Пожалуй, увидев в первый раз трансформацию человека в оборотня, Стайлз испытал отвращение.

Но сейчас отвращения не было. Зрелище было немного пугающим, но в общем-то красивым, по-животному. Хруст встающих на место костей почти заглушает голос Дитона, стоящего в паре шагов, и читающего что-то монотонно-гипнотизирующее. Стайлз подается вперед, чтобы снова взглянуть в кроваво-алые, горящие как у адской гончей глаза, и резко отшатывается, инстинктивно ища правой рукой пистолет, когда альфа поднимает голову, оглушающе громко зарычав. Стилински заставляет себя сдержаться, и не сделать еще шаг назад, замирает, справляясь с нервной дрожью, сжимает ладони в кулаки, впиваясь короткими ногтями в кожу, и с интересом рассматривает оборотня. Приходится признать, что Стайлзу альфы еще не попадались. В омегах всегда было или куда больше человеческого, или они намертво застревали в волчьем теле, но такого зверя Стайлзу видеть еще не приходилось.

Природное, ничем не выводимое любопытство так и тянет юношу вперед - прикоснуться, убедиться, что все по-настоящему.

Бугристые мускулы, темная кожа, черная, жесткая шерсть, клыки, наверное, в палец длиной. Оборотень тяжело, с хрипотцой дышит, скаля клыки, смотрит выжидающе, не отводя глаз от замершего юноши.

“Я не знаю, что делать”, - одними губами, абсолютно беззвучно проговаривает Стайлз, не отводя взгляда, но подходит на полшага ближе, неуверенно протягивая зверю, опустившемуся на землю на все четыре конечности, правую руку. Волк нехотя переводит взгляд с лица человека на его руку, выгибается сильнее, с глухим рыком, полностью обращаясь в волка. Крупного красноглазого волка, с интересом обнюхивающего протянутую ладонь.

Стайлз уже не слышит голоса Дитона, не слышит даже шорохов ночного леса, он вообще не до конца уверен, что он и альфа по-прежнему находятся там, на поляне. От земли снова сильно несет холодом, и по темной поверхности расползается чернильное пятно огромного трискелиона. Только тогда, заметив, как лучи заворачиваются в спираль, Стилински оглядывается. Вокруг темно и пусто, только если поднять голову можно увидеть размытые очертания полной луны. Волк стоит рядом, задрав морду, внимательно разглядывая человека.

- Я могу тебе лапу пожать, - сипло проговаривает Стайлз. - Ну… надо же как-то скрепить договор, да? Я так понимаю?

Хищник умудряется презрительно скривиться, подходя еще ближе к человеку, совсем вплотную, притираясь боком к его бедру. Зверь жаркий и сильный, Стайлз чувствует, как под его кожей перекатываются литые мышцы, когда опускает ладонь на волчью спину, сжимая пальцами густой, теплый мех. Волк садится, и Стилински, не успевший разжать пальцы, наклоняется вслед за ним, а затем понятливо садится рядом, снова показывая альфе татуировку на запястье. Волк с любопытством оглядывает ее, даже принюхивается, проходясь мокрым носом по коже, чуть подается назад, внезапно серьезно оглядывая сидящего Стайлза с головы до ног.

“Не бойся” - глухим эхом звучит в голове, и Стайлз, не слишком верящий в волчью телепатию, думает, что это отголосок тех слов, которые Питер ему сказал прежде чем перекинуться. От этой просьбы-предупреждения становится еще страшнее.

Стилински пытается оттолкнуть тяжеленного, сильного хищника, когда тот смыкает клыки на его запястье, пытается заорать, но горло сжато спазмом - ни вдохнуть, ни выдохнуть. Теплая кровь течет по пальцам, обжигая, и Стайлз с яростью смотрит на отошедшего на полшага волка. Тот медлит пару мгновений, а затем, наклонившись, загоняет клыки в свою лапу, заворчав жутко и пугающе. Темная шерсть поблескивает от крови в слабом лунном свете, алая влага впитывается в землю, и Стайлз понимает, что делать - прикладывает кровоточащую, охваченную болезненным огнем руку к земле, и поднимает взгляд на оборотня.

“Сильная магия основана на крови, друид. В это я верю”.

Стайлз открывает глаза и с изумлением обнаруживает себя на заднем сиденье машины, завернутым в плед. Машина эта явно не принадлежит Дитону - в той пахло хвойным освежителем и лекарствами. Здесь ощущается легкий, травянистый запах женских духов, сандалово-терпкий мужской парфюм и слабый запах чипсов.

- Сколько я должен повторять - не ешь в моей машине? - голос альфы Стайлз узнает мгновенно, и тут же ошарашенно рассматривает свою руку, на которой нет даже следа от укуса. Боли тоже нет.

- Я не крошу, - недовольный девичий голос. Кажется, Малии. - Ой, ты проснулся, - девушка оборачивается, довольно улыбаясь Стайлзу.

- Ты меня укусил, - Стайлз сердито смотрит на альфу, кутаясь в плед.

- Ты его укусил? - волчица изумленно поворачивается к вожаку. - Когда? Зачем?

- Помолчи, Малия, - Хейл оборачивается, бросая короткий взгляд на Стайлза. - Это было необходимо. И это не несет таких последствий, как в этом мире. Ты не станешь оборотнем.

- В этом мире? А мы где были? - Стайлз снова прячет руку под плед. По телу разливается слабость, мышцы начинаю тягуче болеть.

- Там, куда ты меня завел, - альфа переводит взгляд на притихшую волчицу. - Некоторые вещи, Стайлз, касаются только нас с тобой. И поговорим о них потом.

- Очень вежливо! - девушка откидывается на спинку сиденья. - Просто блеск.

Но молчание, судя по всему, дается юной волчице нелегко, через пару минут она снова поворачивается к Стайлзу, разглядывающему однообразный ночной лес за стеклом. Чуть поодаль светит фарами вторая машина.

- А где вы были? Ничего особенного же не происходило, - девушка разворачивается на сиденье, чтобы удобнее было рассматривать новоприобретенного друида стаи. - Мы ничего такого не видели.

- А что видели? - Стайлз, решив, что после всего произошедшего, имеет на это полное право, вытягивает ноги на сиденье, устраиваясь удобнее. Питер косится на него, глянув в зеркало заднего вида, но ничего не говорит.

- Ну, вы просто стояли, доктор Дитон читал что-то занудное, уснуть можно было, ну и все, собственно. Ну, ты потом упал, - волчица отводит взгляд, слабо улыбнувшись. - Ну, точнее, упал бы, если бы Питер тебя не поймал. Ну как-то и всё.

- Всё? - пораженно переспрашивает Стайлз. - Что значит “всё”?

- Это всё, что они видели, - размеренно проговаривает альфа. - Даже Дитон не видел больше.

- Ты так говоришь, будто это хорошо, - раздраженно фыркает Стилински, снова отворачиваясь к окну. - Скоро приедем?

Малия высовывается из машины, кажется, принюхиваясь.

- Скоро. Уже совсем скоро. Ты не рад?

- Чему? - Стайлза почти выводит из себя эта ненаигранная детская непосредственность девчонки. - Чему мне радоваться? У меня вся жизнь летит под откос, а ты мне предлагаешь радоваться?

Стилински отворачивается от девушки, скрещивая на груди руки и низко опуская голову.

- Не слушай, - тихо говорит альфа, коротко погладив обескураженную волчицу по волосам. - Все будет в порядке.

Малия заметно млеет от такой незначительной ласки, садится нормально, отворачиваясь от Стайлза, и Стилински, разморенный теплом и непонятной усталостью, снова засыпает, успев подумать, что теперь он, пожалуй, в своей жизни не решает совершенно ничего.

В следующий раз Стайлз обнаруживает себя уже в постели, в незнакомой комнате, раздетым до трусов и укрытым одеялом.

Выспавшимся он бы себя не назвал, но ночная усталость по большей части отступила, сменяясь непривычной ленью.

Стайлз медленно оглядывает комнату - достаточно просторная, с мебелью светлого дерева и светлыми же обоями, ничего примечательного, кроме стоящей на прикроватной тумбочке термокружки и лежащей под ней запиской.

“Проснешься - спускайся на кухню, на первом этаже, справа от лестницы.”

Почерк кажется Стайлзу смутно знакомым, но он предпочитает не заострять на этом внимания. В кружке обнаруживается не слишком горячий, вполне сносный кофе, который Стайлз долго и подозрительно рассматривает и обнюхивает, прежде чем сделать первый глоток.

Шлепая босыми ногами по гладкому полу, юноша доходит до прикрытого бежевыми, в тон мебели, шторами, окну, рассматривая, раскинувшийся за ним вид. Дом выходит окнами на лес - никаких признаков цивилизации, просто лесная чаща практически под окном. Пожалуй, в этом даже что-то было, хотя осенними дождливыми ночами здесь наверняка могло быть жутковато. Стайлзу, впрочем, это достаточно скоро предстояло узнать.