Однажды ко мне в гости приехал мой городской товарищ Пузачев, и бабушка постелила ему в прихожей...
- Пузачев, энурез и "бабка" -
Пузачевы были нашими с мамой соседями в городе. Мы тогда с ней жили на съемной квартире в обшарпанной розовой многоэтажке возле гастронома "Ленинград". В "городской" части своего рассказа я написал, что мне нечего сказать об этом доме, но сейчас, вспомнив про Пузачева, я решил, что все же пара слов найдется. Когда мы с мамой уже поселились в розовом доме, к нему вдруг решили пристроить кинотеатр - причем, специальный детский кинотеатр. Вечерами там все же показывали "взрослые" фильмы (не в том смысле, в каком это люди понимают сейчас - всякого рода порнографию, в "совке" такое не показывали, а просто фильмы про любовь и взрослую жизнь), но все остальное время - фильмы для детей и мультфильмы (были раньше такие мультсборники, где на два нормальных мультика показывали десять отстойных и нагоняющих смертельную тоску, вроде "Варежки" и "Девочки и дельфина"), к тому же в фойе кинотеатра стояли электрические игровые автоматы - "баскетбол", "теннис", "тир" и "морской бой". Кинотеатр назвали именем режиссера Леонида Лукова (он вроде бы родился в нашем городе), и каждый фильм там показывали одну неделю. Самым первым фильмом после открытия кинотеатра стал "Пограничный пес Алый". Мы всем классом сходили на этот фильм семь раз - то есть, смотрели каждый день. Знали его наизусть. Сейчас я могу вспомнить только то, что фильм этот был про пограничного пса по кличке Алый. На второй неделе показывали мультипликационный фильм - "Тайна третьей планеты". Его сюжет я помню чуть лучше, потому что главной его героиней была Алиса Селезнева, которая впоследствии (будучи сыграна живой девочкой уже не в мульт-, а в игровом фильме) стала известным секс-символом советских детей. На "Тайну третьей планеты" мы с друзьями сходили еще семь раз, после чего наше увлечение кинотеатром сошло на нет - иногда мы, конечно, ходили туда в кино, но уже не по семь раз в неделю, а чаще просто резались в игровых автоматах (сходить в кино стоило 10 копеек, а сыграть в автомате - 15). К тому же кинотеатр оказался прямо под нашими с Пузачевым балконами, и мы часто использовали удобство локации для иных игр - стреляли по посетителям кинотеатра, стоявшим у входа в ожидании киносеанса, из проволочных рогаток алюминиевыми V-образными пульками (если попасть такой пулькой человеку в ягодицу, даже с приличного расстояния, ощущение довольно болезненное). Кроме стрельбы из рогаток, мы бросали с балкона всякую дрянь вроде протухших овощей; однажды Пузачев настолько увлекся, что выбросил со своего балкона два мешка только что закупленных его родителями баклажанов (это он сделал без моей помощи, потому что я к тому времени уже ушел в школу - я учился во вторую смену, а Пузачев - в другой школе, в первую; иначе я бы его отговорил - мне кажется, я был все же чуточку поумнее этого жиробаса). Придя вечером из школы домой, я еще из коридора услышал за дверью Пузачевых какой-то шум и гам, что-то гремело и падало, кто-то бегал по квартире. Потом послышались отчетливые глухие удары и визг Пузачева (он визжал как свинья, которую режут). "Это не я! Это не я!" - кричал он. Я удивился, но лишь пожал плечами - папаша часто избивал Пузачева за всякие грехи, и мне было невдомек, за что тот получает в этот раз. Но когда я какое-то время спустя вышел на балкон, догадка осенила меня - вся крыша кинотеатра имени Лукова подо мной была усеяна отборными фиолетовыми баклажанами.
Но главное - у Пузачевых была отличная библиотека. Старший Пузачев был знаменитым на весь город хирургом-урологом, и оттого имел доступ ко всяким дефицитам, например, к книгам. Однажды, прогуливаясь по своему любимому книжному магазину, я заметил, что дверь в подсобку открыта, а за ней какой-то мужчина, согнувшись, роется в ящиках с книгами. Рядом с мужчиной стояла продавщица, что-то подсказывая и подсовывая новые ящики. Мужчина же складывал понравившиеся ему книги в стопочку на полу. Когда он внезапно обернулся, я узнал в нем своего соседа - Пузачева-старшего, хирурга-уролога. Кажется, при виде меня он стушевался - как-будто я застал его за чем-то постыдным. Если честно, мне тоже показалось, будто я наблюдаю что-то неприличное - что довольно странно, ведь хирург просто выбирал книги, а не драл, к примеру, продавщицу книжного магазина на столе, так что я тоже смутился, промямлил: "Здрасте" и постарался поскорее скрыться за книжными полками.
Пузачевы, конечно же, как и многие другие владельцы хороших библиотек в "совке", книг никому "почитать" не давали и строго-настрого запрещали делать то же самое Пузачеву-младшему - скидку делали лишь мне, по-соседски, видимо, полагая, что, в случае чего, вернуть будет не так уж сложно - хотя, возможно, они попросту не знали о том, что я беру у них книги (однажды я случайно подслушал, как мама Пузачева говорила ему, что дружить со мной не стоит - мол, я "не их круга" (мама Пузачева была домохозяйкой, женщиной внешне милой и приятной - позже я так же случайно узнал, что прежде чем выйти замуж за уролога Пузачева, она работала крановщицей); но, по правде говоря, подслушанное не слишком меня расстроило - несмотря на весь кайф от их библиотеки, совместные проказы и игры, я всегда считал Пузачева слегка недоумком и никогда - большим другом (может быть, я немного к нему несправедлив - следует признать, что когда мама сказала Пузачеву, что со мной дружить не стоит, он спросил: "Почему?"))
Так вот, однажды Пузачев приехал на недельку погостить ко мне в село - и это было событием необычным, выходящим из ряда вон, потому что, несмотря на все мои просьбы и мольбы, до этого мне никогда не разрешали пригласить в наш сельский дом никого из моих городских друзей - скорее всего, это было связано с опасениями моей семьи по поводу всякой полу- и нелегальной деятельности, которой мы занимались - с вином и рыбой. Боялись, что кто-то из моих друзей что-то лишнее увидит и разболтает - например, как бабушка наливает куму Тито вино в "сарае", или бочки с вином в погребе, или бесконечные ряды тарани на чердаке, или как мы всей семьей, сидя вокруг огромного таза за домом, нанизываем эту тарань цыганскими иглами на капроновые нитки - мало ли что может увидеть чужой человек в чужом доме и порассказать чужим людям. Но, как Пузачевы делали мне исключение с библиотекой, так и моя семья сделала исключение Пузачеву (думаю, здесь сыграл роль высокий статус папаши-уролога) - его пригласили, и он приехал.
Думаю, первый день по приезду Пузачева мы провели весело - а как еще могут провести день на море два друга-школьника? Играли, купались в море, кушали всякое вкусное, приготовленное бабушкой - быть может, даже чебуреки. Я это все прямо сейчас придумываю, потому что, разумеется, ни черта не помню из того, что мы делали. Припоминаю только, что Пузачев был жив и перевозбужден - новые впечатления переполняли его, ему явно у нас нравилось. И эта его впечатлительность сыграла с нами обоими злую шутку.
Когда наш первый день на море подошел к концу, и мы начали готовиться ко сну, то Пузачеву постелили в "прихожей", а мне бог знает где, в какой-то другой комнате. Может быть, даже на полу. Точно, вспомнил - именно на полу! В этом-то все и дело. Тогда был полон дом народу, и мне просто не нашлось свободной кровати. Но я был и рад - всю жизнь любил спать на полу. Но тут у Пузачева внезапно приключился странный каприз - услышав, что мне придется провести ночь на полу, он вдруг завопил: "Давай спать вместе! Хочу спать вдвоем!" Конечно же, я не испытал никакой радости от перспективы разделить ложе с Пузачевым, но и особого значения его капризу поначалу не придал, вежливо отказавшись. В нашей городской жизни Пузачев ко мне прислушивался (я был на год старше), и мне не составило бы труда поставить его на место, но здесь он меня удивил - будто в него вселился черт, он верещал как резаный, бесконечно повторяя это свое: "Вместе! Вдвоем! В одной кровати!" И не успел я в очередной раз послать его подальше, как эту его идею неожиданно поддержала бабушка. А бабушка если за что-то бралась, то бралась крепко - если ей какая идея приходила в голову, то пиши пропало - не отстанет, и ты ее не переубедишь. Так вот, неожиданно ей идея Пузачева пришлась по душе, и бабушка принялась меня уговаривать на пару с ним - видимо, у них были сходные умилительные фантазии на тему мальчиков, спящих в одной кровати мирным сном (так и вижу эту иллюстрацию в какой-нибудь детской книжке). Так что мне оставалось только взяться руками за голову и согласиться. Если бы я тогда знал выражение: "Holy shit!", то я бы, конечно, произнес при этом: "Holy shit!", но я тогда еще не знал выражения "Holy shit!". Вместо этого Пузачев закричал: "Ура! Мы будем спать вместе!"
