А еще происходящее льстит. Немного, конечно, пугает — серьезно, это же Питер Хейл! — но в куда большей степени возбуждает и льстит.
— Да, можешь, — Питер согласно кивает, и одним плавным движением поднимается со стула, оказываясь рядом с девушкой, осторожно проводя ладонью по влажным, слабо вьющимся волосам. — Помочь?
— Ты серьезно, что ли? — Эллисон замирает, чувствуя близость, и Питер буквально чует, как в ней борются два начала — женское и охотничье. Женщина хочет расслабиться и довериться сильным мужским рукам, охотница — поставить на место зарвавшегося зверя. — И откуда ты знаешь, что мой отец не в городе?
— Просто знаю, — Хейл хитро усмехается. — Еще я знаю, что раньше завтрашнего утра он не вернется. Боже, милая, ну ты же не думаешь, что эта ваша охотничья радиоволна такая уж секретная? Я тебя, возможно, удивлю, но мы тоже умеем пользоваться техникой.
Эллисон молча толкает оборотня в плечо, поджимая губы, но послушно садится на стул возле зеркального трюмо из светлого дерева, на котором разложена косметика и лежит фен.
Питер секунду гладит девушку по плечам, и усмехается, ловя в отражении её вопросительно-удивленный взгляд.
— Элли, я вырос с двумя сестрами и четырьмя племянницами… Если напрячь память, то я даже умею художественно красить ногти, — мужчина весело скалится в ответ на смешок девушки, собирает двумя руками темные, от воды кажущиеся черными пряди, рассыпавшиеся по плечам и укладывает на спину девушки, отходя на шаг, чтобы включить фен в розетку.
— Четырьмя племянницами? — всё же уточняет Эллисон, хотя понимает, что это наверняка не лучший вопрос.
Но Питер спокойно кивает, снова останавливаясь за спиной охотницы.
— Дерек — единственный сын Талии. А близняшки были на четыре года младше Коры, — Питер ведет двумя пальцами по виску Эллисон, убирая за ухо прядку. — Не думай об этом, маленькая охотница, — Питер кладет рядом расческу и включает фен.
Эллисон и рада бы об этом не думать, она не первый год гонит от себя мысли о том, что сделала её тётя, но вспомнив об этом, забыть эту тему сложно. Мысли оседают горечью где-то в глотке, жаром, как перед слезами, обдают легкие.
Питер выключает фен, откладывая в сторону и берет в руки расческу, аккуратно, медленно прочесывая слегка подсушенные локоны.
— А где Кора сейчас? — Эллисон рассматривает мужчину в зеркале, послушно наклоняя голову, чтобы Хейлу было удобнее.
— В Нью-Йорке. Работает рекламщицей, гасит конкурентов волчьим чутьем, — Питер тихо усмехается, качнув головой. — Я подумал, что так для неё будет лучше.
— А Дерек?
— Формально, после восстановления трудоспособности, — как по написанному проговаривает Питер, — опекуном Коры до её совершеннолетия оставался я. Поэтому я отправил её в Большое Яблоко, подальше отсюда. А Дерек оставил бы её здесь, потому что здесь её дом и стая, — Питер снова берется за фен.
Эллисон молчит, пока аппарат гудит, обдавая волосы горячим воздухом, снова наблюдает за Хейлом в отражении. Питер молча расчесывает длинные, пахнущие мятой пряди, проводя ладонью по волнам цвета горького шоколада, перекидывает всю копну через одно плечо Эллисон, коротко целуя оголенную шею, и лукаво улыбается, подняв взгляд на её отражение.
— Так лучше, маленькая охотница.
— Лучше, — Эллисон согласно кивает, тряхнув головой и снова рассыпая блестящую копну волос по плечам. — Спасибо, — в полоборота поворачивается к мужчине, запрокидывая голову, открывая взгляду линию шеи, красиво очерченные ключицы, упругую грудь с рельефно выделяющимся под тонкой тканью сосками.
Элли успевает встать со стула на долю мгновения раньше, чем Питер соберется наклониться к ней, накрывая нежные губы поцелуем, и Хейл чуть удивленно приподнимает бровь, наблюдая за тем, как девушка отходит к выключателю — не потому, что удивлен самим действием, а потому, что сам не угадал намерений охотницы.
Волк все-таки слишком расслабляется рядом с ней, хищник готов ластиться под тонкие руки, на которых всегда присутствует запах аконита и пороха.
Эллисон возвращается, проходя мимо Питера, кладет пистолет под подушку, включает небольшую прикроватную лампу, слабо освещающую помещение и, помедлив секунду, садится на кровать, поднимая взгляд на Питера.
— Так зачем ты всё-таки пришел? — Эллисон действительно интересно, какой предлог выберет Питер.
— Вообще — поговорить о сегодняшней тренировке, — вполне серьезно произносит Хейл, подходя ближе и ближе к кровати, одним движением переставляя стул и садясь напротив Эллисон.
— Я не отрицаю, что мне еще тренироваться и тренироваться… Особенно до уровня моего отца, — Эллисон тоже становится серьезной, угадывая нешутливое настроение волка.
— Из охотника слишком легко превратиться в жертву, особенно когда ведешь охоту за несколькими целями, — Питер наклоняется вперед, опираясь локтями о колени, и наклоняет голову к плечу. — Ты выстрелила Айзеку в ногу, через десять-двенадцать минут нашла Маккола и Юкимуру — плечо и бедро. Эрику ты достала ближе к дороге — предплечье. Вернона — к западу от особняка — голень.
— Ты следил за мной? — Эллисон хмурится, сводя брови к переносице и упрямо поджимая губы. — А я тебя так ни разу и не услышала… Даже… Серьезно, я была готова к тому, что не смогу тебя найти, я была уверена, что ты затаишься так, что у меня и шансов-то не будет… Но вот так…
— Я хорошо умею идти по следу, — Питер пожимает плечами. — А тебе нужно работать над этим. Над тем, чтобы не стать жертвой. Не все оборотни, на которых вы охотитесь теперь настолько безумны, чтобы не использовать этот прием.
— Я скажу об этом отцу, — задумчиво произносит охотница, сама того не замечая накручивая прядь на указательный палец.
— Скажи, — Питер кивает, поднимаясь на ноги и пересаживаясь на постель. Волк чутко следит за настроением девушки, поэтому двигается плавно, без резких движений, ласково прикасаясь губами к голому плечу, чтобы у охотницы не было ни малейшего повода оттолкнуть его.
Ладонь ложится на плоский живот, подныривая под тонкую ткань майки, и уже от этого дыхание охотницы возбужденно, предвкушающе сбивается.
Питер осторожно касается уголка дрогнувших и тут же приоткрывшихся губ, проскальзывая языком внутрь, плавно укладывая девушку спиной на постель. Хейл не слишком охотно отстраняется, рывком стаскивая с себя футболку, и снова накрывает охотницу своим телом, делится жаром — от всего этого Эллисон невнятно, хрипло постанывает, прогибаясь под мужчиной, с наслаждением проводя ладонями по горячей коже, пока он ласкает её рот глубоким, влажным и чувственным поцелуем. Хейл дышит тяжелее и жарче, подхватывая девушку под поясницу и прижимая к себе, когда чувствует как её узкие сильные ладошки оглаживают рельефы мышц на спине, а пальцы буквально ощупывают каждый изгиб с какой-то жадностью и восторгом.
— Элли, — Питер отрывается от нежного рта, приподнимаясь над девушкой, любуясь рассыпанными по подушке темными прядями, припухшими мягкими губами, карими глазами и мутной, пьяной поволокой в них.
Эллисон облизывает губы, не сводя взгляда с Питера, и старается не думать о том, что сама сейчас прижимает его к себе, держа ладони на пояснице оборотня, почти соскальзывая тонкими пальцами под ремень его брюк — и хочется, и колется.
— Я тебя не тороплю, — вполне серьезно мурлычет Хейл, прижимаясь губами к уху девушки и одновременно накрывая ладонью её промежность, надавливая пальцами на тонкую ткань. — Но если ты чего-то хочешь, то скажи мне об этом, малышка.
— Хочу твои губы, — после нескольких минут ненавязчивых, дразнящих ласк выдыхает Эллисон, поворачивая голову и вжимаясь губами и носом в щеку наклонившегося Питера.
Хейл тихо, довольно урчит — приятно, когда желания совпадают, — прихватывает губами мочку розового ушка, посасывая, потом опускается с лаской ниже, к ключицам и обтянутой тканью груди, прихватывая губами чувствительные соски, через ткань посасывая и прикусывая каждый, отчего Эллисон, неровно хватая губами воздух, выгибается, зарываясь пальцами в его волосы и прижимая мужчину к своей груди.
