– Взво-о-од, боевая тревога! Оружие, боеприпасы, НЗ, фляги с водой! Броня у казармы!

Тревогу все восприняли с облегчением. Ситуация могла привести к мордобитию. Охотин в числе первых выскочил из казармы, а Ветров, наоборот, не спешил. Он сел на кровать и пустым взглядом уставился в тумбочку: «Что же это? И здесь пытаются влезть в твою душу! Гадко, противно, словно в дерьме сидишь!»

В казарму заглянул дневальный:

– Ветров, ты что, офонарел?! Взвод уже весь на броне, сейчас колонна тронется, а ты копаешься, марш на улицу, сказано же – боевая тревога. Подсумок не забудь!

Роман, действуя автоматически, схватил оружие, боеприпасы, вещмешок и подсумок. Через минуту он уже сидел на бронетранспортере. Взводный, старший лейтенант Ребров, спросил:

– Флягу с водой, НЗ не забыл?

– Он у Маринки отобедает… – ответил кто-то из солдат.

Ветров медленно повернул голову, и говорун, увидев взгляд, мгновенно прикусил язык.

К месту назначения колонна шла более двух часов. Изредка над ней проносились попарно боевые вертолеты Ми-24, они кружили впереди, били эресами, работали пулеметами. Вскоре колонна прибыла на место. Прежде чем соскочить с борта бронетранспортера, Роман прикинул длину колонны – не менее трех километров. Он понял, что вышел целый батальон. Последовал приказ двигаться цепью по зеленке в сторону гор. Солдаты в касках, бронежилетах, держась друг от друга в трех-пяти метрах, начали продвигаться вперед. Взвод Ветрова был левофланговым, и Ветров слышал, как командир взвода по рации просил прикрыть броней или обработать артиллерией пространство слева от взвода. И, действительно, вскоре слева послышались разрывы снарядов. Так получилось, что Ветров оказался самым крайним в цепи. Слева от него никого из своих не было, а справа, метрах в пяти, – любитель чужих писем Охотин. Он часто с тревогой посматривал на Ветрова. Кто знает, что в голове у этого, гораздо старшего по возрасту, угрюмого и молчаливого солдата. Охотин даже дистанцию с ним стал постепенно увеличивать. Впереди, чуть правее, вспыхнула перестрелка, напряжение нарастало. Ветров внимательно осматривал каждый куст, не забывал контролировать и землю, где могла оказаться мина. Вдруг он замер на месте. С правого фланга, мимо него, буквально в двадцати метрах двигалась группа душманов. Ветров вскинул автомат, но увидел, что душманы ведут на веревке связанного человека, одетого в форму Советской армии. Пока он раздумывал, группа скрылась в зарослях. Ветров посмотрел туда, где должен быть Охотин, – никого. Не мешкая, Роман бросился за душманами. Вскоре он настиг их. В банде было пятеро, один из них тащил за собой пленного. Оценив ситуацию, Ветров бросился вперед, правее пути следования банды. Он понимал, что духи будут уходить в сторону гор, и решил зайти им во фланг, именно со стороны гор. Таким маневром он перекрывал путь отхода банды и, атакуя с фланга, мог вести прицельный огонь. Прошло не менее получаса, прежде чем Ветров выбрал удачную позицию. Душманы шли в затылок друг другу. Впереди, с автоматами наизготовку, двигались один за другим четверо, за ними, метрах в десяти, пятый душман тянул за собой пленного. Было хорошо видно, что пленный еле передвигался, его голова и лицо были в крови.

Ветров удобно положил на осколок скалы автомат, тщательно прицелился, и длинная очередь скосила всех четверых. Пятый душман, не выпуская поводка, поднял руки и на ломаном русском языке прокричал:

– Шурави, русски! Не стреляй, я сдаемся!

Ветров с десяток секунд выжидал, а затем, убедившись, что все четверо духов лежат без признаков жизни, выскочил из-за камня:

– Повернись спиной! – подождав, пока дух исполнит приказание, сказал: – Не двигаться!

Ветров, не спуская с духа глаз, обошел убитых, собрал их оружие и сложил в кучу. Потом приказал оставшемуся в живых лечь лицом вниз, отрезал поводок от рук пленного и связал руки душмана. После этого разрезал путы на руках пленного и помог ему сесть и опереться спиной о большой камень.

– Вы кто? – спросил Ветров.

– Подполковник Середин… Сергей Сергеевич. Недалеко от Кандагара моя машина и сопровождающий БТР подорвались на управляемых фугасах. Когда пришел в себя, вижу, уже в плену.

– Куда вас вели?

– По-моему, в провинцию Герат. Там у них крупная база. А вы кто?

– Десантник.

– А почему один?

– Наш батальон проводит операцию, я оказался крайним на левом фланге, увидел банду, предупредить некого, вот я пошел за вами, обошел с фланга и, выбрав момент, ударил.

– Молодец, что сейчас делать будешь?

– Вы пока отдыхайте, думаю, что меня уже хватились, ищут. У меня две ракеты. Сейчас одну запущу.

Ветров выбрал место, чтобы не мешали кроны окружающих их невысоких деревьев, и запустил красную сигнальную ракету.

– Здесь не так уж далеко, должны увидеть, – уверенно сказал он и подошел к связанному душману.

– Где твое оружие?

Душман с трудом понял вопрос и начал что-то говорить, но Ветров не мог его понять. Зато в том, о чем он говорил, разобрался подполковник, но не успел перевести, так как словно из-под земли выросли десантники во главе с командиром взвода. Старший лейтенант радостно воскликнул:

– Ветров, ты? Ну, слава богу! А то тут у меня некоторые офицеры разные предположения стали высказывать.

– Ого! – воскликнул один из солдат. – Он же четверых замочил! Вот их автоматы, а на самих духах жилеты с запасными магазинами и гранатами!

– Молодец, Ветров! – похвалил Романа Ребров.

Затем он приказал одному отделению подыскать вблизи площадку для приема вертолета, чтобы эвакуировать раненого, другому отделению – обыскать убитых душманов и осмотреть местность, не выбросили ли что духи. Третьему отделению старший лейтенант приказал занять позиции вокруг, чтобы не дать противнику застать взвод врасплох.

К Ветрову приблизился замполит:

– Снял ты с моей души подозрение. Я рад, что ты совсем другой…

– Я всегда один и тот же, товарищ лейтенант, – угрюмо ответил Ветров и, отойдя в сторону, перезарядил в автомате магазин.

Вскоре послышался рокот вертолетных двигателей. Их было три: Ми-8 и два Ми-24. Ми-8 приземлился на площадку, обозначенную десантниками оранжевыми дымами, а двадцать четверки, продолжая кружить, прикрывали с воздуха. Подполковник Середин, лежа на носилках, попросил, чтобы к нему подошел солдат, который его спас. Командир направил к нему Ветрова. Подполковник с трудом оторвал от груди руку и протянул ее Роману:

– Спасибо тебе, браток! Скажи, как твоя фамилия?

– Ветров. Рядовой Ветров, товарищ подполковник.

– А звать тебя как?

– Роман. Выздоравливайте, товарищ подполковник.

– Не верьте пленному, у него было оружие…

Через минуту вертолет с раненым взлетел, а Ветров вернулся к своим. А там – переполох. Убежал пленный душман. Замполит, который взялся за его допрос, и охранявшие духа Охотин и еще один боец, упустили пленного, и тот, выбрав момент, сиганул в кусты. В этот момент один из солдат принес автомат и жилет с запасными патронами и гранатами. Ветров понял, что душман, как только Ветров открыл огонь, наверняка решил, что их атакует не один, от страха выбросил оружие и боеприпасы.

Вскоре комвзвода приказал выходить из зеленки к югу, где должна была поджидать техника…

Видя, что Ветров словно впал в прострацию и даже не замечает его, Тозиловский поспешно собрался и сказал:

– Вы подумайте, может, вспомните. Не хочу скрывать: и мне, и моему руководителю майору юстиции Кононовичу вас жаль, и мы оба усиленно ломаем головы, как вам помочь. В общем, я завтра снова приду. Выздоравливайте, до свидания!

И следователь вышел из палаты.

Ветров встрепенулся, очнулся от забытья и, увидев, что в палате он один, невольно задумался о том, сколько плохих людей встречалось ему на жизненном пути. И вдруг он чуть не подпрыгнул на кровати. Он вспомнил главное, от чего так мучился… Вспомнил, как однажды, во время прочесывания с военнослужащими внутренних войск грозненского рынка, он узнал того пленного душмана, который убежал. Он был еще с двумя неизвестными. Ветров с тремя офицерами внутренних войск (все они были в гражданской одежде) вычисляли боевиков и торговцев оружием. Роман окликнул офицеров, и они бросились преследовать бандитов. Двоих задержали, а третий, именно тот, которого опознал Ветров, улизнул. И вот теперь здесь, в госпитальной палате, Романа вдруг постигло озарение. Он вспомнил, пожалуй, самое главное: тот, убежавший в Афганистане душман, тот, который скрылся на рынке в Грозном, и Хакким – одно и то же лицо!