- В следующий раз бери с проверенных источников, а лучше кипяти, чему я тебя учил? - ворчал Хатгаут, осматривая меня со всех сторон, после чего заварил цветы дассана на мясном бульоне и протянул мне получившееся питьё.

Горячий отвар хорошо утолил первый голод, распространяя тепло изнутри, после чего я вышел из шатра проветриться - запах тлеющих трав, казалось, въелся до самых костей.

- Отдохнёшь сегодня, а завтра сходим к тому ручью, проверим что с ним, - донеслось мне вслед.

***

Шагая между развёрнутых шатров, кивками приветствую встречных орков. В памяти всплывали их имена и места в иерархии. День был в разгаре, а потому на стоянке остались только орчанки с детьми и немного охотников. Шёл обычным шагом, желая отойти подальше от стойбища и привести в порядок мысли. Солнце приятно грело кожу, ветерок приносил свежие запахи разнотравья, а земля приятно пружинила под кожаными подошвами. Большинство детей ходили босыми, слишком уж быстро растут, малый вес и мозоли берегли их ноги от повреждений.

Опустив руку на пояс, извлёк нож - подарок отца на шестилетие, первое серьёзное оружие, вручаемое только тогда, когда орчёнок считается достаточно взрослым, чтобы ему доверить ценную вещь. Погружаюсь в воспоминания, вспоминая тот день и восторг, радостный клич и удары, повергающие "добычу". Были после и другие ножи, но только для работы по хозяйству и резьбе по дереву и кости. Устроившись на вершине холма, вспоминаю проведённые вместе дни. Несмотря на интенсивную учёбу и время, уходившее на сбор съедобных трав и кореньев, времени на игры было много.

Поднимаюсь, мешанина мыслей требовала разрядки, ускоряю шаг и перехожу на бег, следя за своими ощущениями. Неизбежные диспропорции тела не стали преградой, новая моторика легла как родная, наработанные рефлексы тоже отзывались. Споткнувшись о пучок травы, выровнял бег, не упав. Пробежал уже больше километра, но одышки нет, непрокуренные лёгкие и тренированные мышцы, привычные к долгим переходам, давали о себе знать. Новые возможности мне определённо нравились. Старую жизнь уже не вернёшь, и чем быстрее я освоюсь с новым окружением, тем лучше устроюсь здесь.

Впереди показалась роща олембы, и там определённо кто-то был. Три орчанки собирали быстро густеющий сок из надрезов, складывая смолистые наплывы в корзинки. Перейдя на стелющийся над землёй шаг, присел за кустом, наблюдая за ними. Похоже, кроме воспоминаний и навыков мне передались и эстетические вкусы расы орков, добавив к понятиям о женской красоте и орчанок. А посмотреть было на что - летние наряды, эдакий раздельный "купальник", пояс с ножнами и меховые полусапожки из тонко выделанной шкуры. Ворс коротко острижен, а сами вещи подогнаны так, что повторяют все изгибы тела. Стройные фигуры, приятные глазу выпуклости на нужных местах и провокационное поведение.

"Не замечая" меня, девушки продолжали собирать сок, тихонько переговариваясь, пересмеиваясь и иногда излишне грациозно двигаясь, оттачивая на мне своё очарование. Тоже "не замечаю", что замечен, любуясь их представлением. Раньше "я" боялся подойти к ним, изменения, происходящие с телом и психикой, были новы и непонятны, хотя секретов во взрослых взаимоотношениях не было. Сейчас же подростковая стеснительность мне не мешает, потому, наглядевшись, подхожу ближе.

- Приветствую, красавицы! Угостите будущего великого охотника и шамана сладкими дарами природы?

- Сильномогучий охотник уже оправился от ран? - подала голос Бьюкигра, главная острословка клана. - Говорят, прежде чем пасть, он расправился с целым гронном!

Раньше осадить нахалку никогда толком не получалось, слишком хорошо она язвила, выворачивая слова, да и просыпающаяся тяга к противоположному полу делала своё дело, потому подыграю ей.

- Не совсем, этот был слишком крупным, но сок олембы из рук самой красивой девушки исцелит их навсегда, - после чего поворачиваюсь к краснеющей Кайнати, слегка отвернувшей лицо. Та, оценив комплименты и шутку, повернулась ко мне и, достав из корзины кусок застывшего сока, протянула мне.

- С каких же пор невеста первой делает подарки? - желая оставить за собой последнее слово, продолжила Бьюкигра, впрочем, не заставив ту убрать сок обратно.

- Завидуешь! - быстро парирую я.

- Было бы чему! - не остаётся та в долгу.

- Посмотрим, что заговоришь на осеннем кош'харге.

Попрепиравшись с ней ещё немного, я поблагодарил Кайнати и отправился по своим делам. Ничто так не поднимет настроение, как вкусная еда и беседа с прекрасной половиной орочьего племени, а привычные действия позволят унять сумбур в мыслях. Перекусив, продолжаю путь, выслеживая полевых крыс и мелких птиц. Тело машинально повторяло привычные действия, по пути я не гнушался срывать съедобные травки или поймать жука-другого, хрустя хитином на зубах. Новый рацион не вызывал отторжения (разве что самую малость) у моей части, не избалованной восточными деликатесами. Впрочем, рацион орков на фоне некоторых стран вполне привычен и понятен - ешь всё, что можно есть.

Найдя целую колонию полевых крыс, перекрыл отнорки, по которым добыча могла ускользнуть, и принялся копать до главной норы. Загнанные в угол животные опасны, но благодаря ножу и быстрой реакции успел убить тройку, прежде чем остальные разбежались. Освежевал на месте, избавляясь от внутренностей, шкурки сниму в шатре. Недалеко была ещё добыча, но прозапас летом лучше не охотиться, пищи и так достаточно. Вернувшись домой, развернул шкуру со своими вещами, доставая немногочисленные памятные и необходимые предметы. Из ранних были железные резцы, плетёные браслеты и ожерелье, сделанное из вырезанных из дерева клыков - каждый орчёнок в детстве делает такие, представляя себя удачливым охотником.

Перебираю вещи, каждая делится своим воспоминанием, поднимая множество ассоциативных цепочек. Была тут и парочка старых пергаментов, отданных мне учителем, чтобы тренировался в письме. Несмотря на то, что грамоте обучали только детей вождя, кузнеца или шамана, проблем с почерком у меня не было, как, впрочем, и у любого другого орчёнка. С детства занимаясь сбором корней и ягод и работая по дереву и кости, хорошо развиваешь мелкую моторику рук.

Сняв с крыс шкурки, поставил мясо вариться, а сам пока занялся выделкой, вспоминая, как помогал матери разделывать принесённую с охоты добычу.

***

Незадолго до этого в шатре шамана

Проводив взглядом уходящего ученика, Хатгаут покачал головой и задёрнул полог. Хождение по грани меняет орков, но его ученик изменился слишком сильно, ему, как живущему рядом, это было виднее всех. Прожил тот у него недолго, но старик успел привязаться к любознательному подростку, с восторгом изучающему всё новое. Сейчас же глаза молодого орка будто затянуло льдом, в его словах и жестах чувствовалась отчуждённость, даже биение жизни слегка изменилось. Бывало, болезнь, отпустив тело, отравляла разум, делая из нормальных соплеменников скрытных и излишне жестоких психопатов.

Предки не любят, когда их тревожат, но искать ответы самому может стать поздно. Руки привычно смешивали травы, помогающие услышать духов. Набив трубку, он не торопясь затянулся, погружаясь в транс и стараясь найти ответы на тревожащие его вопросы. Трубка тлела, распространяя приторно горький дым. Докурив и приведя полученные образы в порядок, шаман успокоился - перемены не несли в себе угрозу клану, духи не чувствовали зла, ом'риггор *(прим.: праздник совершеннолетия)* Аргнака уже скоро, он и решит вопрос, останется ли тот жить.

Ответ духов принёс мир в душу Хатгаута. Покряхтев, шаман поднялся, поминая старые кости, разобрал вещи и разложил обратно в короб зелья, не пригодившиеся в исцелении ученика. Перекусив вяленым мясом и надев на шею ожерелья из костей, он пошёл по стойбищу, проверяя, не нужна ли кому помощь, и предупреждая об отравленном ручье.