© Деревянко К. И., наследники, 2016

© ООО «Издательство «Вече», 2016

В ночь на 26 декабря сорок третьего я получил экстренную радиограмму от командующего Азовской флотилией контр-адмирала С. Г. Горшкова с приказанием: сдать дела командира Бердянской военно-морской базы начальнику штаба базы капитану 2-го ранга В. А. Иоссе и немедленно прибыть в Темрюк, высылается самолёт. Затем последовали ещё три радиограммы, торопившие меня с прибытием. Но самолёт из-за непогоды застрял на полпути. Сперва я недоумевал: почему такая спешка? А потом подумал: вероятно, произошло или готовится что-то важное и меня привлекают к этому делу. Погода не предвещала быть лётной, и я решил ускорить события по-своему. Вызвал порученца Е. И. Степанова и приказал:

– Степаныч! – Так я ласково обращался к нему за его отличную службу, усердие и дисциплинированность. – Даю вам и шофёру час на сборы, и выезжаем через Ростов в Темрюк.

Теперь мы со Степанычем будем неразлучны и дойдём до Болгарии.

Когда проезжали Ростов, защемило сердце: как гитлеровские вандалы изуродовали город-красавец.

В Ейске меня ожидало приказание С. Г. Горшкова: дальше только самолётом, который стоял в готовности.

Через полчаса я был в воздухе на УТ-2 (двухместный учебно-тренировочный самолёт). За час полёта на открытом самолёте, на морозе, меня сильно продуло, я буквально закоченел, и это не прошло даром.

Темрюк. Штаб, ФКП, политотдел флотилии – здесь. А у Керченского пролива – где проходят основные боевые действия флотилии – находится ЗКП, и на нём небольшая опергруппа офицеров во главе с начштаба флотилии капитаном 1-го ранга А. Свердловым или его заместителем капитаном 2-го ранга А. Ураганом; и там же рядом – начальник перевозок, возглавляющий войсковые перевозки через пролив на Керчь-Еникальский плацдарм, занятый нашими войсками после высадки десанта в ноябре.

Еду в штаб, вхожу к командующему флотилией и вижу – на походной койке лежит забинтованный Сергей Георгиевич. Он, оказывается, попал в автомобильную катастрофу в поездке по делам перевозок и чудом остался жив – взяла молодость. И в таком состоянии он продолжал управлять сложными делами перевозок и готовиться к новому десанту, с чем самому штабу без него не управиться, хотя у врачей по отношению к командующему уже были свои соображения и планы.

Несмотря на ранения, Горшков был оживлён и, как человек, не терпящий празднословия, сразу перешёл к делу, по которому вызвал меня:

– Произошли крупные неприятности с перевозкой через пролив войск, боеприпасов, вооружения, грузов на Керченский плацдарм для Приморской армии, в связи с этим произошла размолвка между командармом и комфлотом. Позавчера состоялось бурное совместное заседание Военных советов армии и флота, под руководством представителя Ставки Маршала Советского Союза Ворошилова, на котором командарм Петров в резкой форме предъявил серьёзные претензии к флоту в медленной доставке армии пополнения и снабжения. А комфлот Владимирский выдвинул обоснованные встречные претензии в неорганизованности погрузки, выгрузки и вывозки. Конечно, надо быть самокритичными и признать промашку с обеих сторон. Поэтому и были приняты на заседании взаимообязывающие решения. По моему предложению Военсовет флота утвердил новую организацию в Керченском проливе – создать боевое соединение на правах военно-морской базы с наименованием «Керченская переправа» и её командиром назначить тебя. И приступить к делу немедленно, уже сегодня, а надо было ещё вчера, почему и торопил тебя. Петров хотя поначалу и противился, но потом согласился с новой организацией и одобрил твоё назначение, ведь он тебя хорошо знает по Одессе. У тебя будет сильный аппарат управления. И флот пришлёт дополнительные силы: суда и корабли, которых очень не хватает, собственно, из-за этого и пошли перебои в перевозках. Я на заседании Военсоветов не мог присутствовать, и тебя подробно ознакомит с их решениями лично комфлот, он приказал тебе по прибытии явиться к нему, он работает в соседней комнате, с ним член Военсовета флота Кулаков, там же и начальник Главполитуправления ВМФ Рогов, они уже неделю работают на флотилии, их вызвал маршал К. Е. Ворошилов, прибывший в качестве представителя Ставки на наше направление, с ним прибыл и начальник оперативного управления Генштаба генерал С. М. Штеменко. Дела тебе принимать не от кого, так как начальник перевозок Тетюркин заболел и убыл в госпиталь, так что от комфлота сразу на переправу – и к работе. Положение надо выправить быстро. А меня, к сожалению, доктора грозятся госпитализировать.

И мы расстались почти на полтора месяца.

Я прошёл сперва к начштаба флотилии Свердлову, чтобы от него заполучить сведения о положении дел в его толковании.

Он был чрезвычайно удручён и вёл нервный, нескладный разговор. Ещё бы. Он был вызван на заседание Военсоветов самим Петровым, где, высказывая недовольство Владимирскому, Иван Ефимович метал громы и молнии и в адрес флотилии, Горшкова и Свердлова: командование и штаб флотилии самоустранились от масштабных оперативных решений в целях создания чёткой организации войсковых перевозок и взвалили непосильную задачу огромного оперативного значения на неподготовленного для этого человека, не имевшего аппарата управления большим делом. Из сбивчивого сообщения начштаба я видел, что он не мог не мучиться промашками флотилии в этом вопросе. Начштаба ознакомил меня с составом сил и средств, занятых на перевозках, их состоянием и возможностями, со сложившимся на сегодня положением в перевозках, дал характеристику району действий переправы. Я получил достаточное представление о перевозках. С тем и направился к комфлоту.

У Владимирского находились Рогов и Кулаков. Они совещались, как лучше выполнить совместные решения Военных советов и указания представителя Ставки по перевозкам. Мне приказано присутствовать при этом. Так как эти решения отныне больше всего будут касаться именно меня лично и основная нагрузка по конечному результату ложится на меня, комфлот вручил мне для изучения документ с принятыми решениями. Назывался он весьма пышно: Протокол (от 25 декабря 1943 года) совместного совещания Военных советов армии и флота по вопросу перевозок войск и грузов через Керченский пролив… Ещё пышнее была его концовка. Внизу протокол замыкали десять подписей: маршал, шесть генералов, два адмирала, один капитан 1-го ранга[1]. Многовато.

Но в оправдание скажу: обстановка с пополнением и питанием армии настолько обострилась, что потребовались и встреча большого числа ответственных лиц, и острые дебаты, и взаимные письменные обязательства. А начинался протокол с того, что ответственность за перевозки войск и грузов через пролив возлагалась на командующего флотом, непосредственное руководство перевозками осуществляет командующий флотилией Горшков, а до его выздоровления руководство перевозками берёт на себя комфлот Владимирский.

Прочитал и подумал: а для чего же меня вызвали? Тут, конечно, сгоряча на комфлота взвалили такую ношу. Керченский пролив, безусловно, на сегодняшний день представлял главное направление действий флота, но никто с флота не снимал других задач, решаемых на огромном Черноморском театре военных действий: от Керчи до Батуми и до западных берегов моря. За комфлотом целый флот: надводные, подводные и воздушные силы, береговая артиллерия. И всё-таки Керченскому проливу надо было как важному направлению уделить больше внимания, тогда бы не возникли и недоразумения и вот такие записи в адрес комфлота. Но своё слово сказал Горшков. Он рассудил по-своему: задача поставлена флоту и флотилии, а выполнение её будет возложено на новое соединение – Керченскую переправу и её командира, он будет непосредственно руководить перевозками. Эта существенная поправка к протоколу, внесённая на другой день Горшковым, была всеми одобрена – и Петровым, и Владимирским. С ней согласились.