К первому пальцу и члену мягко присоединяется второй. Больно. Но при этом удивительно приятно – Учиха умеет дергать удовольствие за ниточки, как марионетку. Отпускать и возвращать обратно, поворачивать под разными углами, менять наряды и декорации ради собственной прихоти.

- Вот так... потерпи. Еще немножко, – губы задевают щеку. Я упираюсь взглядом в сексуальную черную прядь, прилипшую к уголку рта Саске. Поддеваю пальцем, возвращаю к общей копне. Горячий.

- Что… ты делаешь? Мха!..

Откуда там игрушка? Что-то небольшое проталкивается внутрь, заменяя пальцы.

Мы оба слишком упрямые – больно и ему, и мне, но идти на попятную никто не собирается.

- Выдержишь?

Саске сразу поймет по голосу, поэтому я молчу. Сволочь. Из-за него мне всегда приходится терпеть любые издевательства. Хотя издевательства под печатью «с любовью» – все равно куда приятнее.

- Наруто…

Все внутри сводит от напряжения и ощущения очень близкого оргазма. Сплетается узлами и кольцами – жар, боль, страсть, ожидание.

Если он сделает хоть одно движение... я кончу. Непозволительно близко к проигрышу.

- Эй…

- Дай... мне минутку.

Гладит. Как кота, от загривка до того места, где был бы хвост. Из-за рубашки жест сопровождается шелестом и это единственный звук, который я слышу, будто через мягкую подушку.

Сердце-предатель. Колотится, как будто я вот-вот сорвусь куда-то. Как будто у виска пистолет, у шеи нож, под ладонью – взрывчатка. Если я дам себе волю, то Саске поймет, что он уже практически победил.

Нашел же способ!

- Я знаю, что тебе это нравится... ты любишь, когда на самой грани. Любишь так, что я готов воплощать все твои желания... в жизнь... – слова смущают сильнее действий. Саске осторожно двигает игрушкой, подогревая острое удовольствие, плотно смешанное с болью. – Любые, слышишь? Ты позволил мне делать с тобой, что угодно, только потому, что сам этого хочешь.

Тон голоса неразборчиво-тяжелый, все-таки Саске тоже на краю, а сдерживать себя умеет плохо. Но сейчас есть абсолютно бескомпромиссный стимул – наш спор, поэтому он отвлекается, как может. Хотя бы на разговор.

Думает, точно победил?

Среди пламенных огоньков неожиданно вскипает азарт. Желание побороть себя и его. Саске вздрагивает всем телом, столкнувшись с моим взглядом.

- Наруто.

- Я не говорил тебе имени, – повторяю медленно, по слогам, изгибаясь, подставляясь, раскрываясь полностью. Движение бедер одновременно с каплей пота на виске Учихи – томное, вызывающее. Он стонет в голос, а потом стискивает зубы, чтобы прошипеть:

- Не делай резких... себе навредишь...

Наверное, в нашем случае не поможет никакое лечение. Изводить себя до полуобморочного состояния только из-за слова «ло-о-ох» – идиотизм высшей степени. Нормальный человек, действуя подобным образом, мог бы бороться за свою жизнь. Не меньше.

Дыхание Саске хриплое и злое. Руки скользкие от жара тела. Мы двигаемся вместе, но мучительно медленно, выигрывая время для себя и по шагу доводя партнера. Свободной рукой он гладит мою шею под волосами, другой – осторожно вталкивает секс-игрушку в такт со своим членом. Боль все еще есть, но приятные ощущения затмевают ее с лихвой.

- Давай же... – Учиха нарочно не касается моего члена, не дарит дополнительной ласки. Насильно вытягивать победу – нечестно. – Давай... ты не сможешь больше...

- Смогу... а вот тебе пора бы...

Горячие губы на влажном лбу. Я бы не почувствовал, но острота ощущений просто бешеная. Ласка вперемешку с издевательством, заботой, злостью и болезненным возбуждением, выносит за рамки, душит, терзает, давит отовсюду: из густо-черных глаз с сумасшедшим огоньком, из напряженных, до выступающих линий мышц плеч, из голодного голоса и сдержанного движения между телами. Я, наверное, выгляжу не лучше, и взгляд не менее упрямый. Тело – сплошной нервный узел. У Саске на лице почти страдание, сладкое и дикое одновременно.

Даже стонать нельзя – все сорвется, схлопнется и упадет в самый чудовищный оргазм в моей жизни.

- Проиграй и дай мне кончить, – сухо рычу на Учиху, дергая его за волосы, сжимаясь изнутри от бессильной ярости. От последнего он стонет, как от сильнейшего удара под дых.

Может быть, во всем виноват Джек Дениэлс?

- Придурок... ты... стой!

Пауза в теле отзывается ноющей жаждой.

Учиха вдруг сдвигает меня в сторону, укладывает на пол и нависает сверху. Толкается глубоко, что перед глазами расплываются радужные круги.

- Так... не больно?

Давяще. Уже почти не больно, но все равно трудно. Ответить я не могу, слова путаются, тело само изгибается в дугу. В глазах мутно из-за дурацких слез пронзительного удовольствия.

- Саске... я сейчас... умру...

- Просто сдайся!

- Ни за что!

Он аккуратно придерживает эту штуку, чтобы не выскользнула, кусает губы и смотрит так, что ради такого взгляда стоило все это начинать.

- Упертый идиот!..

Вот оно. Еще два коротких толчка, и Саске вздрагивает, со стоном опуская голову. Я высвобождаю себя сразу же, кажется, на несколько долгих секунд теряя сознание.

По-бе-дил.

Нас терзает оргазмом куда дольше обычного. Колкие и тягучие отклики во всем теле, грохот сердца, пульсация крови. Внутри – кипящее масло.

Минут через пятнадцать разум кое-как выталкивает меня обратно, в мир смертных.

- Ло-о-о-о-о-о-о-о-ох, – тяну с неописуемым наслаждением. Саске кладет ладонь мне на грудь, как будто успокаивая. Или соглашаясь.

- Какой же ты упертый... – наконец, сипло выдыхает он. Затем медленно выходит и вытаскивает игрушку. Вздрагиваю, ощутив его пальцы где-то там, на саднящей коже. – Нормально?

- Да уж, это было нелегко. Зато я знаю, что справлюсь... Только вот зачем? – издевательски хмыкаю, приподняв бровь. – Планируешь разделить меня с кем-нибудь?

У Саске такое лицо, что я рассмеялся бы, если бы не взгляд пантеры, которой прострелили лапу. Три раза подряд. Мелкой дробью.

- Ты о сексе втроем?..

У Саске неплохая фантазия. Наверное, от меня заразился. Темные брови медленно и опасно сходятся вместе.

- Надо было трахнуть тебя трубой.

- Учись проигрывать с достоинством.

- Гордишься? Будь уверен, я отыграюсь.

- А что, тебе не нравится идея? Такой разврат...

- Не шути так, Узумаки, – наклонившись, Саске целует в ключицу. – Я собираюсь делить тебя только с самим собой. И больше ни с кем. Усек?

- Я ведь уже сто раз говорил, что ты ревнивый ублюдок? Еще раз не помешает, наверное.

- Он самый. И сходил с ума без тебя, а с тобой – как видишь, сошел. Так что, господи, закрой рот и наслаждайся победой. Это ненадолго.

- Да-да. Пошли выпьем. Может быть, ты придумаешь еще один глупый спор, в котором я окажусь лучше? Блин... – протираю уголки глаз пальцами. – Я никогда не плакал от кайфа. Как девственник, ей-богу.

Саске смеется, и само море прислушивается к его голосу, а мое дыхание сбивается с ритма.

Я готов делать, что угодно, только чтобы заработать шанс услышать это еще раз. Правда, ублюдку об этом знать не надо – в конец обнаглеет.

- Ты когда-нибудь прекратишь пихать в меня всякие сомнительные вещицы?

- Нет. Если бы тебе не нравилось – ты бы не позволял.

Ну, вот. Кажется, он начинает копаться во мне с тем же энтузиазмом, как и я недавно рылся в его прошлом.

- Если бы тебе не нравилось, я бы не поддавался.

Тоже правда.

- Меня не так просто обмануть, – вот ублюдок. – Я разгадаю твоего демона, Наруто. Не сомневайся.

Да уж, сомнения – слишком большая роскошь. Особенно когда живешь с самым упертым бараном в мире.

====== Спэшл: об изменениях и ожидаемом ======

Пальцы медленно очерчивают контур лица – от виска, вниз, к подбородку. Останавливаются на самом краю, соскальзывают в ямку под губой. Далее – на губы. Тенью, невесомо, без давления.

- Ты что, влюбился сам в себя? – Саске свешивается с края постели. Отросшие волосы почти полностью закрывают лицо, и темные любопытные глаза выглядывают из-под густой пелены – видно в зеркало. – Нарцисс. Кстати, неплохо звучит. Нарцисс Наруто.