«Выходи, дружок! Я сдаюсь!» – крикнула светловолосая девчушка лет семи, медленно продираясь сквозь высокие травяные заросли. Тишина была ей ответом. Внезапно что-то схватило ее сзади за голень. Обернувшись, она радостно вскрикнула: «Поверил, глупенький! Теперь тебе водить!» И ударив маленькой ладошкой по ладони друга, побежала в обратную сторону от реки. Ее друг же не двинулся с места, он просто стоял и смотрел на нее своими грустными глазами. Девочка остановилась, заметив изменившееся выражение его лица.

«Ты чего загрустил? Хочешь я пойду познакомлю тебя с братиком и папочкой?» – нежно спросила она. Ее золотистые кудряшки ярко переливались на солнце.

Но друг лишь покачал головой. Не сказав ни слова, он развернулся и направился в сторону реки, трава полностью скрывала его, благо он был еще ниже девочки.

«Приходи играть завтра!» – закричала девчушка вслед, размахивая рукой.

Друг развернулся, и его лицо преобразилось, наполнившись искренней широчайшей улыбкой.

Ферма Джинсонов находилась ближе всего к левому берегу реки Рей. Отец семейства – Гарри Джинсон ввел хозяйство твердой рукой, покупая то, что считал необходимым для ее благополучия и, продавая то, что мешало ее развитию. Дела шли в гору, прибыль от продажи яиц, мяса и молока увеличивалась, что натолкнуло Джинсона на мысль об увеличении площади фермы за счет покупки государственной земли, прилегающей к самой реке. На этой новой желанной территории он намеривался построить собственную сыродельню и использовать ее также в качестве новых пастбищных угодий для своих коров и овец.

Его розовое мальчишеское лицо придавало ему простодушное выражение, но довольно круглый живот, вырисовывающийся из-под белой рубашки, доказывал всю солидность и зрелость фермера. После смерти жены он, в отличие от многих других овдовевших мужей, не принялся запивать горе в ближайшем баре с утра до вечера, а посвятил себя целиком и полностью развитию своего детища – фермерского хозяйства.

Гарри стоял в кожаных сапогах на сухой засохшей грязи, похлопывая по шее свою любимую пегую лошадь, Молли. Засучив рукава рубашки по локоть и уперев руки в бока, он разговаривал со своим знакомым фермером, мистером Имишейтеном, который напоминал высохшую со временем египетскую мумию, но, тем не менее обладал необычайной живостью и энергичностью. Рядом с ними, засунув руки в карманы, стоял темноволосый юноша, сын Гарри по имени Джейкоб. Было заметно, что молодой человек чувствовал себя неловко и желал, как можно скорее пойти по своим делам.

– Посмотри на эту красавицу, Джейк, – обращаясь к мистеру Имишейтену, произнес Гарри, похлопывая лошадь по крупу, – Английская чистокровная.

– Интересный окрас, – подходя поближе, заметил Джейк, – больше похоже на Пинто.

– Согласен, – ответил Гарри, – отец и мать были гнедыми, как не странно. Молли может развивать скорость до тридцати пяти миль в час и бежать в таком темпе довольно продолжительное время.

– Не хочешь ли продать ее? – спросил мистер Иммишейтен, восторженно рассматривая мощные мускулы скакуна. – На ярмарке за нее предложат нехилые деньги.

– Продать?! – удивленно переспросил Гарри. – Нет, Джейк, я получу больше денег, если она будет продолжать участвовать в скачках. Кстати о ярмарке: много ли наших знакомых собирается участвовать во взвешивании?

Под «взвешиванием» Гарри подразумевал ежегодный конкурс по определению самой толстой свиньи. Уже три года подряд Толстячок, принадлежащий Гарри, занимал почетное, но второе место, неизменно проигрывая большому Биллу каких-то пару фунтов. Джинсон купил самый лучший и дорогой массонаборный корм, который мог только найти, не пожалев денег, веря, что победа Толстячка окупит с лихвой потраченные средства.

Ярмарка, проводившаяся каждый год в середине лета в деревушке Джери-Ленд, неподалеку от Вест-Сайда, собирала массу народу, включая как профессиональных фермеров, к которым причислял себя Гарри, так и обычных обывателей. На ярмарке устраивалось огромное количество конкурсов и состязания: помимо взвешивания свиней и лошадиных скачек из интересных мероприятий можно было выделить родео, крысиные бега, козлиные бои и индюшачьи танцы. Помимо состязаний основной задачей ярмарки стояла продажа всего, что было необходимо каждому фермеру: животных, растений, кормов, удобрений, инструментария. Ярмарка поднимала большой ажиотаж у всех жителей Вест-Сайда и его окрестностей, этот год не был исключением, и градус накала только поднимался.

– Не знаю, Гарри, но могу только с уверенностью сказать, что Чак Паттерсон выставит Большого Билла.

– Тому несдобровать! – усмехнувшись, воскликнул Гарри. – Но в любом случае я выясню это сегодня. Хочешь прокатиться на Молли, Джейк? Я же возьму гнедого жеребца Джека, он менее быстрый, но зато более выносливый.

Мистер Иммишейтен благодарно принял предложение.

– Мы в Джери-Ленд, – обращаясь к сыну, сказал Гарри. – Нужно решить необходимые вопросы по поводу завтрашней ярмарки. Не забудь до моего ухода покормить лошадей и кур, смени воду у собак и включи подогрев в стойле у Толстячка, тот должен хорошо выспаться перед соревнованиями.

– Пап.., – неуверенно начал Джейкоб, – мне нужно сказать тебе кое-что.

– Говори, только быстрее, Джейкоб, – ответил отец, поправляя сбрую на морде Молли. – И у тебя и у меня полно дел.

– Мы с Эллис хотели бы провести остаток лета в Париже.

Гарри неодобрительно посмотрел на сына и покачал головой.

– Мы уже обсуждали это с тобой Джейкоб. Не будь эгоистом, тебе уже семнадцать лет! Ты закончил школу. Пора бы начать зарабатывать себе на жизнь.

– Но, пап, эта последняя наша возможность провести время вместе перед долгим расставанием. Эллис поступила в колледж и уезжает в Бристоль в сентябре, – взмолился Джейкоб.

– Нет, и точка. Мы договаривались, что это лето ты будешь помогать мне вести хозяйство на ферме, с учетом расширения нам понадобятся новые работники, и тебе пора учиться вести бизнес, сынок, либо придется работать руками.

Джейкоб грустно вздохнул, склонив голову набок.

– Не распускай нюни! – воскликнул отец. – Проведете время здесь, пока твоя девушка не уедет. Лучше позаботься об Энни, где она, кстати?

Энни подбежала к отцу, запыхавшись, по испачканным коленкам, выглядывающим из-под юбки, и веселым озорным глазам можно было предположить, что девочка хорошо провела время.

– Не волнуйся, папочка! Я уже здесь! – воскликнула девчушка, подпрыгивая перед ним.

– Энни, милая, как прошел твой день? – склонившись к дочери, спросил мистер Джинсон. – Надеюсь, ты не ходила к реке?

Девочка покачала головой, скрывая легкую улыбку.

– Я играла со своими новыми друзьями и обещала им познакомить их с вами!

Гарри слегка нахмурился, обменявшись настороженными взглядами с мистером Иммишейтеном и Джейкобом.

– Но, Энни, здесь нет других детей на много миль вокруг. Мы единственная ферма, расположенная вблизи Вест-Сайдских холмов.

– Если не считать фермы Машрумов, – вмешался в разговор Джейк, – но уже двадцать лет там никто не живет.

– Познакомишь меня с твоими новыми друзьями, милая, в следующий раз. Но гуляй лучше с няней и не уходи далеко, и ни в коем случае не подходи к реке! – сказал Гарри, повышая голос.

– Хорошо, папочка! Но няня такая скучная! – воскликнула Энни и вприпрыжку направилась к дому.

Перед отъездом Гарри подозвал к себе сына.

– Следи за сестрой, Джейкоб! – прошептал он с придыханием. – Маленькая девочка не должна гулять в том месте одна. Это еще не наша земля, ты знаешь, что там опасно. И маленьким детям там взяться неоткуда. Я хочу, чтоб ее прогулки к реке прекратились.

Джейкоб согласно кивнул, понимая, о чем говорит отец.

– Кевин, тебя зовет босс, – произнесла симпатичная ассистентка, входя в кабинет, – это срочно.

Скотленд-ярд сегодня был тих, как никогда. Кевин чувствовал себя опустошенным, все-таки сказывалось усталость, такого наплыва дел, который случился за этот месяц, он не припоминал раньше. Кроме того, жара, стоящая в Лондоне вот уже вторую неделю и смог, нависший над городом, добавлял свою лепту в его состояние.