-  Эх, спасибо Пельменю-дружбану! Славную Короллку он мне подогнал, когда на БМВ пересаживался! А ведь мог продать! Не-е-е! Мне спонсировал, - не мог нарадоваться на свою новую машину дьякон, открывая её.

   -  И как же те удалось? Он же совсем озверел уже, этот аэромонах! А пока я причащал, его и след простыл... - удивлялся отец Глеб, усаживаясь в машину.

   -  Да чё там... Я ему сказал, что у меня полпатриархии родственников и знакомых, и что его живенько из Москвы выпрут, если я только скажу... Он ещё чего-то завякал про каноны, а я ему вломил легонько под рёбра и сказал, что я его урою прямо здесь - и мне ничего не будет. Доступно так объяснил! Он сразу и свалил, просрамшись.

   -  Ну ты даёшь!

   -  Да мне насрать, таким же не объяснишь по-другому...

   -  Слышь, там родители денег накидали... Я отказывался, но они сказали, что обидятся, если не возьму... - отец Глеб стал доставать из кармана мятые купюры, - Распилю сейчас пополам...

   -  Не-е, бать, бери всё себе!

   -  Да хоть на бензинчик-то возьми!

   -  Нет, не возьму! То бензин, а то - дети! Помнишь Джентльменов удачи^[110]1 Ну так настоящий дьякон и есть такой джентльмен!

Исповедь и Вознесение^[111]

Жизнь со вкусом и в роскоши крайней И в разврате любые желанья,

А с раскаянья редкой слезою Справлюсь легким движеньем рукою.

Iggy Pop^[112], Private Hell

   -  Ты завтра на поздней литургии сможешь обе чаши потребить, отец Николай? Я тогда на ранней причащусь, - просил молоденький, пары месяцев ещё не прослуживший, дьякон, старшего товарища, когда разоблачались после всенощной^{[113] [114]} на Вознесение.

   -  Не называйте никого отцами, особенно дьяконов! И уж тем более, если сам дьякон. Не учили тебя такому в семинариях, Аркаш?

   -  Нет. Отец дьякон - вполне в ходу было...

   -  Да ладно, не парься. Потреблю или кто из батьков мне поможет.

   -  Слышь, а ты не знаешь, патриархия завтра работает?

   -  Ты чё? С дуба рухнул? В двунадесятый праздник ? Патриархия? Ну, ты точно ладаном об дышал ся с непривычки! А чё те там так срочно понадобилось?

   -  Да я, понимаешь, все удостоверение клирика никак не получу...

   -  Да ты что?!! - изменился в лице протодьякон, - как же ты служишь?!!

   -  А что?

   -  Тебе ж нельзя! После месяца службы, если удостоверения нет, то служить не имеешь права! Это ж постановление такое патриархийное. Уже несколько лет действует.

   -  Ты шутишь...

   -  Да ты чо? Разве над таким шутят? Тебя ж за это под запрет запросто отправить могут! Настоятель знает?

-Нет...

В алтаре и так было душно, а после этого известия молоденький дьякон вообще побледнел как мел.

   -  Бегом к нему, пока он не уехал! Кайся! Валяйся в ногах! Проси прощения! Объясняй, что ходил, но не попал, но на следующей неделе получишь, чтоб он на тебя не писал пока докладную, а то, если он от кого другого узнает, что ты скрывал... Конец тогда тебе...

   -  Но ты же не расскажешь? - с испугом и надеждой в голосе пролепетал Аркадий.

   -  Не знаю, брат... Я с тобой под запрет не хочу... Так что - беги скорее к настоятелю, если сегодня не скажешь, то завтра может быть поздно!

   -  Ну что ты человека напугал так? Хватит уже прикалываться! Смотри, он и впрямь уже собрался бежать и под настоятельские колеса бросаться, - не выдержал укладывающий рядом своё облачение отец Глеб.

   -  Ну, блин, бать! Зачем такую разводку обломал?! Аркаша бы мне сейчас бутылку выставил, чтоб я на него не стуканул... Ты ж поверил, правда, Аркаш?

Бледность сменилась краской на лице молодого служителя культа, он ничего не ответил.

   -  Да ладно, тебе! Вырастешь - сам желторотых дьяконов подкалывать будешь, учись! Это, брат, наши православные традиции. А традиции - наше всё! - воздел палец к небу протодьякон.

Сирень на церковном дворе благоухала. Близкий закат наложил свои мягкие оттенки на окружающий мир. Пели птицы. Редкое время, когда в Москве не холодно, не жарко, а так красиво и приятно.

У крыльца приходского дома стоял отец Андрей, прислуживавший когда- то в семинарские годы в алтаре у весьма популярного в православной, особенно женской среде, отца Иосифа.

   -  Привет! Христос Вознесся! Как это ты после всенощной у себя в храме к нам успел? - приветствовал Глеб старого знакомого.

   -  Да я после канона отпросился. Сказал, что надо за лекарством ребенку заехать...

   -  Заехал?

   -  Да не, я к тебе... Мне поисповедаться срочно надо...

   -  Вот, понимаешь... Я уж домой собрался... Ну, пошли обратно в храм.

   -  Я тебя потом на машине подкину...

   -  И что ты ко мне-то зачастил? К отцу Иосифу или ещё кому пошёл бы... Вон, у нас Вячеслав - тоже с опытом батюшка, пьющий, правда...

   -  Да я тебе доверяю, а остальным не решусь всё выкладывать, ты ж понимаешь... А к Иосифу я уж давно не ходок, он человек святой жизни, ему нельзя такие вещи говорить... Как он мне тогда сказал, что в пост с женой, если захочу перепихнуться, то должен в гамак, и за окно, и как я представил себе этот гамачизм... ни ногой к нему с тех пор... Да я ж тебе рассказывал всё это не раз.

   -  Ну да, я как-то не подумал... Не знаю, зачем про Иосифа ляпнул...

Через полчаса они ехали по вечерней Москве. Отец Андрей был

напряжен. Впереди затормозила машина.

   -  Ну... твою-то мать! Только исповедовался, а они так и норовят в грех ввести!

   -  После исповеди - всегда искушения, - сам не зная, иронизирует он или серьёзно, ответил отец Глеб и продолжил прерванный разговор, - затонировать стекла, говоришь...

   -  Да это не я, а Катя... Затонируй, говорит, батюшка стекла, а то неудобно в машине этим заниматься...

   -  М-да... Погоди, её же Надей звали?

   -  Надя - раньше была. А эта - Катя...

   -  Так это другая у тебя уже? Ну, ты даешь! Извини, конечно, но мне твоя исповедь анекдот напомнила. Приходит мужик домой, а там любовник у него в кровати. Он садится на стул, молчит, потом говорит любовнику жены: «Понимаю, я попал... Но тебе-то зачем всё это нужно?» Вот и я не понимаю, зачем тебе это нужно? У тебя - жена. Хоть и не ангельского нрава, но красавица, несмотря на то, что пятерых родила. И не отказывала тебе, насколько я знаю...

   -  Да не могу я её ни видеть, ни что-то с ней иметь. Стерва! Я ей говорю: «Заткнись! Слушай меня!» - а она продолжает мозг выносить. Я говорю: «Ща не замолчишь - в пост ДПС въеду!» - как раз мимо проезжали. Она продолжает. Я и завернул... крылом... Так она из машины выбегает и кричит: «Караул! Милиция! Помогите! Он меня убить хочет!» Представляешь?! Менты за автоматы, не знаю, чем бы кончилось, не будь я в подряснике...

   -  Да, уж... Но ведь ты тоже виноват...

   -  Да я понимаю. Но не могу я с ней! А Катя - она нормальная девчонка, дочь спонсора храма нашего... У неё уже два брака несчастных было, мы друг друга хорошо понимаем... Кончать только она плохо умеет...

   -  Ну, этих подробностей мне не надо, а про понимание - и про Надю ты, помнится, то же самое говорил. Вообще... Знаешь, у нас у протодьякона такие же проблемы семейные. И он - не без греха по женской части... Ты не подумай, это я не тайну исповеди раскрываю, он и без исповеди мне рассказывал. Вот у него принцип: никаких романов на приходе! Хоть за ним и ходят девки табуном по храму... И вообще, веру в это дело не вмешивает, и, думаю, прав он. Если уж грешен, то не надо одно на другое нанизывать, а то такой винегрет получится и в голове, и в жизни... Да и стуканут в патриархию скорее с прихода... Дочь спонсора храма... Ну, ты догадался...

   -  Думаешь, я не понимаю? Я ж, знаешь, тебе кратко на исповеди про суицид... Я прям в келье нашей поповской повеситься хотел, на люстре... Теперь мы без света там сидим...