- Ну, очевидно, вы здесь ожидаете своей смерти.
Мне сильно понравилась его реакция. Он стал бледнее чем кто-либо, кого я видел бледным в своей жизни. Так же он начал дёргаться, но металлические дуги крепко держали его руки, а сама конструкция, закреплённая за пол, держалась, как вкопанная.
- Не дёргайтесь, Андрей Алексеевич. Вам это не поможет. Рассчитывая это приспособление, я планировал, что вы попробуете вырваться, так что вряд ли у вас это получится. Видите ли, когда человеку приходит время платить по счетам, за совершённые им поступки, судьба может завести его в самые необычные для него места и свести с самыми неожиданными людьми. Так случилось и с вами. Нет, вы конечно можете попробовать освободиться, но уверяю вас, что это у вас не получится. И да, можете даже не пробовать кричать: мы находимся на глубине десяти метров под землёй в заброшенном здании на отшибе города и двери я очень хорошо уплотнил. - Моментально раздался крик и мой смех, как ответ на его вопль. - Ну да, можете покричать. Это нормально.
- Кто ты? Какие долги? Я всем всё всегда отдаю! За героин я рассчитался! Всё! Надо ещё? Так и скажите, я принесу ещё! – Он кричал и извивался на своём кресте, а я стоял и слушал. Как мне нравился этот крик. Никогда не думал, что буду рад последнему крику другого человека.
- Андрей Алексеевич, ну какие деньги? Какой героин? О чём вы? Разве вы меня не помните? Ну, напрягите свою обнаркоманенную память? Я знаю, я изменился, но не настолько же… Конечно, вы не обязаны меня запомнить, но может, хоть что-то шевельнётся у вас в мозгах? А?
Он смотрел на меня и по его взгляду я понимал, что он меня не помнит. Конечно, кто мы для них, обычные смертные? А они хозяева жизни, покупающие нас с нашими судьбами.
- Мужик, я честно тебя не помню. Ты, скорее всего, меня с кем-то перепутал. У меня хорошая память на лица, я всех и всегда помню. Но ты… Что-то есть знакомое, но я тебя точно никогда не видел.
- Ну, как же, Андрей Алексеевич, вспомните, пару лет назад. Гололёд… Снег… Машины… Авария…
На последнем слове я достал фото моей жены и моей дочери. Одна фотография с живыми, вторая – с места происшествия. Если глаза человека могут стать ещё больше, то это и произошло с его глазами. Секунд десять он переводил глаза с одного фото на другое, а затем посмотрел на меня.
- Нет, это не ты! Ты был не таким, я же помню! Я уже говорил, у меня хорошая память на людей. Это был не ты!
- Да, не я. Теперь это уже не я. В этом ты прав. При чём, прав, как никогда. Я и сам, сейчас, когда смотрю в зеркало, не вижу там себя. Там кто-то другой. И этот другой жил этим днём. Я рад, что ты тоже дожил до этого дня. Значит, что в этом мире ещё есть немного справедливости. Ну и судьба, куда же без неё. Месяц назад ты чуть от герыча не умер, но тебя спасли. Моя бригада тебя везла в больницу. Помнишь?
На его лице отобразилась задумчивость. Не знаю, тянул ли он время или действительно вспоминал, но молчание пришлось прервать именно мне:
- Месяц назад ты чуть не загнулся от передозировки. Помнишь такое? – Кивок. – Молодец, что помнишь. И я помню. Я тогда очень разволновался за тебя, боялся, что не доживёшь до нашей встречи с глазу на глаз. Да не думай так сильно. Не вспомнишь ты меня. Ты в отключке был, руки свисали с носилок и голова болталась. Я сначала не понял, что это ты, да мои тебя записывать стали, и я просто обомлел. Смотрю: точно ты. Я летел, как на самолёте, чтобы тебя в больницу довезти, чтобы ты пожил ещё, хоть немного. Видать, сама судьба меня подталкивать начала, а то я что-то засиделся. А время-то идёт. Вот и ты говоришь, что я изменился… Идёт, значит, время… Идёт...
- Подожди. Ты же водитель. Ты возил бизнесмена какого-то. Я помню это! Но ты был тогда другой… Точно! Помню! Ты же не врач, ты водитель! Как ты мог видеть меня после передозировки?
- Ты чего, оглох совсем? Или это так на тебя лекарства подействовали? Я и не говорил, что я врач. Говорю, летел, как на самолёте. Тебя вёз. Водитель я, на скорой. Вот и вёз твою душонку, чтобы не покинула тебя раньше времени. Потом, через неделю снова в ту больницу приехали. Ну, куда тебя отвезли. Да я и разговорился с врачами знакомыми про наркоманов. Они про тебя и вспомнили. Намучились, говорят, с мажором. Рады, что тебя отец забрал, да что ты жив остался. Ну, я тоже рад, конечно же… Знаешь, такое странное смешанное чувство: вроде и рад, что ты выжил, но так хотел твоей смерти.
- Подожди! Давай поговорим! Я был не прав! Да, признаю! И что теперь? Что ты изменишь, убив меня? Я же не специально их убил! Я на льду вырулить не смог. Ну ты же сам водитель, знаешь, как такое бывает! Я могу заплатить! Да и мой отец поможет, он депутат! Ты же помнишь это? Мы многое можем.
Я подошёл, конечно, улыбаясь, и сделал ему ещё один укол.
- Что ты делаешь? Ты что, не слышишь меня? – Он кричал, явно чувствуя своё бессилие, к которому он абсолютно не привык. – Ты что мне уколол? Это яд? Отрава какая-то? Дай противоядие! Будь человеком! Я всё сделаю! Ну, что ты хочешь? Денег? Дам! Много дам!...
С этими словами его голова стала по чуть-чуть опускаться на грудь, и рот стал закрываться. Я отошёл в сторону и посмотрел на него: расслабляется, это хорошо, так и должно быть, значит действует моя «бормотуха». Я зашёл за прожектор и достал вторую часть своего приспособления. Со стороны оно чем-то напоминало вертел, для жарки быков: ручка, центральная ось, основание… Но было в нём ещё кое-что, что должно было протянуть агонию привязанного к кресту.
- Говоришь, что можешь мне всё дать? Ну да… Ты заметил, что кроме денег ты мне так ничего и не предложил? А говоришь, что всё можешь дать. Видать деньги для тебя и есть это самое «всё». Не сможешь ты мне дать ничего из того, что я хотел бы получить. Ты мне можешь вернуть мою жизнь? Прежнюю жизнь! Нет… Может, дочь вернёшь? Вроде, тоже нет… А говоришь: «всё»! Сейчас ты говоришь, что готов всё сделать, ну так чего же ты не сел в тюрьму, когда шанс был? Знаешь, если бы ты тогда сел, сегодня бы мы с тобой тут не общались. Я бы ничего не забыл. Конечно, разве забудешь такое? Но ты бы искупил хоть чуть-чуть свою вину. А я только этого и хотел тогда. Но нет. Ты решил, что твои деньги и связи могут тебя спасти. Они спасли тебя от тюрьмы, но от судьбы не смоли. Я и эта тёмная комната – именно мы твоя судьба! Вот так-то… А ты говоришь: «всё»…
Я надевал на руки хирургические перчатки. Их, а также ещё кое-что, мне удалось за полгода вынести из различных больниц нашего города. Теперь, всё это лежало за прожектором и ждало своего часа.
- Веришь в судьбу? Молчи, не старайся говорить, всё равно не получится. Ты знаешь, вот я верю. Я верю в то, что нас с тобой здесь свело не случайно. Наверное, пришло время тебе ответить за всё то, чем ты тут занимался и чем ещё планировал заняться. Про перепродажу наркотиков и принуждение к проституция знают все. Может за это тебя и решила жизнь наказать, встречей со мной? Ну да ладно! Знаешь, как я словил тебя? Не поверишь! Сижу я в квартире и вдруг какое-то сильное желание меня потянуло на улицу. Ну, я и вышел прогуляться. Прошёл немного, вдруг вижу, мужик подвыпивший машину поставил в соседском дворе и пошёл в подъезд. А машина открытая осталась. Думаю, рискну! Сел, завёл и поехал. Хорошо, что не иномарка с наворотами, а простая «девятка» оказалась, а то и не завёл бы. Твой адрес я знаю, вот и еду к тебе. Представляешь, он документы в машине оставил, так что я еду и не боюсь ничего. Подъезжая к твоему дому, думаю: что делать? Уже собрался назад ехать, а тут ты! Ну не судьба, а? Смотрю, идёшь к магазину, так я машину сбоку поставил, тебя подкараулил на обратной дороге, да и укольчик сделал тебе. Говоришь, шприц откуда? Да я его с того раза, как тебя вёз в больницу, всегда теперь с собой ношу. Вот тебе и судьба…
В моей руке оказался скальпель, поднятый с тряпки за прожектором. Временно, я его отправил в карман и подошёл к «кресту». Голова свисает… Нам такого не надо. Специально для этого у меня есть хомут, которым я подвязываю его голову: он должен всё видеть.
