========== Часть 1 ==========

Барри всегда был честным парнем. И всегда к этому определению следовало добавлять огромными неоновыми буквами слово “слишком”.

Бартоломью “СЛИШКОМ честный” Аллен - так должны будут написать в его личном деле когда-нибудь, если полицейский департамент узнает, кто скрывается под маской Флэша, и если они поймут, что Алый бегун натворил.

Например стер из полицейской базы все упоминания о Леонарде и Элизабет Снарт. Вывел опаснейших воров из системы, а в благодарность получил лишь удар в спину, выбивший из легких весь воздух, а из головы все доверие к голубоглазым засранцам.

Вранье, конечно.

Барри ведь по-настоящему доверился этому заносчивому ублюдку. И сделал все, что он просил, в точности как было нужно, хотя… где-то на задворках разума скреблась одна мыслишка, одна серая юркая крыска, то и дело цапающая Аллена острыми зубками, стоило ему начать всерьез злиться на Снарта.

Может быть стоило согласиться на первый предложенный Снартом вариант - тот самый, небрежно начерканый на салфетке.

Вроде как “я Капитан Холод и мне плевать, что ты об этом думаешь - выполняй или проваливай”.

Читать следовало “Я, блять, охуенно, охуенно переживаю, потому что если ты, мелкий гаденыш, откажешься, я буду выглядеть полным идиотом” - во всяком случае Барри надеется, что он верно расшифровал мелькнувшее в глазах Лена разочарование после первого отказа Флэша.

Написано там было в три строчки: “Поцелуй меня. Сейчас”.

Но, блин, Барри было совсем не до хамских заигрываний Капитана Холода, окей?!

Тем более, что Барри вообще не привык к заигрываниям. К заигрываниям парней - тем более.

В колледже известный колледжный мифический стереотип про ботаника-заучку и горячего парня-плохиша нещадно сбоил, да и не было Барри дела до своих ровесников - у него была цель, он был занят и… да, никто не пытался клеиться к Барри, кроме как в тот раз, когда Айрис в бесплодной попытке познакомить Барри хоть с кем-нибудь не затащила его в гей-бар.

Там к Барри клеились всякие престарелые извращенцы, предлагая такие вещи, о которых Барри не слышал и явно не хотел слышать больше никогда.

Леонард “Ленни” Снарт, возраст - сорок три года, - услужливо подкидывает память скриншот из личного дела Капитана Холода.

Ну вот, блин, спасибо. То, что нужно, спасибо, дорогая память.

Барри еще несколько секунд смотрит в потолок своей комнаты в доме приемного отца, в очередной раз заново вспоминая каждую трещинку, каждое пятнышко.

Он правда уничтожил всю информацию Отпечатки пальцев, ДНК, зубную карту, даже фотографии… Ох, ну, фотографии Барри уничтожил не все. Времени вполне хватило на то, чтобы выбрать из кучи полицейских отчетов дюжину самых удачных фото Холода.

И капитан Сингх свернул бы Барри шею, если бы узнал, что фотографии Леонарда Снарта Барри печатал на принтере в своей лаборатории.

Впрочем, если на секунду предположить, что Холод мог бы узнать, что именно Барри делает с этими фото, то смерть от рук Сингха резко стала бы предпочтительной.

Последнюю неделю Барри интересовал вопрос - Лен Снарт его больше заводит в защитных очках или без них?

Найти фото Холода без парки оказалось нереальной задачей, все они были слишком старыми или отвратительного качества - это только в последнее время Леонард полюбил безбоязненно скалиться в объективы скрытых камер.

Поэтому оставался выбор - в очках или без них.

И Барри выяснял - слава сверхметаболизму. Шестой оргазм за вечер валил с ног даже его выносливый организм. Плевать, были ли на Холоде эти долбанные очки - Барри тащился от того, как бережно-нежно, но уверенно его сильные руки держали криопушку. От того, как ловкие пальцы профессионального вора сжимались на смертельно опасном оружии. От того, как Лен кривил тонкие губы, постоянно насмехаясь над всем окружающим его миром, бросая ему вызов и пока что выигрывая.

От того, что эта насмешливость сквозила в каждой позе, в каждом брошенном в камеру взгляде, в каждом движении Холода, и больше всего от того, что Барри видел - или ему казалось, что он видел, как эта насмешливость из Капитана на мгновение уходит.

Сменяется разочарованием - ничего приятного - но это разве не значит, что за ледяной броней прожженного уголовника есть какие-то человеческие эмоции?

Барри приятно думать, что так и есть, когда он глубоко за полночь растягивается на своей постели, подкладывая одну руку под голову, и блаженно прикрывая глаза. Прислушивается к приятной гулкой опустошенности, поселившейся ненадолго внутри, и ленится метнуться в ванную, чтобы стереть с живота быстро подсыхающую сперму.

Барри, конечно, слишком честный парень, но и у него должны быть маленькие тайны, не такие, как “Я Флэш и я могу, если постараться, бегать по времени взад-вперед”.

А что-то вроде “Я тащусь от профессионального вора и моего персонального врага Леонарда Снарта”.

***

Кейтлин изумленным тоном диагностирует: “Ты выглядишь уставшим, Барри. Это… странно.”

Конечно, странно. У Флэша сверхбыстрый метаболизм, всяческая сверхрегенерация, Барри поглощает неимоверное количество энергетических батончиков, усовершенствованных Циско, но если дрочить по шесть-восемь раз за вечер, загоняя себя до забытья, конечно, блин, будешь выглядеть уставшим.

У Барри появляется ровно две проблемы.Не считая мета-людей, преступников, стихийных бедствий и случайных пожаров. Две. Проблемы.

Первая - Барри тихо ненавидит свои руки. Выученные вдоль и поперек, немного шероховатые на кончиках пальцев, узкие ладони он просто ненавидит. Потому что они ну ни капли не похожи на руки Холода. У Кэпа запястья в два раза шире, чем, у Аллена, и Барри уже невыносимо думать о том, как же могли бы ощущаться ладони Снарта на коже, как сжимали бы бедра, как туго обнимали бы член, надрачивая в одному только Лену известном ритме.

И совершенно неизвестном Барри.

Вторая - фотографии Снарта, незаконно добытые в полицейских архивах, были досконально изучены. Если бы Барри умел рисовать, каждую он мог бы повторить по памяти, закрыв глаза.

Каждую. Гребанную. Фотку. Не то чтобы он перестал мучительно-быстро возбуждаться, глядя на фото Снарта, где он стоит с поднятой пушкой - заткнись-заткнись-заткнись, дедушка Фрейд, - в защитных очках и неизменной парке с откинутым капюшоном.

Но хотелось немножко разнообразия. Совсем чуть-чуть.

Опыты с фотоаппаратом никаких плодов не принесли. Флэш был достаточно быстр, для того, чтобы его и вовсе можно было бы не заметить, но любая сверхмощная техника по сравнению с ним отличалась медлительностью сожравшего зебру крокодила.

Команда Холода как назло не светилась больше на камерах - по всей видимости Снарты не горели желанием вновь наполнять полицейский архив сведениями о себе.

Барри тихо страдал, сравнивая себя с человеком, которому суждено всю жизнь дрочить на одно и то же порно.

Решение - пусть только и одной проблемы - пришло НЕ неожиданно. Барри так увлекся переживаниями по поводу бесполезного в данном случае спидфорса, что совсем забыл о простых и банальных способах слежения вроде тех же скрытых камер, на которых, по всему городу, на всех местах хоть сколько-либо стоящих ограблений, пытался найти усмехающуюся физиономию Капитана Холода. Тем более, что от того типа, который выдавал себя за профессора Уэллса осталось два десятка прекрасных скрытых камер.

И тем более, что Барри знал, где искать Холода. Точнее, знал в какой паршивой забегаловке он закидывается вискарем и играет в бильярд - Барри накрывало удушливой волной возбуждения и сладко сводило мышцы в паху, когда он думал о Снарте, наверняка снимающем свою долбанную парку для игры.

И Барри мог установить там хотя бы одну крохотную, но очень хорошую камеру.

Преследуя свои извращенные цели.

Навряд ли Лен её обнаружит - раз уж никто из СТАР Лабс не заметил.

***

Но Леонард, вообще-то, не дурак. Может, в части научных изысканий он не такой чертов гений, как малыш Циско, но вот по части выживания в условиях современного мира на сложности уровня “Кошмар”, Лен уделал бы всю команду Флэша на раз-два.