— Если бы Аберкромби не вынудил нас на прошлой неделе использовать это необученное ополчение...

— Господа, — сказала Кэролйн, — мистер Сент-Джон прав. Ужин — место для легкой болтовни, сколько бы ни весили тарелки. Вы интересно провели вечер?

Они допоздна пили, смеялись и болтали. После долгого дня на открытом воздухе Демельза начала клевать носом задолго до того, как они наконец-то распрощались и отправились в портшезе домой. Росс не торопился уезжать, он намеренно хотел, чтобы она как можно сильнее устала и проспала всё утро, но Демельза этого не понимала.

Когда она уже легла, то несколько минут говорила о саде в Строберри-хилл и о его чудесах. Она была уверена, что ни у кого в Корнуолле нет подобного. В Треготнане — лишь маленький садик в формальном стиле, а в Техиди и Трелиссике устроили великолепные природные сады. Но здесь ландшафтный сад был небольшим, всего несколько акров, а в основном сад состоял из превосходно подстриженных деревьев всех форм, размеров и цветов: золотистые кусты, голубые пирамиды, серые колонны, похожие на часовых, а между ними — буйство цветов. Как раздобыть подобные деревья и кусты? Где их купить? Их заказывают из Индии, Австралии и Америки?

Росс отвечал «да», «нет», «понятия не имею» и «я могу узнать». Он понимал, следует предупредить жену, что и половина ее планов неосуществима на песчаной почве и под солеными ветрами северного побережья Корнуолла, но сейчас ему было не до того. Он подождал, пока Демельза заснет, тихо разделся, проскользнул к ней под бок и долго лежал, закинув руки за голову и пялясь в потолок.

Он велел разбудить себя в пять. При тусклом свете свечи он умылся, побрился и причесался. Снаружи еще стояла темень, и до шести не рассветет. Росс подумал, что к тому времени, как они покончат с формальностями, как раз начнется заря. Всё-таки нужно видеть противника.

Он никогда прежде не дрался на дуэли, но был секундантом однополчанина в Нью-Йорке, когда тот повздорил с лейтенантом другого полка. Они дрались на поле за лагерем и оба получили серьезные ранения. Даже в то время, когда ему было всего двадцать два и он был склонен к романтическим представлениям о жизни, Росс решил, что этот ритуал — устаревший и негодный способ улаживания разногласий. Тогда в полку дуэли устраивались каждую неделю, и часто гибли хорошие люди. Росс знал — несмотря на запрет со стороны и гражданских властей, и военных, с тех пор дуэли не стали происходить реже.

Часто предмет спора был пустяковым, какая-нибудь неверно понятая шутка. Дуайт ошибался, полагая, что разногласия Росса с Эддерли слишком мелкие для подобного разрешения конфликта. Не далее как в прошлом марте, когда он жил в Лондоне, в отеле «Стивенсон» на Бонд-стрит возникла ссора. Виконт Фалмут выпивал там с друзьями, среди которых был мистер Пауэлл, и Фолкленд невзначай бросил: «Что, ты снова пьян, Роджи?». Пауэлл резко ответил, и Фолкленд ударил его тростью. В последующей дуэли Фолкленд, мужчина сорока одного года, был застрелен. То есть дуэли есть и будут. Но Росс никогда не думал, что сам окажется вовлечен в подобное.

Много лет назад он написал завещание и оставил его у мистера Пирса. Скорее всего, документ в одной из многочисленных коробок переехал туда же, куда и прочие остатки дел нотариуса. Но это было еще до рождения детей, перед судом в Бодмине, где он рисковал расстаться с жизнью. Росс подумал, что следовало бы привести дела в порядок. Он знал пару выходцев из Корнуолла, которые составляли новое завещание всякий раз, когда отъезжали в Лондон.

Но уже слишком поздно. Меньше чем через час всё решится. Без четверти шесть он услышал стук копыт. Большая часть уличных фонарей погасла, когда выгорел весь китовый жир, но оставшиеся показали, что Дуайт, несмотря на гнев и возмущение, не опоздал к назначенному времени.

Росс взглянул на спящую жену. Ее лицо было частично скрыто, и он решил не дотрагиваться до нее, потому что она легко просыпалась. Он надел сюртук и шляпу, на цыпочках подошел к двери, раздражающе скрипнувшей, и с плюющейся свечой в руке спустился по лестнице. У входной двери он задул свечу, поставил ее на полку и шагнул на улицу.

Было холодно и слегка моросило. Росс сел на лошадь, которую привел в поводу Дуайт, и посмотрел на своего друга.

— Были какие-то сложности?

— Сложность лишь в том, чтобы поверить, что человек вроде тебя, мой лучший и старейший друг, ввяжется в подобное безумие и доведет его до конца, — отозвался Дуайт.

— Если небо вскорости не посветлеет, опасность будет грозить только птицам в ветвях. Или мы будем держать по свече?

— Даже по нелепым нынешним стандартам эта дуэль смехотворна и ни в какие ворота не лезет. Раз Эддерли бросил тебе вызов, то должен был предоставить выбор оружия. Но ты согласился на его условия, даже не посоветовавшись со мной.

— Потому что меня они устроили. Я никогда не пользовался шпагой, не считая тренировок в полку семнадцать лет назад. В случае с пистолетом я, по крайней мере, имею представление, что происходит, когда нажимаешь на спусковой крючок.

— Тебе удалось вчера утром попрактиковаться?

— Да, с сержантом в «Савое». Его главный совет, надо заметить, таков: «Внимательнее заряжайте оружие, сэр: слишком много пороха нарушит равновесие, слишком большая скорость снижает точность попадания пули. В любом случае лучше положить меньше пороха, сэр». Поскольку это ты будешь заниматься пистолетами, я могу лишь передать его мудрость тебе.

Они повернули и стали подниматься на холм. Проехали по Стрэнду, Кокспер-стрит и Хеймаркет до Пикадилли, а оттуда к Гайд-парку. Там еще бродило несколько человек в поисках того, что можно подобрать или украсть. Когда лошади свернули на Тайберн-лейн, дозорный позвонил в колокольчик и провозгласил:

— Шесть часов, и всё спокойно.

Это был последний час, когда дозорный звонил в колокольчик, потом он отправлялся домой. В парке не было ветра, но постоянно падали листья, словно в театральной декорации. Дождь прекратился. Когда они прибыли на место, в сумеречном свете им показалось, что там никого нет. Пять минут они простояли на месте, из лошадиных ноздрей в тихий утренний воздух вырывался пар, и Дуайт понадеялся, что Эддерли передумал. Но раздался стук копыт и фырканье лошади, а из полумрака выступили две фигуры.

— Клянусь Богом, — произнес Эддерли, прямой, как копье. — Я думал, вы удрали в Корнуолл.

— Клянусь Богом, — ответил Росс, — я думал, что вы решили сослаться на права духовного лица.

Нехорошее начало для возможного примирения, но когда они проехали ближе к лесу, Дуайт отозвал Крэйвена в сторонку, они спешились и переговорили. Тем временем Росс медленно вышагивал по выбранной поляне, сложив руки за спиной, глубоко вдыхал утреннюю свежесть и прислушивался к сонному чириканью пробуждающихся птиц. Эддерли стоял на месте, как одно из тех деревьев-колонн, тощих как карандаш, которыми вчера так восхищалась Демельза.

Со стороны города пока не было и намека на зарю. Здесь воздух был свежим, никаких городских запахов. Листья шуршали под ногами Росса. Дуайт подошел к нему с вытянувшимся лицом.

— Мы с Крэйвеном пришли к выводу, что через двадцать минут рассветет. За это время мы можем уладить дело.

— Я не хочу его улаживать, — ответил Росс.

— Черт побери! — выругался Дуайт — весьма нехарактерное для него поведение. — Вы оба настолько неразумны? Кровь не решит никаких проблем!

— Давай пройдемся, — предложил Росс. — Утро холодное, нужно разогреть кровь, чтобы рука не дрогнула.

Они направились к деревьям — сотню ярдов туда и сотню обратно.

— Давай не будем драматизировать, Дуайт. Но если вдруг он окажется более метким, вы с Кэролайн, как наши ближайшие друзья, позаботьтесь об обитателях Нампары.

— Само собой.

— Я не написал завещания. Ничего не поделаешь.

— Я понимаю.

Время тянулось медленно. Росс вспомнил историю о двух дуэлянтах, которые как-то обедали вместе в доме одного из них при большом скоплении народа. Отобедав, хорошо проведя время, а вечером и отужинав, они покинули дом, каждый отправился на встречу в собственной карете, и дождавшись рассвета в шесть утра, они застрелили друг друга.