«Если когда-нибудь я исчезну, смоюсь дождем с придорожной пылью…» Если когда-нибудь я исчезну, смоюсь дождем с придорожной пылью, Пульсом затихну в сердечных венах, или замолкну, как все немые, Кану бесследно в пучину бездны, дымом растаю на пепелище – Если когда-нибудь я исчезну, ты обещай, что меня отыщешь. Если однажды меня забудут или намеренно бросят в прошлом, Я никогда не вернусь оттуда и заблужусь на маршрутах ложных. Сдамся в пути, не дождавшись чуда – горькой судьбы молодой паломник. Если однажды меня забудут, ты обещай обо мне напомнить. Если однажды меня разлюбят, выгонят вон из души и сердца, Я попытаюсь (и будь что будет) силой тепла твоего согреться. Пусть обожжет, навсегда погубит, болью ударив по тонким нервам – Если однажды меня разлюбят, ты обещай, что не будешь первым. Помнишь? Ты помнишь, мой друг, тополя – великаны касались руками седых облаков? Счастливое детство случилось и кануло в глубокое прошлое. Там, далеко, неяркими фото в альбомных страницах, (как будто бы манят, зовут за собой) остались знакомые памяти лица и звон голосов, каждой нотой родной. Лилось по полям земляничное лето, стремглав, и на склоне впадало в ручей. Я чувствую запах пшеничных рассветов и луч остроносый на юном плече. Какими мы были, минут не считали, открыто смеясь. Там – мама с отцом, до волос молодые – тут – взрослая жизнь, до сих пор не моя. Счастливое детство в конверт запечатано, и прочерк в том месте, куда отправлять. Ты помни, мой друг, в высшей степени свято, все то, что с тобой не случится опять. Молодость – птица Молодость, молодость – белая птица, ветру поддавшись, отбилась от стаи. Люди стремятся тебе покориться – ты никому покоряться не станешь, и ни минуты не высидишь в клетке, рвешься на волю и машешь крылами. Дни ускользают, рисуя отметки Красным, и числа обводят кругами. Что же тебе не ночуется, птица, в доме моем – ты, как будто чужая, бьешься, желая свободой напиться, и год за годом меня покидаешь? Не удержать тебя – руки разжаты. Жить тороплюсь – утекают рассветы талой водой. Утекают закаты, близится к титрам моя кинолента. Взгляд, переполненный чувством потери, и в отражении мне не семнадцать. Та, что глядит на меня с недоверием, вроде бы – я (но могу ошибаться) Молодость, молодость – белая птица, ветру поддавшись, отбилась от стаи. Люди стремятся тебе покориться – ты никому покоряться не станешь. Счастье идет
Расплавило землю июльское лето – настройся на волны душевных частот, прислушайся… Чувствуешь, счастье идёт к тебе не спеша по живому проспекту? Оно отзывается эхом в груди, поёт в проводах сладострастным минором и знаки рисует, мол, я уже скоро, объятия – шире, надейся и жди. Внезапному счастью не нужно причин на то, чтоб однажды прийти и случиться. Дыши им, любовь собирай по крупицам, и станет она неземных величин. Ты чувствуешь крылья и рвешься в полёт, теряя привычного мира границы? Объятия – шире, не бойся влюбиться, иди же, встречай – это счастье идёт. Твоя Элен В ее глазах В её глазах то огонь, то холод, В её душе через край печали. Сегодня ищет для встречи повод, А завтра просит, чтоб все отстали. Она хранит дорогие платья На очень важный какой-то случай. В любой из дней, при любом раскладе Она всегда остаётся лучшей. Ей нет нужды до гламурных фото И до последних истерик моды. Она по-прежнему ждёт кого-то, Но, все же, любит свою свободу. А завтра утром она проснётся, Наденет маску счастливой дамы На зависть всем, кто над ней смеётся – Красивым, модным и самым-самым. И ей не нужно испанской страсти, Прошу, пожалуйста, будь с ней сдержан. Она другой, непривычной масти – В ней есть душа и железный стержень. «Спит твоё ледяное море…» Спит твоё ледяное море. Я – поклонник штормов и бурь, Мне по нраву – смотреть, как зори Обжигают собой лазурь, Как бурлит кружевная пена, Красит белым ладони волн. Мне б, чтоб кровь закипала в венах – Ты к стихии любви лишён. Так смотри же, как желтый берег Размывает ночной прибой. Силу ветра нельзя умерить, Если ветер рождён с тобой. Мир, что был из иллюзий соткан, Покидаю, пусть грянет гром. Я сама сколотила лодку – Выхожу в восьмибалльный шторм. |
