Бэль казалось, что у нее стали покалывать кончики пальцев - настолько остро почувствовалась энергетика, заключенная в словах. Быстро включив ноутбук, она застыла перед экраном, просидела неподвижно несколько минут, а потом снова выключила компьютер.

Бэль была писателем. Романы автора Марии Одинцовой можно было без труда найти в магазинах, эти книги даже имели успех. Она всегда писала под собственным именем, не пользуясь псевдонимом и сумев счастливо избежать публичной стороны своей профессии. Фотографии Бэль не украшали обложки, интервью она давала в основном на радио и в газеты, в социальных сетях зарегистрирована не была и вообще всячески избегала пиар-кампаний, искренне полагая, что текст автора говорит за себя сам. Диалог с издательством на эту тему был очень тяжелым, потому что поначалу от Бэль требовали участия в различных ток-шоу и кулинарных программах, интервью в журналах, где на разворотах красовался бы уютный дом после ремонта, счастливая семья в лице мужа, двух детей и прочее. Она тогда совсем растерялась и чувствовала себя абсолютно беспомощной, но за спиной был Олег, спокойный и невозмутимый. Именно он каким-то волшебным образом уладил все вопросы с издательской фирмой, а Бэль оставалось только писать.

Она посмотрела на закрытый ноутбук и вздохнула. Писать не получалось. Сколько раз Бэль вот так подходила к компьютеру, чтобы потом молча удалиться. Слова больше не складывались в предложения, воображение не рождало героев и истории, а ночами мучил страх, что она теперь не сможет написать ни строчки. Внутри все ощутимее чувствовалась пустота, а ведь писательство - это всегда разговор: диалог между автором и читателем. И все чаще возникал вопрос: о чем теперь рассказывать людям, которые покупали ее книжки?

Бэль пошла на кухню и привычно нажала на кнопку чайника. Бог только помахал мне рукой... я ведь из его любимейших детей...

Кто бы мог сказать такое? Какой человек?

Она не дождалась, пока закипит вода, и беспокойно прошлась вдоль столешницы, перекладывая с места на место чашки. Мысли уже понеслись вперед, перебирая характеры и профессии. Это мужчина, конечно, мужчина... Что дальше? Надо чем-то занять руки, а то невозможно сосредоточиться.

Бэль достала картошку и начала ее чистить, а сама в это время была уже далеко-далеко, искала объяснение словам.

Когда Олег пришел домой и увидел накрытый стол, то с интересом посмотрел на жену. Но, кажется, она этого не заметила, она даже не поняла, что с момента возвращения из больницы это был первый приготовленный ей ужин.

На следующий день Бэль снова включила ноутбук, только на этот раз все же открыла страницу Word. Она долго сидела, прежде чем коснуться клавиатуры рукой, словно пианист после перелома пальца, осторожно трогала кнопки с буквами, не решаясь надавить посильнее. А потом несмело появилось первое слово, за ним - второе... первое предложение... абзац...

В тот вечер ужин безнадежно подгорел, но это в их доме было делом привычным. Самое главное - Бэль виртуозно заваривала чай.

***

Больше всего на свете он любил небо и Юльку. Еще Петьку. Но Петьку уже потом. А сначала были только эти двое. Поэтому у неба с Юлькой шел постоянный конфликт. Никто не хотел уступать своего законного первого места в его сердце.

- Не надоело еще, - ворчала Юлька, скорее по привычке, - смотри, другие уже давно нашли себе хорошие места, зарплаты, а ты все как мальчишка: полеты, новые истребители, надо опробовать этот двигатель, тот...

Ворчала, а сама собирала вещи и готовилась провожать в очередной полет.

Небо старалось, как могло. Показывало бескрайние просторы, далекие кромки горизонта, густые, словно кисель, облака, заколдовывало, дарило свободу и крылья.

Но он всегда возвращался.

Сначала к девчонке из соседнего подъезда.

Затем к своей девушке.

После - к невесте.

И, наконец, к жене.

Он всегда приходил с улыбкой. И уходил с улыбкой.

Юлька переживала, вечерами, бывало, плакала. Сколько неудачных вылетов было, спасали парашюты, быстрая реакция, опыт, да крестик, что повесила однажды сама - как оберег.

А он лишь смеялся:

- Бог только помахал мне рукой. Он не грозит. Я ведь из его любимейших детей.

Он и тогда смеялся, когда ушел к своему небу и больше не вернулся. Был май, цвели сады, земля дышала свежестью и, наверное, сверху выглядела особенно прекрасной. Он выбрал правильный день, чтобы не вернуться.

- Мама, смотри, как летит! - кричал в восторге Петька, запустив в небо бумажный самолетик.

Он действительно долго планировал, а затем повис на ветке рябины.

- Ничего, - успокоил Петька, деловито посмотрев на застрявшую игрушку, - у нас в школе открывается новый кружок -"Техническое моделирование". Ребята хотят научиться делать корабли и пускать их на воду, а я буду создавать самолеты. Мам, я, когда вырасту, стану знаменитым конструктором и назову истребитель в честь папы. И мой самолет не упадет никогда.

Юлька смотрела на веснушчатое лицо сына, зная, что ее спор с небом еще не окончен, только на этот раз она собиралась выиграть.

лотос и хризантема, многое случалось с нами (вставка 2)

Бэль очень скучала по детям, ей не хватало их улыбок, прикосновений и шума, она часто заводила на эту тему разговор Олегом, но каждый раз ответ был неизменным и твердым:

- Еще слишком рано, ты не справишься. Потерпи недельку.

И Бэль уступала, потому что в глубине души знала, что муж прав. Не смотря на то, что ужины теперь были полностью в ее ведении, а прогулки потихоньку удлинялись, очень быстро наступала усталость, отчего приходилось проводить в постели по нескольку часов в день. Бэль не справилась бы с детьми одна, но тосковала страшно, поэтому подолгу общалась с ними по скайпу.

Но вот из длительной командировки вернулась Светка. Она пропала на два месяца, потому что банк, в котором подруга вела жутко сложный и ответственный проект по слиянию двух структур, отправил ее во Францию.

Светка возникла на пороге дома в образе настоящей парижанки, с прической а-ля Мирей Матье, с завязанным на шее шелковым шарфом и с красной помадой на губах, объявляя о том, что праздник жизни начинается.

Противостоять ее напору было невозможно, поэтому Бэль накинула легкий плащ, взяла сумку и отправилась на праздник, совсем забыв о пузырьке с таблетками, что стоял на полке в ванной комнате.

И было кафе, сквозь огромные окна которого Бэль смотрела на старые желтые клены. Она неторопливо пила капуччино, получая огромное удовольствие от общения с подругой. Можно было смеяться и рассказывать всякие глупости, немного погрустить по ушедшей юности, послушать про недавно виденный фильм, взять его себе на заметку, да еще постараться не забыть найти в сети фотографию актера, который свел подругу с ума.

- Что, прямо вот так хорош?

Светка выразительно закатила глаза:

- Ты себе даже не представляешь, я как увидела...

- Боже, уму непостижимо. Сидят такие две дамы бальзаковского возраста и обсуждают мужика.

- Вот поверь мне, я еще на тебя посмотрю после того, как ты его увидишь. Разрыв сердца на месте гарантирую!

И обе весело расхохотались.

- Кстати, я тут на свадьбе была, сейчас покажу платье... - подруга полезла искать в телефоне фотографию...

И был поход по магазинам, в результате которого появились туфли-мечта-всей-жизни и потрясающая помада глубокого винного оттенка.

- Да, - философски заметила Светка, когда они вышли на улицу. - За "Герлен" можно отдать душу.

И был визит в лавку подарков, откуда Бэль вышла с авторской вазой в руках.