- Потайной ход, - будничным тоном проговорил Ансоберт, словно это было самое обычное дело. – У нас дома тоже осталась парочка со времён моего прапра…
- Так, ну-ка… - Эмиль слегка потянул панель на себя, но та не поддалась. Чертыхнувшись, парнишка покосился на близнецов:
- Есть у вас что-нибудь, чем можно подцепить дверь? Похоже, она там за что-то зацепилась!
Хару покачал головой, но Эмиль, вновь дёрнув стенную панель на себя, сумел всунуть в получившуюся щель руку. Этот бешеный, похоже, не боялся, что стенная панель может вернуться на место и запросто переломать ему пальцы, а то и вовсе оставить без них.
Йори молча глядел на то, как пытаются открыть потайную дверь, и испытывал смешанные чувства. С одной стороны, ему тоже было любопытно: что там? С другой, вспоминались слова гостя-призрака о некой тайне, которую им не стоит знать. Может ли быть, что он говорил о том, что скрыто там, за стеной?
- И куда ведёт этот ход? В соседнюю спальню? – неуверенно предположил Ансо. Племянник директрисы, натужно пыхтя, обернулся и бросил:
- Вряд ли. Видишь ли, с той стороны нет спален. Вообще нет никаких комнат.
Йори нервно сглотнул, опуская глаза и дёргая собственный рукав, как будто это как-то могло помочь. Сказать о произошедшем? Ведь он даже не поделился с братом, с остальными! Так странно понимать, что впервые ему не захотелось сразу же рассказать о случившемся брату, не захотелось услышать совет и получить привычную поддержку…
- Вы мне помочь не хотите?! – пропыхтел забытый всеми Эмиль, и Йори неуверенно шагнул вперёд. Послышался хруст, и парнишка недоумённо посмотрел вниз. Он наступил на раму зеркала, и, если до того стекло ещё могло быть целым, то сейчас оно окончательно развалилось на куски.
Очередной порыв ветра снаружи оказался столь сильным, что окно распахнулось; не помешал даже неплотно задвинутый шпингалет. Распахнувшаяся створка ударилась о стену, но стекло не разбилось, пусть и угрожающе зазвенело. Ветер, завывая, ворвался в комнату. Казалось, сильные порывы пытались оттолкнуть четвёрку доморощенных детективов от открывшегося потайного хода, не дать им до конца отодвинуть стенную панель.
Йори сжал руки в кулаки и тотчас разжал. Окинув присутствующих неуверенным взглядом, он шепнул:
- Может, лучше рассказать госпоже Ришар? Наверное, она знает, что это за ход, и куда он ведёт, и…
- Если бы знала тётя – знал бы и я, - категорично заявил племянник директрисы, в очередной раз дёргая панель на себя. На сей раз ему помог подошедший Ансо, и дверь потайного хода поддалась. Пахнуло затхлостью и пылью, и этот запах места, где много лет не ступала ничья нога, не мог перебить даже доносящийся из-за окна запах дождя и сырой земли…
Впереди виднелся короткий коридор, на том конце которого, похоже, находилась комната. Что именно там, в этой комнате, невозможно было разобрать: похоже, там не имелось ни одного окна, и потому конец коридора тонул в полумраке.
- Ну что, идём? – неуверенно посмотрел на остальных Хару. Племянник директрисы кивнул:
- Сейчас, только за фонариком сбегаю… Ансо, пойдём со мной!
Йори молча стоял, не сводя взгляда с тёмного коридора. Отчего-то возникло острое ощущение: он был здесь раньше, и точно так же смотрел в темноту.
В темноту, из которой тогда не вернулся…
========== Глава XXXIII: Комната, которой нет ==========
Эмиль щёлкнул выключателем фонарика, и на стене коридора возникло бледное пятно света. Вопреки всем ожиданиям, стало ещё тревожнее: лучше уж не видеть вообще ничего, чем одно только маленькое пятнышко.
Коридор был пуст; племянник директрисы отважно шагнул вперёд. Послышался треск, затем – грохот, и в воздух взметнулось облако пыли. Чихнув, Хару потёр нос рукой и воскликнул:
- Ты там жив?!
- Живой я! – подал голос Эмиль, и, хотя он пытался говорить как можно бодрее, Хару мигом понял: парнишка напуган до полусмерти. Немудрено: прямо перед ним рухнула одна из опор, поддерживавших потолок коридора. Нервно стиснув кулаки, племянник директрисы перебрался через лежащую поперёк коридора деревяшку.
- Давайте, за мной! Что я, один пойду, что ли? – стараясь казаться по-прежнему беспечным, воскликнул «первопроходец». Хару, поёжившись, обхватил руками плечи: стало почему-то немного холоднее, чем раньше. Через секунду его отодвинул от прохода Ансоберт, устремившийся следом за Эмилем.
- Только на стены не особо опирайтесь, - напомнил о своём существовании племянник директрисы. – Тут они все в саже!
- В саже? Ты хотел сказать, в пыли? – переспросил Хару, решив, что неправильно понял Эмиля. В конце концов, вдруг во французском «сажа» и «пыль» - это одно и то же, а в учебниках просто забыли об этом упомянуть? Всякое бывает…
- Не, тут правда сажа! – покачал головой Эмиль, демонстрируя испачканную в чём-то чёрном ладонь. – Облокотился, когда опора упала, а тут – раз! – и всё чёрное! И запах… Вы принюхайтесь!
Хару послушно заглянул в коридор и потянул носом воздух. Ощущался тот особенный запах, который всегда царит в нежилых помещениях, но к нему примешивалось что-то ещё. Пока старший из близнецов Хигаши размышлял об этом, Эмиль пояснил:
- Горелым пахнет. Как будто совсем недавно что-то жгли…
- А может, и правда жгли? – предположил Хару. Племянник директрисы посмотрел на приятеля, точно на слабоумного, и отмахнулся:
- Да ничего подобного! Я бы знал. От тёти, по крайней мере. Да и… Странное место какое-то. Его на плане эвакуации нет, вы заметили? Вообще ни на одном плане здания нет. А ведь эту часть главного корпуса реставрировали, стены укрепляли и всё такое… Как могли не заметить коридор и комнату?!
Тем временем Йори, решившись, шагнул в темноту. Подбадривая себя мыслью, что брат и остальные рядом, он неотрывно глядел на пятнышко света – такое маленькое и беззащитное в кругу смыкающейся темноты. Оно плясало по стенам, выхватывая всё те же почерневшие деревянные панели.
Эмиль, сделав шаг вперёд, неожиданно замер и присвистнул, обшаривая светлым пятнышком пространство перед собой:
- Да тут целая комната!
Йори, чьи глаза уже относительно привыкли к темноте, разглядывал смутные очертания мебели. Луч фонарика давал увидеть лишь отдельные фрагменты, никак не складывавшиеся в целую картинку: полуразвалившийся каркас обгоревшей кровати, почерневшие, готовые рассыпаться холсты…
Внимание младшего близнеца привлекло неожиданно мелькнувшее где-то в углу странной комнаты белое пятно. В первое мгновение сердце заколотилось быстрее, а дыхание перехватило от испуга: он решил, что там притаился призрак. Но нечто в углу не двигалось, и Йори сообразил: это… мольберт. Простой мольберт с накинутой на него тканью, отчего-то не закопчённой и чёрной, как всё остальное в этой комнате, а ослепительно-белой. Казалось, она даже светилась в темноте, и не нуждалась для этого в свете фонарика.
Йори сделал шаг в сторону мольберта, протянул руку – и коснулся ткани. Та отчего-то оказалась тёплой, как кожа живого существа, и мягкой на ощупь. Тепло проникало внутрь, не давало бояться и думать о плохом. Сжимая в руках мягкую ткань, Йори зажмурился. В голове хаотично кружились обрывки воспоминаний: вот он берёт эту же ткань, накидывает её на мольберт… Те же пальцы, привыкшие держать кисть, и старая картина, которую он когда-то нарисовал и оставил здесь. В своём доме, в старой мастерской.
Его стыдились. Его спрятали от людей, как прячут ненужную, старую вещь. Этой вещью никогда не воспользуются, а значит, можно положить ей на самую дальнюю полку, какая только найдётся в доме. Йори открыл глаза и моргнул, не понимая, отчего по щекам покатились слёзы. Ведь пленник этой комнаты – не он сам, не кто-то, кого он знал. Откуда тогда эти воспоминания?..
На плечо легла рука, и Йори даже не обернулся: откуда-то он знал, чей голос сейчас услышит.
- Не плачь, - призрак незнакомца, ранее приходивший в Жемчужную Спальню, был осязаемым, будто живой. Йори знал, что это именно тот молодой человек, а не кто-то другой. Знал он и то, что остальные не видят явившегося духа, иначе бы Эмиль не упустил бы шанс пощёлкать фотоаппаратом.
