполне чувствительно сжимаются на кромке уха, в то время как рука бесстыдно обласкивает плоскую грудь, массируя напрягшиеся соски сквозь кружево белья и шифон легкого бледно-розового платья. Айзек опирается рукой о барную стойку, почти невольно подаваясь под собственнические ласки, и поднимает голову, чтобы сделать вдох, тут же сталкиваясь взглядом с барменом. Тот спешно отворачивается, слабо передернув плечами, ничего не говорит, но Айзека продирает волной возбуждения, становящейся только ярче и острее от смущения и лёгкого стыда.

- Знаешь, о чем он думает? - шепот Питера обволакивает, разливается по венам ядом.

- Ты умеешь читать мысли? - Айзек слабо ведет бедрами, подаваясь назад, прижимаясь ягодицами к паху мужчины.

- Я умею считывать запахи, - Хейл прижимается губами к шее волчонка, по-прежнему держа ладонь на груди, поглаживая. - Он хочет оказаться на моем месте. Хочет трогать тебя, ощущать под руками твое тело, вдыхать твое возбуждение. Он думает, чем я расплачиваюсь с тобой за то, что ты отсасываешь мне, сжимая своими мягкими пухлыми губками мой член.

Сильные пальцы сжимают острый сосок, массируя, губы касаются кожи за ухом, опаляя дыханием, Питер пошло, грязно вжимается в Айзека, в полной мере давая волю своим желаниям, и Лейхи принимает все это, позволяет, давая мужчине прочувствовать свою власть над ним и ответное вожделение, перерастающее в похоть.

- Самое пикантное, сладкая, что бармены - очень наблюдательные люди, - вторая ладонь ложится на низ живота, плавно соскальзывая еще ниже, когда Айзек приглашающе разводит ноги. - Так что, поверь, он знает, что у тебя под юбкой. И думает о том, как бы оттрахать тебя так, чтобы ты и думать обо мне забыла… Чувствуешь горчинку ревности в его запахе?

- Да, папочка, - Айзек блаженно улыбается, вновь поднимая взгляд на бармена, только сейчас по-настоящему оценивая его. Айзеку такие парни не нравились - жилистый, сухощавый, похож на самого Лейхи. - Но я только твоя девочка, - лукаво урчит, поводя плечом и кокетливо оборачиваясь к Хейлу. - Правда, папочка?

Питер отзывается тихим, довольным рыком, проводя ладонью от груди к шее Айзека, заставляя его еще чуть сильнее откинуть голову назад.

- Только моя малышка, - согласно шепчет Питер в приоткрытые губы, позволяя себе поцеловать волчонка. Айзек трепетно вздыхает, сладко застонав в его губы. - Скажи, милая, - с напускной серьезностью и лукавым веселым блеском в глазах продолжает Питер, - ты ведь слышала о том, что красивым девочкам нельзя садиться в машину к малознакомым мужчинам, потому что красивую девочку могут завезти в лес и там жестко отыметь на капоте тачки?

Айзек коротко, широко улыбается, наощупь дотягиваясь до коктейля и поднося к губам бокал интенсивно розового напитка, отводит взгляд, игриво глядя на Хейла из-под ресниц - Питера окатывает волной жара от такой откровенно-пошлой игры - и, невинно улыбнувшись, спрашивает:

- Обещаешь?

***

Шифоновая юбка мягкими складками собирается на пояснице, когда Айзек, уперевшись ладонями в капот, выпячивает задницу, зазывно покачивая бедрами. Почти полная луна заливает его тело молочно-бледным светом, делая его еще более беззащитным на фоне темноты лесной чащи. Айзек нетерпеливо прогибается, ложась грудью на холодный капот машины, просит прикосновений, ласки, внимания.

Светло-розовое кружево красиво обтягивает крепкую, в меру округлую задницу - Питеру даже не охота нарушать эту гармоничную красоту, поэтому какое-то время он позволяет себе наслаждаться зрелищем, одновременно доводя Айзека до жаждущих надломленных постанываний прикосновениями. Твердый, увлажненный естественной смазкой член медленно и удобно скользит между ягодиц, соприкасаясь с тонким кружевом, и это достаточно приятно для Питера, и достаточно мучительно для Айзека, чтобы Хейл получал еще больше удовольствия.

Лейхи с глухим стоном упирается лбом в капот, заводя руки за спину, сжимая ладонями свои ягодицы и разводя их в стороны, так, что, чуть отодвинув полоску кружевной ткани, Питер видит раскрытую, смазанную и нетерпеливо пульсирующую розовую дырочку, подготовленную и растянутую специально для него.

- Ты хорошая девочка, сладкая, - севшим голосом произносит Хейл, медленно спуская с юношеских бедер розовое кружево. - Ты очень старательная, - подушечка большого пальца надавливает на подрагивающие края, легко проникая внутрь, в горячее и влажное нутро.

- Я так хочу тебя, папочка, - Айзек тихонько всхлипывает, сжимая палец в себе.

Айзеку просто необходимо сейчас быть заполненным, нужным, желанным, и об этом он готов умолять, стоя полуголым посреди ночного леса.

- Я знаю, малышка, - Хейл наклоняется к подрагивающим бедрам, касаясь губами гладкой прохладной кожи, продолжая поглаживать раскрытую дырочку уже двумя пальцами. - Папочка тоже хочет свою девочку, - шепчет с оттенком возбужденного рыка, наклоняясь к уху волчонка.