А Михнев долго крутился на узковатой для двоих полутораспальней кровати не в силах до конца расслабиться. Наконец, он лег на спину и применил релаксационную методику аутотренинга. Это помогло и позволило заснуть. Однако сон получился недолгим и отнюдь не сладким. Чего уж хорошего, если тебя постоянно преследуют по темным бесконечным то ли коридорам, то ли переулкам какие-то ужасные твари. Поэтому голова была тяжелой, а тело непослушным, но спать уже не хотелось.

Лежа на боку, Михнев попытался понять, что же все-таки его разбудило. Не поднимая головы, он оглядел свой номер, расположенный на втором этаже главного трехэтажного корпуса базы отдыха "Рассвет", полностью выделенного для прибывших из Москвы и их сопровождения. Последнее появилось уже после инцидента у дороги. Связавшись со штабом войск оцепления, подполковник Ивлев остановил всю колонну и заставил дождаться взвода охраны. Только в таком составе он отправил группу дальше, причем начальником конвоя назначил капитана Мурзина.

Виктор вспомнил, что в телефонном разговоре с Маркаряном, состоявшемся прямо у обочины, подполковник не согласовывал свои действия с главой "Евростандарта", а буквально диктовал ему, что следует сделать. Впрочем, последний, похоже, не очень сопротивлялся, особенно после того, как Михаил красочно описал ему лесных чудищ.

Сразу по прибытии на место Ринат взял инициативу в свои руки, руководил размещением сотрудников ИСА и "бойцов" "Евростандарта" и не встречал при этом никакого явного противодействия. Впрочем, самого Маркаряна на базе отдыха не было и "кожанниками" командовал на удивление невысокий, чуть ли даже не хрупкого сложения, пожилой, практически абсолютно седой человек, которого те называли "Ник".

В результате бурной деятельности Мурзина все прибывшие разместились на втором и третьем этаже, а первый оккупировали молодые ребята из спецназа.

По идее, так было спокойнее. Хотя "Рассвет" находился вне зоны оцепления, но очень близко к ее блокпостам, а спецназовцы все как на подбор были крепкими ребятами и, похоже, даже на ночь не расставались с оружием. Перед тем как лечь спать Виктор спустился на первый этаж и, в поисках Мурзина, заглянул в несколько комнат. В одной из них, прямо на застеленных кроватях, не раздеваясь, спали двое солдат. Автоматы лежали рядом с ними. Впрочем, возможно, это была караульная смена.

Так что теперь зверюгам для того чтобы добраться до "нежных" тел научных работников и бугаев Маркаряна, нужно было преодолеть не только заслоны оцепления, но и вооруженный до зубов взвод спецназа. Однако на сердце у Виктора было очень неспокойно и даже беглый осмотр номера, где ничего не выглядело угрожающим, не принес желанного облегчения.

Он полежал еще немного, уговаривая себя заснуть. Не получалось.

Виктор, стараясь не разбудить подругу, осторожно поднялся, накинул рубашку на плечи. Поднес к глазам часы. В них еще сохранилась малая толика флуоресцирующего покрытия, и можно было рассмотреть время. Шел восьмой час утра по-местному.

"В Москве сейчас начало шестого, все спят без задних ног", - подумал он меланхолично. "Спят усталые ватрушки по углам, под одеяло, на подушки нам пора", - попытался Михнев убаюкать сам себя уже чуть слышно. Однако зрение вдруг резко обострилось, а сердце застучало часто и сильно.

"Адреналин, - понял Виктор, - но, почему? Что случилось?"

Раньше, в минуты опасности, он замечал за собой такую особенность. Тело абсолютно самостоятельно переходило в какое-то иное, чем обычно, состояние, называемое им "боевым режимом", в котором он становился даже, пожалуй, не опасен, а смертоносен. Время при этом как бы растягивалось, а движения всех окружающих сильно замедлялись.

Михнев помнил семейное предание о том, что кто-то из его далеких предков был берсерком. Способность, приобретенная по наследству, очень помогала ему вести учебные и тренировочные спарринги с агрессивными соперниками при занятиях единоборствами. Гораздо сложнее было разминаться с приятелями, здесь приходилось уповать исключительно на технику, ибо силовой стиль Виктора не привлекал, да и комплекция не подходила. Серьезно же разозлиться или испугаться, что позволило бы включить "боевой режим", он в этой ситуации не мог.

Сейчас организм был "на грани", то есть достаточно малейшего толчка, и тело превратится в мощную боевую машину, а вот разум и логика отойдут на второй план. Нет, Михнев и в образе берсерка не терял над собой контроль полностью, но на поверхность всплывали инстинкты и что-то древнее и очень жестокое.

Виктор замер и стал дышать с использованием расслабляющей техники. Однако совсем успокаиваться он уже не собирался, поскольку еще ни разу в жизни тело не подводило его и не вызывало свои скрытые возможности без острой необходимости. Не подвело оно и теперь. Обострившийся слух уловил некий шорох в коридоре. Михнев бесшумно повернул ключ в замке, резко распахнул дверь и чуть подался назад. Тотчас же его захлестнуло острое чувство смертельной опасности, и мгновенно включился "боевой режим".

При слабом, ночном освещении острое зрение "берсерка" сразу разглядело на полу нечеткую тень от кого-то, находящегося совсем рядом с комнатой. Мгновенно сработал рефлекс, и Виктор сначала плавно выдвинулся вперед, в дверной проем, а потом молниеносно отпрянул вглубь номера.

Получилось. Противник "купился" и коротким броском атаковал то место, где аналитик находился долю секунды назад. Это была уменьшенная, чуть крупнее человека, копия ночных чудищ, стоящая, как разъяренный медведь, на задних лапах. Неудачное нападение поставило тварь в неудобную позицию. Она повернулась к Виктору боком и даже немного спиной и чуть наклонилась. Михнев тут же нанес два мощных удара в плечо и бок монстра лишая его равновесия, тот пошатнулся и попытался развернуться в этом неустойчивом положении.

Это его погубило. Быстрый рубящий удар ногой в область левого коленного сустава сопровождался характерным хрустом ломаемой кости. Чудище взвыло и стало заваливаться набок. Виктор моментально переместился ему за спину и обрушил соединенные руки на клонящуюся вниз шею. Позвонок сломался сразу.

Зверь мешком рухнул на пол, его конечности несколько раз дернулись, и все кончилось.

Михнев быстро огляделся и увидел человека, лежащего у открытой двери соседнего номера в луже крови. Продолжая озираться в готовности отразить новую атаку, он подбежал к телу. Это был тот лохматый программист из отдела предварительной обработки данных, который не торопился освободить обеденный столик в кафе у ИСА. Похоже, что у него была выломана грудная кость и вспорота брюшная стенка: практически все внутренние органы вывалились наружу. В помощи он явно не нуждался, поэтому Виктор, с удивлением осознавая, что его совершенно не тошнит, быстро осмотрел открытый номер.

Там было пусто, видимо, это была комната программиста. Выскочив пулей обратно в коридор (а в своем "боевом режиме" он иначе как бегом или прыжками передвигаться не мог), Михнев услышал шум просыпающегося люда и быстро поднимающихся по лестнице спецназовцев.

"Да, такой вой мертвого разбудит", - мелькнуло в голове.

Однако следовало торопиться и до появления охраны привести себя в чувство. Сейчас Виктор горел, словно в огне. В состоянии "бешенства" температура тела резко поднималась, а потом очень неторопливо приходила в норму. Кроме того, тело буквально сжигала жажда активных действий, и вот эту жажду надо было хотя бы немного удовлетворить.

Михнев подскочил к монстру и, не мало не заботясь о сохранности его скелета и внутренних органов принялся "обрабатывать" тушу ногами, приговаривая отнюдь не ласковые слова. За этим занятием его и застали два крепких бойца из спецназа, с автоматами наперевес выскочившие в коридор.

- Стоять! - рявкнул один из них.

"И бояться!" - мысленно продолжил Виктор, с радостью осознавая, что его "отпускает" и за ребят можно не беспокоиться, ибо поведение пробуждающейся в "боевом режиме" личности не всегда было адекватным. Она могла бурно прореагировать на подобный приказ. Возвращение же чувства юмора однозначно означало выход из состояния "бешенства".