За пределами принадлежавших ему земель царь не являлся их собственником, но в качестве суверена всей территории мог осуществлять государственные функции[1050]. Таким образом, царь выступал как бы в двух ипостасях — как суверен всего государства и как собственник царских земель. Полным собственником он был лишь на землях царского фонда (svabhūmi). В «Артхашастре» такого рода поместья обозначаются словом sītā[1051] (под sītā могли пониматься и доходы, получаемые с этих хозяйств). На землях царя право его было полным: он мог их дарить, жаловать на определенный срок и т. д. На них работали рабы, кармакары и особая категория зависимых людей, называемых в «Артхашастре» (II.24) «отрабатывающие штраф». От имени царя через «надзирателя за землями» (sītādhyakṣa) рабам и наемным работникам выдавали продовольствие в соответствии с их числом и объемом выполняемой работы, а также месячную плату в размере 1¼ паны (сумма мизерная, если учесть, что царские ремесленники, например, получали 120 пан)[1052]. Среди земледельцев, работавших в поместьях (sītā), были такие, которые получали половину (ardha-sītīka), четвертую или пятую долю урожая, иные же должны были отдавать неопределенную часть по желанию государя. Все эти категории лиц существенно отличались от свободных земледельцев, плативших налог обычно одной шестой урожая.
В царских хозяйствах имелись также кузнецы, плотники, землекопы, плетельщики канатов, обязанные обеспечивать работавших на земле исправным инвентарем (земледельческими орудиями). В случае какой-либо задержки на виновных накладывался штраф, соответствовавший нанесенному ущербу. Поместья царя, очевидно, не составляли единого массива[1053] и могли соседствовать с землями частных собственников и общины. Эпиграфика первых веков нашей эры свидетельствует о том, что иногда государь выступал владельцем небольших участков внутри деревень; царские участки (rājakaṃ khetta) могли располагаться среди полей общин[1054]. Царю могли принадлежать и садовые участки (таковы, например, сведения джатак)[1055]. На пустошах и невозделанных землях он как глава государства мог создавать новые деревни, наделяя поселенцев участками без права их продажи и заклада. Царь, как сообщает «Артхашастра» (II.1), давал землю «плательщикам налогов» (karada) лишь в личное пользование и мог отобрать ее у тех, кто не обрабатывал ее.
По источникам хорошо прослеживаются различия между собственно царскими землями и остальными категориями земель, с которых собирался налог bhāga в отличие от sītā — поступлений с царских поместий. В «Артхашастре» в главе об установлении дохода главным сборщиком налога (II.6) среди доходов с раштры (сельской местности) упоминаются доходы sītā — с царских земель и bhāga — налог, «доля царя». В брахманских сочинениях наряду с правом собственности (svāmitva, svatra, svāmya) царя на принадлежавшую ему землю говорится и о праве пользования (bhoga) остальными землями, выраженном во взимании налогов им в качестве суверена страны[1056]. Однако это право нельзя рассматривать как свидетельство того, что государь являлся собственником всей обрабатываемой земли или всей земли государства[1057]. Собственники уплачивали определенную часть урожая (обычно одну шестую) ему как их охранителю, защитнику их прав на владение землей. «Взиманием налогов поддерживаемые цари, — сказано в „Артхашастре“, — доставляют подданным безопасность обладания имуществом… Поэтому даже лесные отшельники отдают шестую долю собранных ими колосьев, говоря: это доля того, кто нас охраняет» (I.13). Та же идея получила отражение и в шастрах, источниках более поздних. В «Нарада-смрити» (XVIII.48), например, указывается, что царский налог является вознаграждением за защиту государем его подданных. В «Баудхаяна-дхармасутре» (I.10.18.1) говорится: «Пусть царь защищает своих подданных, получая шестую часть в качестве вознаграждения (ṣaḍbhāga)». Комментаторы текстов школы миманса специально подчеркивали, что царь получает налоги не потому, что он собственник всей земли, а потому, что в качестве верховного правителя обязан защищать своих подданных[1058].
Царь не мог свободно распоряжаться землей деревни, если она находилась не на его землях (царских поместьях), но он как суверен мог переуступить свое право сбора налогов. О праве царя — «защитника земли и населения государства» наслаждаться дарами земли (сюда включалось прежде всего получение налогов) говорят многие древнеиндийские источники, но они не отождествляли это с правом царя распоряжаться землей государства в качестве собственника, поскольку он таковым не являлся. Царь не мог отнять участок земли у его собственника за неуплату им долгов, не мог лишить его прав на землю[1059] (ср.: Брихаспати XIX.16–18). Если же, используя политическую власть, царь так поступал, его действия считались незаконными. «Если побуждаемый скупостью царь, — говорится, например, у Брихаспати (XIX.22), — прибегает к обману, отнимает у кого-либо землю и передает ее другому лицу в знак своей милости, такого рода дар не признается законным». Но монополией царя считались рудники, и эта идея ясно отражена в «Артхашастре» (II.1), в буддийских текстах (например, в «Милинда-панхе»), в эпиграфике[1060].
Наличие разных форм земельной собственности осталось непонятным Мегасфену, считавшему, что если земледельцы платят налоги царю, то вся Индия является царской собственностью я никакому частному лицу не разрешается владеть землей (Диодор II.40.5). У Страбона, тоже опиравшегося на Мегасфена, записано: «Земля там принадлежит царю. Земледельцы обрабатывают землю за плату… в размере четвертой части урожая» (XV.1.40). Данные Страбона можно сравнить с сообщениями «Артхашастры» о том, что некоторые земледельцы в царских поместьях получали четвертую или пятую часть продукции[1061]. Следует, однако, подчеркнуть, что, хотя царь не был собственником всей земли и точка зрения о монопольной собственности государства в древней Индии неприемлема[1062], он как суверен, верховный правитель постоянно стремился к строгому контролю над земельным фондом. Особенно это проявилось в период Маурьев, когда возросла роль центральной власти. Эта тенденция получила отражение в ряде древнеиндийских и раннесредневековых источников. Авторы некоторых сочинений и поздние комментаторы (например, комментатор «Артхашастры» Бхаттасвамин) ставили знак равенства между царем как защитником, охранителем земли (pati, pṛthīvīpati, bhūmipati) и собственником (svāmin).
Частные хозяйства. Материалы индийских источников свидетельствуют об ошибочности слов Диодора, утверждавшего, что «никакому частному лицу не разрешается владеть землей»[1063]. В палийском каноне и в более поздних по времени шастрах, но восходящих к древней традиции, земля наряду с другим недвижимым и движимым имуществом рассматривается как собственность домохозяина. В «Сутта-нипате» (X.11) бхикшу, не имеющий детей, скота, обрабатываемой земли (khetta), дома, противопоставляется домохозяину, владеющему всем этим. «Махавагга» (III.11.4) перечисляет обрабатываемую землю (khetta) вместе с другим имуществом (золотом, скотом, местом для жилья, рабами и рабынями), которое может быть предложено монаху мирянином и от которого он должен отказаться.
У Ману (VIII.264) обрабатываемое поле, дом, пруд и сад называются среди основных категорий собственности частного лица; за незаконное присвоение их полагается большой штраф. Многочисленные данные о частном землевладении мы находим в «Артхашастре». Каутилья, говоря о продаже земли и о нарушении прав собственности, употребляет термин svāmin, что означает «собственник». Среди собственников были и богатые землевладельцы, имевшие крупные поместья, и владельцы средних по размерам участков, составлявшие наряду с общинниками основную группу частных земельных собственников.
Частные лица могли продавать, дарить, сдавать в аренду, закладывать принадлежавшую им землю[1064] или часть ее. В джатаке № 484 рассказывается о дарении брахманом части своего поместья (IV.281), в «Чуллавагге» (IV.4.9) — о покупке сада купцом у царевича. На возможность продажи и покупки земли указывает также и «Артхашастра» (III.9). Сведения нарративных источников подтверждаются эпиграфическими материалами, правда несколько более позднего времени (например, известная надпись из Насика II в.н. э. о дарении ранее купленной земли[1065]). В шастрах довольно подробно излагаются положения, направленные на защиту прав собственника различного имущества, в том числе и земли. В ранних дхармасутрах, которые исследователи условно относят к V–III вв. до н. э., сохранилось немало сведений о сдаче земли в аренду частным собственником. В «Артхашастре» (III.16) в специальном разделе перечисляются его главные права. Весьма важным было положение, по которому, если даже родственники или брахманы присваивают недвижимость (имущество, землю) в отсутствие собственников[1066], они не могут присвоить ее себе «на том основании, что они ею пользовались». Дар или продажа, подчеркивают «Законы Ману», произведенные несобственником, должны быть признаны «недействительными согласно правилу судопроизводства» (VIII.199).