Второй способ формирования государственной службы – назначение на посты людей победившей на выборах партии — не приносит особой выгоды политикам-практикам. Если они начнут расплачиваться за свои политические обязательства постами в правительстве, они очень быстро обнаружат, что этих постов им не хватает, чтобы со всеми расплатиться. Кое-кто из наших сенаторов именно по этой причине стал ненасытен в поисках новых постов для назначения своих людей. Недавно один из сенаторов даже предложил принять закон, требующий учитывать партийную принадлежность кандидатов при назначении на пост старшего аэродинамика на военной авиабазе имени Вилбура Райта. Другие сенаторы вообще отказываются заниматься назначением на посты, или передают эту функцию местным партийным отделениям. Многие политики, занимающие официальные посты говорили мне, что лучше сбросить с себя это тяжкое бремя, чем получать дополнительную головную боль, да еще и терять из-за этих назначений голоса на выборах.

Причина такого положения дел очень проста: на каждую подобную вакансию приходится, как минимум, дюжина соискателей, заслуживших, по их мнению, эту должность своими политическими заслугами. Таким образом, при назначении на пост одного из них, конгрессмен получает его лояльность, и личную неприязнь всех остальных не попавших на пост одиннадцати соискателей. После нескольких сроков на посту, такой конгрессмен оказывается окруженным толпой отвергнутых соискателей поста, скажем, почтмейстера, готовых голосовать за его соперника.

И все же, если вы собираетесь заниматься политикой, вам придется заниматься назначением людей на правительственные посты. Даже если вы примете за правило вообще не иметь дела с этим вопросом, рано или поздно он к вам вернется. Что в таком случае делать, я расскажу в следующих главах.

На федеральном уровне, в отличие от организаций уровня штата и местного уровня, махинации при приеме на работу в органы власти, почти отсутствуют. Поэтому, федеральный уровень государственной службы вам не доставит особых хлопот, в целом, он хорошо работает и управляется. Хотя, и он не чужд политики: у госслужащих этого уровня есть влиятельное лобби в Вашингтоне, которое, однако, достаточно нейтрально, и не склоняется ни к одной из партий. В основном, это лобби добивается расширения и улучшения финансирования госорганизаций и повышения зарплат госслужащих. Кстати, сенатор Роберт Бэрд это лобби считает одной из самых важных проблем, стоящих перед Республиканской партией. Лично я это лобби проблемой не считаю. А вы решайте сами, что думаете по этому поводу.

Самое же худшее в наших госорганах федерального уровня – это зарплата, которую там платят служащим, и которая, так же как и условия работы, не настолько велика, чтобы привлечь достаточно компетентных сотрудников на такие требующие высокой квалификации посты, как, скажем, начальник управления агрономии, куратор аэродинамических исследований, или главный физик Бюро стандартов. Эта проблема не ограничивается федеральным уровнем, она характерна для всей нашей государственной службы. Мы платим конгрессменам 10 000 долларов в год за работу, в то время, как на жизнь они тратят около 15 000 долларов, не считая того, что они тратят на предвыборную кампанию, и потом мы удивляемся, почему в правительстве все берут взятки.

Одно из распространенных заблуждений связано с так называемой «кормушкой». По всеобщему мнению, каждый чиновник, назначенный или выбранный на должность, добывает себе на пропитание посредством процесса, среднего между каннибализмом и вампиризмом, являющегося почти что мародерством. На самом же деле, к кормушке присасываются лишь самые хитрые и беспринципные. Как я уже сказал, зарплата конгрессмена означает медленное разорение. У конгрессменов собрания штата ситуация еще хуже. Для конгрессмена или сенатора штата, сто долларов в месяц – это высокая плата, в большинстве же штатов, она и того меньше. Никто из них не получает зарплаты, достаточной для проживания, в то время как работают они, полноценно выполняя свои обязанности в нынешней сложной обстановке, по шестьдесят часов в неделю, вместо общепринятых сорока.

Как же они выживают?

Одно из двух:

а) они живут честно, получая пассивный доход, или плату за работу, выполняемую в свободное от государственной службы время, за счет своего здоровья, потому что такой образ жизни – непосильная нагрузка;

б) они берут взятки, полузаконным, или незаконным образом.

Если конгрессмен, как и многие среди них, – юрист, то ему несложно найти способ получать взятки, пользуясь лазейками в законах. Можете узнать у вашего адвоката, как это делается. Хотя, чего уж там скрывать, я и сам могу это рассказать. В большинстве штатов (насколько я знаю, решительно во всех), конгрессмен, являющийся юристом, в течение своего конгрессменского срока имеет право работать по профессии на стороне. За свои услуги, характер которых ничем не обусловлен, он может получать ничем не ограниченные гонорары. Эти гонорары могут быть действительной платой за реально оказанные услуги, а могут быть «полувзяткой», которую конгрессмен получает за свое общественное положение и связанные с ним возможности, без выполнения каких-то конкретных обязательств (встречается весьма часто, конгрессмен постепенно «приручается» взяткодателем, без прямой покупки его права голоса). Или же это может быть обычной взяткой, данной не нарушающим закон способом.

Если вы вдруг захотите искоренить это зло в своем штате, сделать это проще простого! Всего лишь обеспечьте, чтобы конгрессмены вашего штата получали не менее 10 000 долларов в год. Именно эта сумма является разумной оплатой их труда. Кроме того, запретите им получать плату за работу на стороне, и потребуйте от каждого из них публично отчитываться о полученных доходах в начале и в конце депутатского срока.

Однако, посоветовать сделать это – гораздо проще, чем написать и провести такой закон. И отнюдь не из-за оппозиции ему среди конгрессменов, а из-за яростного и недальновидного сопротивления принятию этого закона большей части населения, которая терпеть не может, чтобы правительственные чиновники получали зарплату, на которую можно прожить, и уж совсем не вынесет повышения государственным служащим зарплаты до уровня, соразмерного со степенью их ответственности.

Странно и удивительно, что при всем при этом, несмотря на мизерную зарплату и ненормированный рабочий день, несмотря на пренебрежительное, подозрительное и предвзятое отношение со стороны избирателей (которые, судя по всему, считают конгрессменов чем-то средним между выпущенным рецидивистом и рабом на галерах), очень большая часть наших конгрессменов является честными, искренними тружениками, делающими все, что в их силах на благо штата и избирателей.

Почему они это делают? Почему кто-либо вообще берется за такой тяжкий и неблагодарный труд? В Англии работа в правительстве – престижнейшее из всех занятий, которыми может заняться джентльмен. У нас же в стране человек, решившийся поступить на государственную службу, должен распрощаться со своей хорошей репутацией в обществе.

Так почему же добропорядочные люди связываются c государственной службой (а их число на порядок превосходит число коррумпированных чиновников)? И, раз обжегши на ней пальцы, снова и снова добиваются своего переизбрания на должность? Может быть, это жажда власти? Или они не могут жить без известности в обществе? Не скрывается ли тут какая-то психическая зависимость?

Все вышеперечисленное в какой-то степени может быть верным, но у меня есть своя теория по поводу основной причины, заставляющих людей служить обществу. Моя теория основана на личном знакомстве со многими конгрессменами, и, хотя она может быть неверной, я все же ее выскажу. Я думаю, главная причина, заставляющая этих людей делать то, что они делают – это патриотизм.

Большинство в нашей стране считают, что активно поддерживать какую-либо из партий – просто неприлично, и что по-настоящему достойные люди не поддерживают никаких партий. Зачастую можно услышать самодовольное «Я голосую за кандидата, а не за партию», сказанное так, как если бы за этот благочестивый поступок прощались все грехи. Особенно эта фраза характерна для женщин среднего и пожилого возраста.