***

Перед походом в Награнд, на праздник у священной горы, устраивалась большая охота. Эта была столь же важная веха в жизни клана, как и сам праздник. Добыча позволит провести путь и обратно, не отвлекаясь на добычу еды (к тому же возле священной горы и в землях чужих кланов, через которые пойдёт наш путь к горе, запрещено добывать какую бы то ни было пищу. Всё же на праздник съезжается весь народ орков, так что если вся эта огромная многотысячная толпа начнёт добывать пищу на месте, окрестности священной горы быстро превратятся в бесплодную пустыню. Ну, а если попортишь чужие земли - и вовсе войны не избежать!), покажет удаль орков, подтвердит их навыки и сплотит общим действием. А ещё это способ достойно уйти из жизни для тех, кто пережил свою силу. Ни один орк не желает умирать в шатре, а вот погибнуть на войне или охоте весьма почётно. Вдвойне почётней погибнуть на большой охоте, нанеся напоследок серьёзную рану зверю. Но было и ограничение - глупо подставившись, молодой или полный сил орк вместо почёта обретёт презрение, что коснётся и его родственников.

Разведчики, разошедшиеся во все стороны, искали достойного зверя. Он должен быть очень большим, но ещё не старым. Повезло партии с шаманом Краренруном, они указали, куда клану кочевать для охоты. На семейном совете мы решили, что девушки не участвуют в этом году в охоте - вещи, конечно, можно было оставить без присмотра, но кому-то надо следить за Мраком (молодой ещё, залезет сгоряча под копыта), а потому готовлюсь сражаться со зверем самостоятельно.

Лук решил не брать - стрелы слабо помогают против его крепкой шкуры и длинного меха, а уж на то, чтобы пробить роговые пластины и вовсе рассчитывать нечего. И я пока не настолько меткий, чтобы попасть ему в глаз, а потому лишь напрасно потрачу боезапас. Пику тоже решил оставить - с топором я обращаюсь лучше, а остановить копытня как талбука, уперев её в землю, не получится.

Идём походной колонной, в этот раз волокуши тянут Кайнати с Бьюкигрой, а я морально готовлюсь к предстоящей охоте.

- Привал! - слышится голос вождя. - Охотники - ко мне!

Выдвигаемся вперёд на инструктаж. Гултадор могучим басом объясняет новичкам правила поведения. Разбились на четыре отряда, чтобы непрерывно атаковать зверя и при этом не мешать друг другу. Народу много, а копытень может убить или покалечить одним движением, поэтому сейчас мы бегаем вокруг куста, отрабатывая взаимодействие. Наши старания показались вождю достаточными, и он повёл нас к зверю.

Громадная туша серого цвета меланхолично перемалывала кусты. Повернув к нам массивную, увенчанную рогом голову, зверь взревел, выражая своё недовольство, но атаковать пока не торопился. Засвистели первые стрелы, впиваясь в губы и огромные висячие уши. С громоподобным рёвом и топотом копытень побежал на нас, каждый его шаг сотрясал землю. Тут же вспомнилось, как я удирал на ночной охоте. Самка была поменьше, но и тогда не хотелось попасть под раздачу.

Разбегаемся в стороны, стараясь не споткнуться, одновременно краем глаза следя, куда несётся зверь. Мимо, а значит, пора возвращаться и атаковать его. Окружаем, отскакивая, если поворачивается в нашу сторону, и нанося удары, если отвернулся. Пока никто не пострадал. Разъярённый зверь, не чувствуя усталости, нарезает круги, стараясь поддеть на рог или затоптать ненавистных букашек, что так больно жалят.

В густом длинном мехе вязло оружие, кожа тоже была не подарок - проколы и порезы на ней из-за толщины закрывались сами, возникало ощущение, будто резину пытаешься пробить. Сильнее ранить получалось у волчьих всадников - масса и скорость прибавлялись к удару, но и такие атаки не всегда удавались. Выбирая между возможностью ранить зверя или спастись от его атаки, орки отворачивали в сторону. Лезвие топора показало себя плохо - в основном я не прорубал, а ставил синяки гигантскому зверю.

Уже час пляшем вокруг него, а прыти как будто не убыло. Окружающая местность на десятки метров перепахана, кусты и деревья вырваны и выломаны, а дёрн разорван в клочья - резко тормозя и разворачиваясь, копытень буквально измочалил землю.

Кроме команд, дыхания зверя и его рёва ничто не нарушает тишину. Молчим, чтобы товарищи успели вовремя среагировать на его атаки и не отвлекались на сторонние звуки. Наша охота привлекла целую четвёрку кровавых ястребов, что кружат над нами, и стаю ворон, что, рассевшись по дальним деревьям, хриплым карканьем подбадривают нас.

Отдохнув в дальних рядах, вновь приближаюсь к зверю, перехватывая топор клевцом вперёд. Стараюсь обойти его сзади, выгадывая момент для удара. Целюсь по ноге - повредив её, лишу зверя подвижности. Впрочем, не я один такой умный - многие бьют его топорами и копьями, выцеливая конечности. Изловчившись, попадаю выше колена - клевец на всю длину пробивает кожу, тут же выдёргиваю его, чтобы не лишиться оружия.

Не успеваю оценить результат атаки, отбегая прочь, но, видимо, досталось ему не слабо, раз повернулся в нашу сторону. Игра в догонялки долго не продлилась - копытень переключился на другую группу, а я повторяю удар, целясь примерно в то же место. Клевец опять не подвёл - легко проникая сквозь мех, нанёс глубокую колотую рану.

Третий удар оказался ещё удачней - удалось повредить зверю сухожилие. Припадая на заднюю лапу, зверь начал крутиться на месте, оберегая от посягательств раненую конечность. Орки, почувствовав слабину, усилили напор. Теперь, когда зверь потерял подвижность, смерть его стала вопросом ближайшего времени - он просто не успевал поворачиваться достаточно быстро, чтобы предотвратить повторные удары в открывшуюся рану.

Боевой настрой передался и мне - если до этого я ощущал только опаску, то сейчас мной овладел азарт. Раз за разом, налетая и отскакивая, наносил удары, переключившись на вторую лапу. Остальные орки окружили зверя и тоже атаковали его топорами и копьями. Вот подломилась и вторая нога, вызвав в наших рядах радостный вопль, тут же перекрытый окриком Гултадора: - Тихо! Убьёте зверя - тогда празднуйте!

Кипящий в крови адреналин и пьянящее чувство близкой победы заставили совершить безрассудный поступок. Разбежавшись, прыгаю на спину копытню, втыкая топор и подтягиваясь на руках. Зверь, по-моему, даже не заметил нового седока - слишком много ран наносили ему со всех сторон другие орки. Забираюсь наверх, рывок зверя в сторону заставил распластаться на спине, вцепляясь в шерсть рукой и ругая свою глупость. Переползаю на середину, приноравливаясь к взбрыкам копытня, падать не хотелось, а потому задержусь тут до конца охоты.

"Кататься" просто так быстро надоело - расставив ноги и опершись на топор, пытался удерживать равновесие. "А что если его по позвоночнику приложить?" - мелькнула мысль. Выгадав затишье, подпрыгиваю, вскидываю руки и, преодолевая сопротивление воздуха, обрушиваюсь вниз, вкладывая в удар всю силу и вес. Судорога едва не сбросила меня со спины, удержался лишь благодаря тому, что топор застрял в позвоночнике. Всё, отбегался.

Парализованного зверя добили дротиком в глаз - мучать зря животное никто не собирался. Вынув топор, воздеваю его над головой, орки вокруг туши издают яростный рёв, и мой голос вливается в общий хор. Постояв ещё на поверженном звере, зачерпываю крови из раны и разрисовываю лицо. Закончив, скатываюсь, как с горки, и отхожу в сторону по перепаханной земле.

Шум и веселье заполнили всю округу, молчавшие во время охоты соклановцы бурно выражали свою радость. Ярость схватки сменилась эйфорией победы, даже меня проняло атмосферой зарождающегося праздника. Гонец отправлен к временному лагерю, скоро здесь будет остальной клан, и мы приступим к разделке. Судя по пересудам старших орков, охота не затянулась, но и не была рекордно короткой. Пришла мысль дать топору имя, но кроме пафосных "сокрушитель черепов" и неоднозначно-пошлых "проникателей" на ум ничего не идёт. Отложив возвышенные материи, иду навстречу приближающимся девушкам. Оставив волокушу с остальными, захватили верёвку, ножи и всю посуду. Мрак тоже шёл с ними, глухо рыча в сторону поверженного копытня.