***

К сожалению, на диагностику можно попасть только по направлению врача - некой Юхи Куренай. Подпинывая меня в кабинет, Саске ободряюще улыбается. Наверное, если бы его здесь не было, я бы не смог толкнуть дверь. Страх стискивает горло, как будто я иду на казнь, а не в кабинет к человеку, который должен мне помочь.

За столом сидит миловидная женщина с густой копной черных вьющихся волос. Почему-то ее вид и невозмутимое лицо помогают расслабиться. Наверное, потому что я привык иметь дело с невозмутимыми лицами.

Вообще сама по себе больница очень красивая: все светлое, успокаивающее, новенькое, будто вот-вот сошло с конвейера. У них отличное финансирование, раз есть возможность закупать новейшее оборудование. Или лечение обходится очень дорого, кто знает.

Стало быть, мне просто повезло. Или Саске позаботился обо всем – но врач явно знает свое дело. Сначала она спокойно проводит опрос, в ходе которого уточняет все факторы, беспокоящие меня. После чего интересуется образом жизни и стрессовыми ситуациями, в которых я когда-либо бывал. Ситуаций оказывается многовато, но я рассказываю только основное - что мне неоднократно грозила смертельная опасность и имело место серьезное химическое отравление.

Тогда Куренай предлагает провести осмотр и пальпацию вен. Ледяной аутоскоп – не самое приятное ощущение, и когда она шутит на этот счет, я расслабляюсь окончательно.

- Есть шум, и частота сердцебиения усиленная, - наконец, врач садится напротив меня. – Возможно, мерцательная аритмия. Скорее всего, тахикардия. Необходимо проверить, есть ли дефицит пульса, сделать электрокардиограмму, сдать анализы крови. Сейчас выпишу вам направление.

- Доктор Куренай, скажите… это серьезно?

- Проблема в том, что любые подобные отклонения могут не вызывать опасных симптомов вплоть до осложнений. Я ничего не могу утверждать, пока не увижу результат электрокардиограммы.

Она какое-то время молчит, сосредоточенно заполняя необходимые бумаги. А затем, подняв на меня серьезный взгляд, спрашивает почему-то очень тихо:

- Скажите, вы испытываете чувство беспричинного страха?

- Бывает.

На лице женщины отражается неясная эмоция. Немного подумав, она добавляет еще одно направление.

- Ясно. По возможности сдайте все анализы сегодня. Завтра они будут готовы, и я запишу вас на прием.

- Хорошо. Спасибо.

Когда дверь за спиной закрывается, невыносимое волнение сразу отступает. Саске, заметив в моих руках стопочку бумаг, хмурится и встает с небольшого диванчика.

- Ну что?

- Надо сдать кое-какие анализы.

- Почему тебя вообще на них направили?

- Проверка.

- Наруто, врач сделал это по какой-то причине, а не ради своей прихоти, – он понижает голос, что уже само по себе недобрый знак. – Говори уже, иначе я сам все узнаю.

- Она предполагает, что есть небольшая тахикардия, - отвечаю очень осторожно, тщательно подбирая слова. - Ничего серьезного.

- Тахикардия? – мы равняемся друг с другом около процедурных кабинетов. – Что это значит?

- Сердце бьется быстрее необходимого. Как у колибри, - улыбаюсь уголками губ, но Саске от этого только сильнее напрягается. – Такое иногда случается.

- Почему ты молчал?

- Я понятия не имел, что у меня что-то там увеличено.

- Как-то странно этого не почувствовать.

- Не ной. Сегодня сдам анализы, завтра заявлюсь на прием. Доктор Куренай выпишет мне те же лекарства, что и Кабуто. Конец. Все живы и здоровы. Смекаешь?

Пока Саске не успел ответить, ныряю в кабинет ЭКГ. Разводить споры на эту тему нет никакого желания.

***

Не так давно мне казалось, что все самое страшное уже случилось. Я испытывал боль и страх самых различных оттенков. Мир бывает удивительно находчив, когда дело касается страданий. И хоть вроде бы ты знаешь, что такое настоящая боль – всегда найдется что-то еще, куда более страшное.

Последствия подобных событий могут варьироваться от терпимых до катастрофических и даже несовместимых с жизнью. Порой они настигают нас даже спустя несколько лет, как будто шли по следу и искали, вынюхивая.

Это должно было случиться – я знал. Решив вернуться, мы рисковали не только своим настоящим, но и будущим. Такое решение было принято обдуманно, мы оба понимали, что ставим на кон. Это все равно, что выйти на поле боя почти незащищенным, но с хорошо заточенным оружием и армией уверенных бойцов.

Синтагма – сборище аферистов, а не убийц. Я оперировал этим фактом, когда пытался доказать Саске, что риск будет минимальным, если мы не будем прятаться. Более того, нам необходимо привлечь внимание. Вернуться туда, откуда начали, встретиться с теми, кого оставили в прошлом, заявить себя в качестве воинов, взявших тайм-аут, а не трусливых псов, сбежавших от опасности.

Хотя, наверное, в нашем случае произошло именно второе.

- Я думал, ты будешь рад меня видеть, - как всегда слегка ехидный голос припечатывает к месту, заставляет вбирать воздух полной грудью и лезвия в моем сердце впиваются в ткани, царапая и раздирая плоть.

- Хидан, - я не произношу, а шепчу его имя. Будто шумный набор звуков может лишь усилить напряжение, возникшее в каждой клеточке моего тела.

Не поддаваться панике. Не терять лицо. Я должен знать, что они собираются делать и откуда ждать первого удара.

- Ты действительно отчаянный идиот, - хмыкает он, и низкий голос для меня перекрывает все уличные шумы. – Если считаешь, что вас просто упустили из виду.

- Наверное.

То, что он нагрянул ко мне в одиночку – весьма странный ход. Я ожидал увидеть эскорт и целую толпу бандитов, как-то подзабыв, что Хидан в сопровождении не нуждается. Слушая позади звук коротких уверенных шагов, я выпрямляюсь и стискиваю зубы – внутренняя уверенность в собственной правоте не позволяет обернуться.

Хидан кладет руку мне на затылок в прикосновении-угрозе, но любому случайному наблюдателю покажется, что это всего лишь попытка привлечь к себе внимание. Так они действуют, настоящие хищники – осторожно, крадучись, медленно.

- Зачем ты явился? Добить меня?

- Это было бы так скучно и предсказуемо, не находишь? Лично мне интересно, чем ты сможешь нас удивить. Я поручился перед Данзо, что ты не доставишь Синтагме хлопот. Ведь на этот случай у нас есть малышка Конан.

Это ожидаемые слова – и все равно больнее настоящего удара под дых.

- Я пришел, чтобы предупредить. Не вставляй палки в чужие колеса, и никто не будет дергать тебя за хвост. Возможно, даже погладят и предложат зайти на ужин.

- Я не собираюсь возвращаться.

- Не спеши с выводами. Ты ведь талантливый фокусник, каких не так уж и много, Узумаки Наруто. Твой талант по какой-то причине пришелся Данзо-саме по душе, а это значит, что отныне ты – драгоценный камушек, к которому приставлена охрана. Прости, но на самом деле никакой свободой ты не обладаешь. Только, разве что, маленьким кубиком личного пространства…

- А Саске? – собравшись с силами, поворачиваюсь к ублюдку лицом. Он ни капельки не изменился, даже выражение лица осталось таким, какое отпечаталось в моей памяти.

- При чем здесь Учиха?

Интонации в голосе Хидана подмораживают внутренности и будят плохое предчувствие. Нет, все должно быть хорошо. Я уверен в этом.

- Что…

- Саске – человек, из-за которого погиб внук Данзо-самы. Ему вряд ли сойдет это с рук. Хотя, убивать его тоже незачем.

Вот она, трещина в моем плане. Как я мог забыть об этой связи?! Как я мог упустить это из виду?..

- Ведь это было бы так скучно и предсказуемо?..

- Это было бы глупо. Даже самый крепкий алмаз может треснуть и потерять все свои ценные качества. Удиви меня, мышонок.

Он разворачивается и вальяжно уходит, подставив спину – как всегда, как делал миллион раз, разбив меня на арене в пух и прах. Через несколько минут громкая трель врывается в шокированное сознание.

Черт, наверное, я еще не скоро привыкну к тому, что теперь мы вроде как должны вливаться в прежний режим жизни. Выступления, фокусы, репетиции… Телефонные звонки. Ужасы.