- Но ты же не станешь трахать ее в этот раз? - Питер с издевкой приподнимает одну бровь, наблюдая за тем, как Дерек напрягается всем телом, подаваясь вперед, но сдерживается, даже рык сдерживает, только негромко выругивается - Питер в ответ усмехается, коротко рыкнув, припечатав племянника к креслу короткой алой вспышкой.

Бета признает главенство альфы - неохотно, но признает. Дерек сжимает подлокотники несчастного кресла так, что Питер слышит пока еще негромкий хруст дерева.

- Через несколько дней Алан вернется из командировки, и я поговорю с ним о нюансах происходящего. Я не думаю, что он скажет мне что-нибудь утешительное, что-нибудь кроме “Такова воля Неметона, смирись”.

- Смирись и сдохни, - выплевывает Дерек, до отчетливого хруста сжимая подлокотник.

Питер кивает со смешком, поворачивается к племяннику всем корпусом, чуть наклоняясь.

- А что ты предлагаешь?

- Поговори с ним. Узнай, что он хочет, что он собирается делать.

- Еще рано, Дерек, - альфа разочарованно кривится. - Мальчик пока еще в гневе, но уже начинает торговаться.

- Стадии принятия смерти? - младший оборотень скептично приподнимает бровь. - Ты знаешь, какой процент проходит пятую стадию?

- У него нет выбора, но есть время. Он смирится.

- Если Ардженты по его наводке не вырежут нас раньше, чем мы дождемся его принятия.

Питер усмехается, и коротко трет переносицу, с сомнением прицокивая.

- Не вырежут. Поверь мне, он не сможет позволить. Он нам нужен, Дерек, ты не можешь этого не чувствовать.

- Ну, если это даже ты признаешь, - Хейл смотрит на дядю с сомнением. - Неужто ты свои пять стадий уже прошел?

С друидом действительно лучше. Или правильнее, потому что Дерек не может конкретизировать, не может сказать, что именно стало лучше. Все стало немного правильнее, еще не совсем, и он понимает, что связано это с тем, что друид еще не принял стаю, да и альфа своего советника еще не принял, но уже немного похоже на ту стаю, которая была при матери. Ощущения становятся схожими. Хотя и близко нет того ощущения защищенности, полной безопасности, которое Дерек с детства ассоциировал со стаей. Может, дело в том, что он стал старше, может в том, что сам успел побывать альфой стаи, и знает, как это трудно - заставить группу подростков ужиться в одном доме - даже сейчас, когда за пять лет они уже все в достаточной мере притерлись друг к другу, это все равно не стало легко.

Но волчата чувствуют себя в безопасности, и это, на взгляд Дерека, одна из самых важных составляющих стайных отношений. А он сам, он просто знает, чего это стоит.

С друидом же становится еще проще, но только в том случае, если сам друид в себе - или с собой, - не несет смертельной опасности.

- Ничего не могу сказать на этот счет, - альфа хмыкает, передергивая плечами. - Просто еще рано давить на него, навряд ли он пока сам понимает, чего хочет. Сам подумай, он не враждебен, не жесток, зачем пока обострять ситуацию? И он все-таки не Арджент, Дерек, хоть и натренирован ими.

- Почти одно и то же, - бета отмахивается, поднимаясь на ноги, нервно проходясь по комнате - Питер поднимается вслед за племянником, подходя к камину, разглядывая его пустое холодное нутро.

- Но не совсем. В нем есть еще что-то другое, помимо арджентовского воспитания. И в нем нет слепой фанатичности, иначе он уже попытался бы кого-нибудь из нас прикончить.

- Никогда не думал, что окажусь в таком мире, где ты о людях думаешь лучше, чем я. На тебя совсем не похоже, Питер.

- Смирись или сдохни, - с кривой улыбкой проговаривает Питер. - Он нам нужен.

- Не представляю, как он может стать якорем хоть для кого-то, - младший Хейл подходит ближе, становясь рядом с дядей, тоже рассматривая камин.

- Не нам судить. Не сможет - тем хуже для него, хотя я никогда не слышал о том, что друид может не справиться со своим предназначением. Разожги камин, завтра или послезавтра, - без всякого перехода добавляет альфа. - Уже достаточно холодно вечерами.

Дерек недоверчиво смотрит на дядю. Живой огонь в этом доме кажется кощунством. Жестокой, неуместной шуткой.

- Ты уверен? - зря наверное, но все же переспрашивает Дерек.

“Ты уверен, что хочешь видеть огонь здесь, в этом доме, где десять лет назад сгорела заживо почти вся наша с тобой семья, и ты сам почти погиб здесь?”

Питер не отвечает, только чуть удивленно приподнимает бровь, повернувшись к племяннику.

Дерек поджимает губы, отворачиваясь.

***

На разожженный камин стая собирается словно мотыльки на свет свечи. Волчата предпочитают обратиться, и греют мохнатые бока в оранжево-золотом отсвете языков пламени; Джексон, которого Стайлз так ни разу и не видел полностью обратившимся - и, как говорила Кора, “оно и к лучшему”, - сидит на полу, у кресла, в котором с ногами расположилась Лидия, и едва слышно шипит, довольно щуря лазурные глаза с вертикальным зрачком, а по коже его то и дело волной проходит рябь, покрывая некоторые участки тела чешуей.

Стайлз аккуратно обходит развалившихся вокруг камина волков, пробираясь ближе к огню, садится рядом с одним из них, откладывая книгу, которую держит в руках, восхищенно рассматривая пляшущее пламя.

- Красиво, - негромко произносит, наклоняя голову то к левому, то к правому плечу. Одну ногу обдает теплом - один из волков, Стайлз почти уверен, что это Бойд, приваливается боком к его ноге, щуря глаза, в которых отражаются оранжевые всполохи. Стилински еле успевает подхватить с пола книгу, потому что уже через пару минут вокруг него буквально смыкается кольцо из мохнатых волчьих тел. Дерек - Стайлз стопроцентно уверен, что этот крупный, угрюмый волк, хмурящийся точь-в-точь как племянник альфы, и есть Дерек, - лежит чуть поодаль, положив морду на вытянутые лапы, и изредка косит на волчат внимательным взглядом, но ближе не подходит. Стайлз кладет на чью-то спину, кажется, Эрики, принесенную с собой книгу, выпрошенную у Дитона, и снова погружается в чтение, едва не засыпая сидя, умиротворенный тихим довольным урчанием, сопением, размеренным дыханием волчат, потрескиванием камина.

Периодически Стайлз все же задремывает - не замечает, как Джексон уносит уснувшую Лидию, как Дерек все-таки постепенно придвигается ближе, не к самому Стайлзу, но рядом, прижимается боком к дремлющей сестре.

Стилински все-таки засыпает, повернувшись набок, обхватив кого-то из волчат за шею, используя вместо подушки.

Питер, приехавший около полуночи, усмехается, рассматривая эту картину, добавляет в камин дров, пересчитывает волков, удовлетворенно кивая, убедившись, что не хватает только Джексона и Лидии. Эти двое, хоть и часть стаи, но волчьи стайные инстинкты у них почти отсутствуют. Питер, впрочем, по этому поводу не беспокоится. Для банши и канимы это нормально, достаточно того, что ящер не смеет - а может, уже и не хочет, - задирать друида, а ведьма относится к нему дружелюбно.

Стайлз обнимает за шею Малию, устроив голову на спине койота, посапывает, зарывшись носом в чуть рыжеватую шерсть луговой волчицы. Остальная стая укрывает его словно меховым одеялом, и кажется, будто они все даже дышат в унисон.

Может, так и есть. Питер прислушивается, удовлетворенно хмыкая, и уходит к себе.

Через несколько минут в зал спускается большой темно-серый волк, бесшумно переступая по полу, долго смотрит в огонь, иногда наклоняясь к пламени слишком близко, почти опаляя шерсть на морде, но вовремя отшатывается, снова замирая, не сводя взгляда с языков пламени, не замечая, что за ним уже несколько минут наблюдает пара темно-карамельных внимательных глаз.

Стайлз, кажется, не видит ничего странного или неудобного в том, чтобы спать на полу в окружении стаи. Он слегка привстает - устроивший морду на его груди Айзек недовольно ворчит, сдвигаясь ниже, к животу, - смотрит на альфу уже открыто, щурясь, и хрипло, сонно предлагает:

- Ложись.

Волк отрывает взгляд от золотых всполохов, и подходит ближе, внимательно глядя в глаза человека.