Иржи поднял голову и посмотрел на солнце, греющее лохматые сосновые шапки. Смолистый воздух кружил голову, и так хотелось жить! Просто жить, наслаждаясь рассветами и закатами; фиолетовым отражением уходящих дождевых туч в речной воде, и темной корой вымокшей под дождем старой ели. Запахами спелого малинника в жаркий день, и темным быстрым полетом филина, на секунду загородившего своими крыльями месяц.

«Я не хочу сражаться. Я — художник, просто созерцатель и даже не творец! Почему же Судьба выбрала для этого бессмысленного действа именно меня?» Но оранжевый огонь уже ровно гудел в жилах, и Иржи знал, что с предначертанной дороги ему не свернуть. Ведь не может он предать погибших родителей, давших ему жизнь, Юори и Лайрину, убитых только из-за того, что любили друг друга… Да и в конце концов, нужно просто разобраться с творимым этой женщиной злом. Сбежит он, малодушно прячась где-нибудь в горах, она начнет питаться другими людьми. А ведь их и так используют!

— Я пойду в пещеру, приду обратно, и ты мне дашь ответ. Договорились? — не глядя на Фаркаша, Иржи начал спускаться в узкий темный проход.

Шкатулка лежала все там же, на пыльном каменном алтаре. Художник открыл ее и достал ослепительно вспыхнувший камень. «Сердце Юори!» Черный бриллиант, пульсируя скрытой в нем энергией, лежал на ладони.

— Как бы мне тебя так спрятать, чтобы не добрался никто, кроме меня? — подумал Иржи вслух.

Его огонь, двигаясь по всему телу, вдруг мягко толкнул его изнутри в грудь.

— Ты что-то хочешь сказать? — Молодой человек замер, держа бриллиант в обеих руках, и прислушался к внутренним ощущениям. — Поместить в себя? Ты это сможешь? А потом отдать? Ну, давай попробуем…

Одной рукой он расстегнул куртку и задрал свитер, а другой — приложил черный бриллиант к своей груди.

— Его точно никто не почувствует? Хорошо, давай!

Оранжевое пламя закружилось вокруг камня ярким волчком, опутывая его своей энергией все сильнее. Скоро весь Иржи горел, сам не замечая этого. Потом — мгновенный укол и… пламя стало успокаиваться. Он отнял от груди ладонь: на ней алело маленькое красное пятнышко. А внутри, напротив его горячего, молодого и сильного сердца ровно билось каменное.

Заправив свитер и наполовину застегнув молнию на куртке, он вышел на солнечный свет и прищурился. У входа в пещеру стоял Фаркаш. Увидев Иржи, он открыл рот и медленно упал на колени.

— Господин! — сказал он. — Вы — Ангел! Вы весь светитесь и у Вас сзади крылья!

Иржи поморщился и убрал видимый спектр своего огня.

— Ты, Фаркаш, перегрелся! Где ты видишь огонь? Вставай немедленно и пойдем. Смотри, пока я ходил, уже набежали тучки. Вдруг пойдет дождь, и я промокну? Господин Бернат женился и уехал. Кто меня будет лечить? — говорил он, прыгая по камням и перестраивая мысли охранника на другую тему.

Когда они добрались до бревен, Йожеф сказал:

— Вы, господин, были правы.

— В чем, Фаркаш?

— Она меня бросила и ушла к хозяину скобяной лавки.

— Соболезную, парень. Не ты первый. Хозяева лавок незаменимы в мирное время. Они пьют пиво, ходят в кино и покупают женам раз в год золотые сережки или колечки. Иногда возят на курорт. Но во времена заварух бросают всех и всё, убегая, словно крысы. Не горюй, найдешь красивее. Ты — парень видный.

— Господин Иржи, — Йожеф помедлил, — я, тогда, у пещеры, хотел сказать, что Вас не оставлю. Хорошим был бы я солдатом, оставив штатского сражаться, а сам — в кусты. Так что мы с Вами теперь — до любого конца.

— Спасибо, Йожеф. — Иржи протянул ему руку, тот пожал. — И еще: в сражении некогда кричать: господин Иржи…

— Согласен, Иржи! — Фаркаш помолчал, спрыгивая с камня, и закончил мысль: — И все-таки я видел Огонь. Ты — Ангел, Иржи!

— Как скажешь, только очень прошу: молиться на меня не надо!

Лодка быстро домчала их к отелю. Едва они вошли в холл, как к ним подбежала администратор.

— Господин Измирский! Там полиция, мэр в кабинете… Искали Вас!

— Веди!

Иржи и Йожеф развернулись и пошли за девушкой, нарочито перебирающей тонкими ножками на каблучках и старательно изгибающей худые бедра.

Подойдя к кабинету старшего администратора на первом этаже, она тихонько постучала.

— Входите! — Рявкнули оттуда.

— Вот! — она шмыгнула носом. — Этот тип так на всех!

— Иди, детка, спасибо! — Сказал Измирский и толкнул дверь.

Войдя с Фаркашем в кабинет, они увидели знакомые личности из мэрии, с мэром во главе, а также нескольких офицеров полиции, с которыми художник, по роду занятий и сословной принадлежности, никогда не пересекался. В маленьком кресле у окна, почти скрытую шторой, он обнаружил Линду.

— Здравствуйте, господа и леди! — он поклонился в сторону мэровой дочки. — Меня искали?

— Господин Измирский! — засуетился мэр, вставая и протягивая ему руку. — Очень рад Вас снова видеть!

Полицейский чин, видимо старший среди них, подумал и тоже подошел поздороваться.

— Вы слышали? — скорбно поинтересовался мэр.

— О краже? Конечно! По телевидению о ней говорят каждые пять минут.

— Помогите нам, пожалуйста! — продолжил градоначальник. — Вы, наверное, хорошо знали госпожу Балог?

— Помилуйте, да откуда? Нас госпожа Юдифь познакомила всего неделю назад. Один раз мы танцевали. Вот, пожалуй, и все.

— Жаль. — Проскрипел полицейский чин. — Мы предполагаем, преступники ее взяли заложницей. Ведь надо им было открыть зал! А тут: слабая женщина!

— По периметру отеля стоят видеокамеры. — Неожиданно вмешался в разговор Фаркаш. — Камеры есть и на каждом этаже.

Чин посмотрел на охранника так, словно у него свело челюсть.

— Мы смотрели.

— И?

— Запись стерта.

— А операторы у мониторов?

— Говорят, все было спокойно.

— Я могу быть вам еще чем-то полезен? — Лучезарно улыбнулся Иржи, изображая светского раздолбая.

— А почему уехал Ваш брат? — кто-то пискнул из угла.

— Хоть я и не обязан отвечать на вопросы, не относящиеся ко мне, но могу вам напомнить, что утром отель покинули около двадцати процентов гостей, не желающих, чтобы их имя звучало в уголовной хронике. Теперь по поводу брата. У него с госпожой Эстер вчера была помолвка. Сегодня они уехали в путешествие. Можете обратиться в его холдинг, в секретариат за соответствующими разъяснениями.

— Да Вы что? — Мэр подскочил, всплеснув пухленькими ручками. — А мы ничего не знали!

— Вашей семье пришлют приглашение на свадьбу! Прощайте, господа!

— Идем, Йожеф, пообедаем. Или уже поужинаем? Боюсь, сегодня нам спать и есть больше не придется.

Они расположились за своим столиком в полупустом зале. К ним сразу же подошел администратор Сапеш вместе с официантом. Приняв заказ, официант удалился, а Сапеш встал рядом, переминаясь с ноги на ногу.

— Присаживайтесь к нам, господин Сапеш. Выпейте вина! Гостей у Вас почти нет, так что составьте компанию!

— С удовольствием! — Он почтительно присел напротив Иржи, вытянув одну ногу вперед.

Художник, привыкший все замечать, поднял бровь, переведя взгляд с лица на ногу мужчины и обратно.

— Упал сегодня. — Грустно объяснил тот. — Входил в служебный подъезд и споткнулся вот об это.

Сапеш сунул руку в карман белой форменной куртки и достал ровный, с закругленными краями, тяжелый булыжник.

— Ого! Как же он у вас там оказался? Уборщицы халтурят?

— Не знаю, но я так расшиб колено!

Иржи протянул руку:

— Можно взглянуть?

Камень, действительно, был небольшим, но увесистым. Он уже хотел его отдать обратно, как пламя снова толкнулось ему в грудь. Посмотрев на него глазами, видящими сквозь иллюзии мира, Иржи усмехнулся.

— Хотите, я вылечу ваше колено? Сейчас. А Вы мне подарите камень на память об отеле. — Художник аккуратно водрузил его на стол между тарелок.

— А… Вы можете? — удивился Сапеш.

— Понимаете, все те, кто занимается живописью, часто делают краски своими руками из природных материалов. Иногда, при смешивании, получаются достаточно интересные результаты. Хотите попробовать? Больно не будет!