- В аптечке, – делает вид, что мои прикосновения ему неприятны, но я все равно замечаю короткие мгновения полного расслабления. Так бывает, когда рядом находится тот, к кому хочешь или нет – привык. Жаль, что понять это Саске не способен, а признать уж подавно.

По памяти ищу чудо-коробку первой помощи, вытаскиваю мазь и долго копошусь с таблетками. Все это происходит в тишине – даже на улице полнейшее забвение, что только усугубляет мое и без того полусумасшедшее состояние.

Когда я приношу лекарства, Саске с отвращением смотрит на таблетки в ладони. Затем, перехватив мой нехороший взгляд, все-таки молча глотает и послушно пьет воду из стакана. Уж лучше так, чем через унизительный принуждающий поцелуй, да?

Еще через некоторое время Учиха перестает остро реагировать на мое присутствие. Все это и вправду похоже на усмирение зверя: приручаемый больше не рычит, не скалится, только заметно нервничает. Хотя скоро эти жалкие остатки бдительности оказываются побеждены – таблетки берут дело в свои химические руки.

Незачем ему знать, что я подсунул в порцию еще и снотворное. Саске вырубается моментально, видимо, тяпнул лекарств еще и на голодный желудок. Теперь я могу стянуть с него джинсы, носки и по традиции замотать в одеяло.

К концу данных манипуляций сил совсем не остается. Хочется остаться рядом, но сидеть здесь всю ночь – не вариант, я могу уснуть, а утром нарваться на праведный гнев. Последний раз взъерошив непослушные черные лохмы, мягко касаюсь губами виска Саске.

- Я так тебя люблю…

Почему-то даже дышать становится в разы легче. Как будто кто-то широкой ладонью смахнул всю мою боль. Нужно жить дальше – с Саске или без, и несмотря на то, что он всегда будет для меня самым важным человеком во вселенной. Проще смириться, чем постоянно отрицать, что я неосознанно делал все это время.

Сейчас он совсем другой. Уставший, вымотавшийся и такой далекий, как будто живет в другом мире. И меня по какой-то причине оттуда выкинули. Безжалостно и грубо, да, но все-таки по какой-то причине.

В планах важнейшее, первостепенное дело – достать мобильный телефон, который прячет Дейдара. Если Хошикаге не лжет, записанное там может прояснить некоторые детали, и было бы глупо пренебрегать возможностью наконец-то во всем разобраться.

Да, это опасно, но разве у меня есть выбор? А с Саске мы разберемся после, потому что теперь я знаю – его все-таки можно понять.

Конан приветствует меня дерзким махом головы. Зацепившись за пилон, она всем весом висит на одной руке и на этот раз на ней нет ничего, кроме туфель. Тени и холодный сценический свет красиво подчеркивают идеальные изгибы, но коснуться или обладать ими не хочется – такая красота должна быть свободной. Танец почему-то навевает мысли о диких лошадях. Эти миролюбивые существа никогда не будут такими невероятно ослепительными под седлом, даже если постараются изо всех сил…

Вот и Хаюми природой противопоказано кому-то принадлежать.

- Здаров, – словно из неоткуда рядом возникает Яхико. Обводит меня придирчивым взглядом и резко взмахивает рукой. – Как раз вовремя. Хидан просил передать тебе пламенный привет…

- Где он сейчас?

- В тренировочном зале, – прикусив губу, бармен переводит взгляд на Конан. – Наконец-то серьезная подвижка. Как же достало это подвешенное состояние!

- О чем ты?

- Благодаря вашей с Конан разведке, мы успешно вышли на след, – Фуума щурится, видимо, догадываясь, что я не посвящен в детали «разведки». – Еще немного и одной проблемой станет меньше.

Продолжать разговор нет никакого желания, поэтому я с ускорением стартую к лифтам. Самое время для того, чтобы выплеснуть всю скопившуюся ярость – в бою это будет как раз кстати…

Только вот мои планы терпят глобальное крушение. Мацураси сидит на скамье у стены, почти у самого входа и задумчиво протирает микрофиброй внушительный пистолет. Сначала я чувствую себя мышью, неожиданно нарвавшейся на тигра, а потом – просто стою и с обреченностью приговоренного к казни разглядываю увлеченного своим делом «тренера».

- Ты никогда не держал в руках оружия, верно? – вдруг очень нехорошо ухмыляется Хидан, протягивая мне только что очищенный ствол. – Это – Пустынный Орел. Большой и нелепый, но для устрашения вариант наилучший. Бери, оно не заряжено.

Дрогнувшими пальцами принимаю пушку из его руки. Тяжелый… и холодный. Сглотнув, сажусь рядом и верчу «орла» в руке.

- А вот это… Иерихон девятьсот сорок один. Лучший для меня. Тебе такой не подойдет – не выдержишь отдачи.

- Зачем мне…

- Дейдара распорядился, чтобы я подобрал тебе пушку и научил ею пользоваться.

- Я не собираюсь использовать это по назначению, – возвращаю оружие назад.

Хидан, недолго думая, приставляет дуло к моей шее. Страх приходит какой-то странный, разбавленный безразличием, с щепоткой лихорадочной ненависти. Осторожно перевожу взгляд на его лицо.

Играется, ублюдок.

- А вот этот – заряжен. Подумать только, как ты сейчас близок к печальному концу. Всего одно нажатие, – он склоняется вперед, не давая мне возможности сделать лишнее движение. – Бам. Сквозная дыра. Даже боли не успеешь почувствовать.

- Ты не убийца, – шепчу.

- Я сидел за убийство.

- Тебя подставили.

Неожиданно Мацураси начинает зло смеяться.

- Пора тебе кое-что понять. Каждый член «Синтагмы» в той или иной мере причастен к делам Данзо-самы. Мы все в одной лодке, чуешь? Если курок спускает Дейдара, то я держу его жертву за волосы. Это общее дело.

Сумрачно молчу, оглушенный собственным сердцебиением.

- Кольт, – отстранившись, Хидан берет последний, третий пистолет. – Достаточно мощный, внушительный… при этом удобен. Злая и редкая пушка.

До боли закусываю губу, борясь с рвущимися наружу ругательствами, и беру предложенное оружие. Этот, в отличие от других двух – полностью черный. Металл не греется в пальцах, будто говоря «ты мне не хозяин». Что правда, то правда.

- Красивый, а?

- Извини, но я не вижу в оружии ничего прекрасного.

- Постреляешь из травматики, но после тренировки. Пошли.

Мы встаем одновременно. Мацураси демонстративно стягивает майку, хотя можно было обойтись и без этого. Я боязливо кладу кольт на скамью, чувствуя себя преотвратно.

В голове полнейший хаос, разум цепляется за любой факт – лишь бы не думать, не давать мыслям возможности пойти дальше.

- Я видел у тебя на спине выполнено шрамирование. Мастер – настоящий профессионал. Наверняка процесс был болезненный.

- У тебя тоже внушительная татуировка.

Хидан смотрит с неподдельным интересом, пока я следом за ним стягиваю футболку.

- Да…

Как и в прошлый раз, он дает мне эластичные повязки и отработанным движением ныряет под ограждение ринга.

- А теперь слушай сюда, два раза объяснять не буду. Удары делятся на таранные и хлещущие. При таранном ударе необходимо прикладывать массу тела. Ими можно ломать кости, рвать мышцы и связки, ну и повреждать внутренние органы. Хлещущие удары – ставят на скорость и причиняют сильную боль. Полезны, чтобы вызвать шок или временное замешательство. Самое важное в любых атаках – участие всего тела. Для начала определись с боевой стойкой. Мне должно быть трудно вывести тебя из равновесия.

- Но…

- Расставь ноги так, чтобы всем телом чувствовать опору. И чтобы было легко уйти в сторону при необходимости. Подойдет левосторонняя стойка – делай упор на левую. Правой рукой ты будешь атаковать, а левой защищаться. И опусти подбородок.

Хидан сам корректирует положение моих рук. А потом бьет без предупреждения и прямо в центр грудной клетки.

- Это был хлещущий удар.

Пока он невозмутимо продолжает лекцию, я пытаюсь отдышаться, до боли в пальцах вцепившись в ограждение.

- Ты неплохо управляешься со своим телом, но больше расслаблен, чем собран. Перестань грузить мозг лишней информацией и…

Удается увернуться в самую последнюю секунду, но следующим сильнейшим толчком Хидан укладывает меня в горизонтальную плоскость.