- Кот, – как ножом отрезает Саске, продолжая зыркать в мою сторону черными глазищами сквозь слипшуюся от влаги челку.
- Кот?
- Кот.
- Кот?..
- Котенок.
- Котенок? – больше, больше изумления. Только бы не рассмеяться!
- Пошел ты! – все-таки не выдерживает.
- Вытаскивай уже своего… кота.
Он осторожно распахивает тонкий плащ. Все еще как-то нехотя позволяет мне забрать из-за пазухи мокрый серый комок шерсти.
- Кот-альбинос.
- Кот-альбинос, – вздыхаю. – Весь в грязи, бедняга. Я его вымою, а ты пока поставь чайник.
Ванная комната у нас весьма просторная для коттеджа: есть и душевая кабинка, и ванна. Что мне больше всего нравится, так это нейтральное цветовое оформление, теплое, но с нотками жизнерадостности. Все-таки, что бы он не говорил, Саске точно руководствовался моими вкусами. Приятно, черт возьми.
В процессе отмывания выясняется, что кот и вправду альбинос. Глаза светлые-светлые, без пигмента, как белое вино. Вот где он его нашел, умелец болеть летом и искать приключения на задницу?
Хорошо хоть Кьюби прячется под домом, а то сейчас тут бы творился дикий шухер.
- И как он? – Учиха опасливо выглядывает из-за дверного косяка, как будто я мою не котенка, а водородную бомбу.
- Живой вроде. Ну, давай, рассказывай. Как, зачем и почему?
- Я шел домой. Он сидел у черного выхода. Взял, принес. Все.
- Почему?
- Пожарим и съедим, – кровожадно ухмыляется Саске, избавившись от остатков смущения.
- Тебе стало жалко котенка? Да ладно, Учиха, что за новости!
- Узумаки. Будешь издеваться – отправлю вас обоих на веранду, дальше мокнуть под дождем!
- Ладно-ладно. Просто признай, что у тебя есть милосердие.
- Значит, ты все-таки промок под дождем? – он резко переводит тему, снова оставляя меня абсолютно безоружным перед своей хитрожопой проницательностью. – Наруто, неужели нельзя…
- Не строй из себя настырную мамочку! Я не слягу из-за такой мелочи.
Чистый и отогревшийся в моих ладонях кот тем временем начинает усердно вылизывать себя. Под грязью оказывается белейшая шерстка.
Это случайно не реинкарнация Орочимару? Стоп, сперматозоид ведь жив еще…
- И как ты назовешь своего кота? – теперь уже я коварно перевожу тему.
- Назову?! Зачем?
- Нельзя же оставлять животину без имени.
- А кто сказал, что мы его оставим?
- Мы в ответе за тех, кого приручили, Саске! Взял, принес, будь добр не выбрасывать на улицу.
Он замолкает и долго обдумывает сказанное, как будто это какая-то серьезная, дельная мысль.
- Прости.
Удивленно поднимаю голову. Учиха трет ладонью шею, рассеянным взглядом изучая пол. Погодите-ка, он сейчас перевел сказанное на нас?..
Вот ведь…
- Я не об этом говорил, – мой вмиг потускневший голос напрягает Саске еще больше.
- Я виноват.
- Угомонись, – приходится улыбнуться ради его спокойствия. – И ты же меня не приручал.
- Да?..
Мы молчим. Кот продолжает вылизывать себя, иногда промахиваясь и шаркая языком по моей руке.
- Давай пока что не будем поднимать эту тему?
- Только не дави из себя эту улыбку.
Само собой, как и прежде, Саске часто клинит на чем-нибудь. Пусть он смог кардинально изменить свою жизнь. Но не смог до конца изменить самого себя, поэтому мне регулярно приходится ослаблять влияние прошлого на нашу жизнь.
- Хорошо.
- Итак, ты придумал, как назвать… кота?
Пьем чай, пеленгуя друг друга взглядами. Саске греет ладони о чашку, иногда нервозно возюкая пальцами по краям. Рождение имени дается мастеру-кардисту с большим трудом.
- Может быть, лучше отдадим кому-нибудь?
- А ты отдашь?
Усмехнувшись, внимательно наблюдаю за реакцией. Боже, ну я ведь вижу, что понравился…
- Нет, – с глухим ударом роняет голову на стол.
- Давай посильнее, вдруг поможет?
- У меня ужасная фантазия на имена.
- Да уж, назвать змею «Орочимару»... Помочь?
- Обойдусь.
Так-с, сейчас самое время принять порцию таблеток. Лечение еще не закончилось, нельзя пропускать ни одного этапа. Пока я вожусь с порционным контейнером, Учиха в отчаянии запускает руки в волосы.
- Выглядишь так, как будто тебе предстоит родить паровоз. Это всего лишь имя для котенка, Саске.
- Для кота. Это кот!
- Ладно, пусть будет маленький кот.
- Нормальный кот!
- Для тебя как-то несолидно комплексовать из-за размера. Размер не имеет значения.
- Еще как имеет, – лукавые черные глаза утягивают меня в иное измерение.
- Ну… тогда иди, зацени как твой Гигант уснул. Глядишь, вдохновение придет.
Он и правда уходит. Пока Саске нет, закидываюсь порцией лекарств, запиваю две пилюли и таблетку водой. Последняя ужасно горькая, так что когда Учиха возвращается назад с довольной рожей «я придумал!», мое выражение лица выражает всю скорбь и ненависть вселенной.
- Шаринган.
- Ч-чего?
- Шаринган. Имя для кота.
- Что за дебильное имя?
- Отличное имя, – довольный собой Учиха берет из вазы на столе печеньку. Видимо, в качестве награды.
Иногда хорошо быть человеком себе на уме.
Страдальчески вздохнув, киваю. Спорить, когда Саске считает себя мозговым центром всея мира – бесполезно.
Поздним вечером это недоразумение вздумало нассать на мою подушку. Саске своего… Шарингана ругать не стал, посему гаденыш был позорно изгнан из спальни. Спать пришлось под заунывное мяуканье под дверью и мерзкие звуки скребущихся когтей, а если честно, вообще не пришлось – мой сон был уничтожен чувством жалости и раздражения, а еще неудобством, поскольку нам пришлось ютиться на одной подушке.
- Да впусти его уже, – пробурчал Учиха часа в четыре ночи, окончательно потеряв терпение.
- Сам впусти.
- Ты его выгнал – ты и впускай.
- На этот раз я – плохой коп.
- Из тебя не получится строгий родитель.
- Почему это? – мое раздражение вдруг испаряется. – Я сказал плохой.
- Потому что, – загадочно хмыкнув, Учиха прижимается лбом к моему затылку. Рука нежно касается щеки, поднимается к виску и заводит прядь за ухо. Только убраться не спешит, пробуя волосы на мягкость.
- Пора подстричься, да? – шепчу, разомлев под ласковыми прикосновениями.
- Не знаю. Мне нравится и так. Хотя, нет, мне… они просто нравятся. Любые, – Саске приподнимается и щекотно обдает дыханием макушку. – Всегда нравились…
- И чем же?
- Напрашиваешься на комплименты?
- Возможно, – мерзко хихикаю. Даже кот вроде бы замолчал.
- Мягкие. Цвет классный. Ну и… запах на волосах всегда ярче.
- И чем же я пахну?
А он здорово усыпляет. Всегда бы так.
- Собой.
- Опишешь?
- Хм… это трудно.
- А ты попробуй.
- Что-то… теплое… без сладости… но… пряное… – голос Учихи переходит в низкое хрипловатое урчание – его тоже начало вырубать. – Как свежеиспеченный хлеб.
- Ну, видишь, можешь же.
- Заткнись.
- Саске?
- М?
- Давай всегда спать на одной подушке?
Под утро все равно пришлось пустить к нам эту белобрысую пакость. Недолго думая, кот свил в волосах Учихи гнездо, а я мстительно не вмешался в это коварное дело. Лохматая зараза уснула, вопреки стереотипам и канонам клубочка, вытянувшись посреди шевелюры Саске во весь рост и свесив голову ему на лоб. Уже это как бы намекает, что Шар… гхм… Шаринган обладает наглым характером под стать хозяину.
Если бы я только умел рисовать, шедевр «Спящий вулкан… и кот» наверняка прославил бы меня на весь мир.
- Ладно, чувак, – тихо вздохнув, бесшумно сажусь в кресло. – Добро пожаловать в нашу конченную семью.
Спальню мы используем не только по назначению. Это заодно библиотека на двоих чтецов. Кровать стоит ближе к окну, и единственное, что напоминает в интерьере прежнего Учиху – черное постельное белье. В свободное место напротив ложа мы впихнули книжный шкаф, два грушевидных синих кресла и светильник в виде спирали. Даже выемка для небольшого столика осталась, на который удобно поставить чашку кофе или положить читаемую книгу.
