Но Эмиля было не остановить: племянник директрисы пёр вперёд, как танк, нимало не смущаясь, что им сейчас придётся видеть мёртвым его знакомого. Хотя, по сути, они же с Ричардом никогда не были друзьями. А значит, для него там лежит такой же незнакомец, как и для Хару.
Порывы ветра сбивали с ног, дождь хлестал сплошной стеной, но Эмиль, даже не потрудившись накинуть тёплую кофту, волок Хару за собой к задней стене школы, туда, где подступал к ней мрачный лес. Ещё издалека подростки услышали голоса госпожи Ришар и господина Меньера:
- Вот. Я достал его.
- Наверное, не надо было ничего трогать до прибытия полиции, и…
- У нас, может, и ливень, но снаружи – не морозилка. К тому моменту, как прибудет полиция, по его телу уже всё равно нельзя будет что-то сказать.
Спокойствие Арианна Меньера заставило Хару передёрнуться. Этот человек не походил на того, кому раньше не доводилось сталкиваться с мёртвыми телами. Подтвердило это и сказанное безапелляционным тоном:
- Может, там и была записка, да только он не прыгнул сам. Его столкнули.
Эмиль остановился, и Хару встал вслед за ним, понимая, что лучше сейчас не приближаться: при учениках директриса и её помощник не станут говорить так откровенно, как в их отсутствие. Слава Богу, тела в ветвях уже не было – лишь лежало у подножия что-то, накрытое взятым с одной из кроватей зелёным покрывалом.
- Почему ты так уверен? – встревожено спросила госпожа Ришар, поправляя лезущие в глаза волосы. Словно учитель, объясняющий неразумному ребёнку урок, господин Меньер неторопливо начал говорить:
- Он напоролся на ветку спиной. Падал лицом к окну. На спине, в самом низу – огромный синяк. Что это значит?
Хару нервно сглотнул, пытаясь понять, на что намекает господин Меньер. Но сейчас опыт прочитанных детективов словно разом забылся, да и как можно думать о каких-то книжках и фильмах, если всё происходит на самом деле!
- И что же? – стараясь держаться уверенно, спросила госпожа Ришар. При этом она мяла в руках извлечённый из кармана и уже давно превратившийся в кусок измятой ткани носовой платок.
- Думаю, всё было так. В комнате был ещё кто-то. Скорее всего, он вошёл, Ричард, стоявший у окна, естественно, повернулся на звук… Затем его толкнули. Он ударился спиной о подоконник, но, так как он не маленького роста, верхняя часть тела перевесила, и он выпал в окно.
- Может, ты всё усложняешь, Арианн? – с надеждой прошептала госпожа Ришар. – Возможно, мальчик перевернулся, пока… пока падал. И ничего загадочного в этом нет, и…
- Посмотри правде в глаза! – резко перешёл на «ты» помощник директрисы. – Здесь он бы не успел перевернуться, слишком маленькая высота! Нет, его столкнули, пытаясь выдать это за самоубийство. То-то записка написана печатными буквами: чтобы мы не опознали его почерк!
Эмиль потянул Хару за руку, шепча:
- Пойдём. Конечно, неплохо бы осмотреть это место самим, но… Мы и так уже всё знаем, что можем. Сейчас нам не дадут спокойно оглядеться.
Старший из близнецов Хигаши лишь вздохнул. Интересно, почему Эмилю эта простая мысль не пришла в голову несколько раньше, до того, как они вышли под пронизывающий ветер и ливень?
Два ученика в подавленном настроении направлялись обратно к дверям главного корпуса. Ветер доносил до них слова господина Меньера:
- Посмотри правде в глаза. Это снова случилось, ты понимаешь?! Снова! Здесь убийца, и он…
Хару вздохнул. Интересно, господин Меньер под «снова» подразумевает то, что раньше пытались убить Ансо? Или… или здесь ещё когда-то происходило нечто похожее?
========== Глава XXIII: Странная посылка ==========
Ансоберт свернулся в углу кровати, всё ещё боясь даже высунуться из-под чужого одеяла. Йори понимающе отсел в сторону, не пытаясь даже приблизиться: похоже, парнишка всё никак не мог отойти от сильного шока. Хару и Эмиль куда-то ушли, но по этому поводу младший из близнецов не сильно волновался. Что-то подсказывало ему: скоро брат вернётся, с ним всё в порядке.
Неожиданный стук в дверь заставил мальчика вздрогнуть. Встав из-за стола, Йори направился ко входу в спальню, на ходу вопрошая:
- Хару, это ты?
Вместо ответа послышался лишь торопливый звук удаляющихся шагов. Ансо, сдавленно пискнув, как беззащитное дитя, снова скрылся под одеялом. Вздохнув, Йори походя погладил тот бугор под одеялом, откуда пару мгновений назад торчала белобрысая голова, и направился к дверям. Как он и ожидал, неведомый посетитель уже удалился, словно испарившись. Зато на пороге обнаружилась крохотная коробочка, из которой, стоило взять её в руки, выпали сложенные в несколько раз листы бумаги, пожелтевшие от старости, неровно вырванные из какой-то книги. Йори, машинально отметив, что затейливо выписанные чёрные буквы достаточно легко разобрать, принялся за чтение. С каждой новой строчкой прочитанного его недоумение росло: может, кто-то ошибся? Как иначе объяснить, что ему подбросили явно не нужную ему стихотворную сказочку на французском? Называлась она просто и незатейливо – «Сказка о десяти сёстрах».
В доме средь лесов и гор
Жили, говорят,
Десять глупеньких сестёр
Да их старший брат.
Первая из тех сестёр
В облаках жила;
Честь семьи с далёких пор
Девочка блюла.
Но однажды зимний лес
В руки её принял;
Там и след её исчез
На ресницах – иней.
Нелюдимая сестра
Очень уж боялась
Чтобы после и она,
Смерти вдруг попалась.
Ты не прячься, не робей,
Не гляди уныло;
Крест, сплетённый из ветвей
Стал тебе могилой.
Неприметна, словно тень,
Средь сестёр одна;
Будь то ночь, иль ясный день,
Сера и бледна.
Как чернеют у свечи
Крылья мотылька
Так сгорает средь ночи
На костре она.
Старых позабытых песен
Маленькая дочь
Как-то раз, спеша от смерти,
Устремилась прочь.
Жаль, но бурное теченье
Крошку унесло.
Лишь качалось, как виденье,
Лодочки весло.
Пятая из тех сестрёнок
Полюбила сталь
И оружие с пелёнок
Чистила вдосталь.
Ныне – лезвие в груди…
Весел как Творец!
С чем ей было по пути,
Принесло конец.
Так добра, мила шестая!
Любят все её.
Тайны нет; как жизнь, простая,
Но и для неё
Смерть нашла своё решенье;
Раз она проста
То годится удушенье…
Бедная сестра!
В ярком, но фальшивом блеске
Светится звезда;
То седьмая, так беспечно
Тёмная сестра.
Театральная картина!
В горле стынет яд
Раз жила она красиво
Пусть и сгинет так.
А восьмая же сестрица
Глупое дитя
Вдруг решила; защититься
Сможет враз, шутя.
Вот лежит; живот к затылку,
Сверху – лишь завал.
Сердце, что так билось пылко
Камень оборвал.
Глупых две сестры последних
Вместе рождены;
Друг от друга не отдельны…
Дни их сочтены:
Перестанут два сердечка
Биться в унисон…
Две стрелы так безупречно
Вечный дарят сон.
Старший брат посмотрит грустно
На пустынный дом.
Раз его покинув, к сёстрам
Возвратился он.
Он творил дела лихие:
Гибель да разбой…
Он вернулся; и отныне
Всех забрал с собой.
Оборвалась наша сказка,
Блеклый лист истлел;
Старший брат, убийца страшный,
Кончил жизнь в петле.
Йори пожал плечами и ещё раз огляделся, пытаясь понять, кто подкинул ему текст своеобразной «сказочки». Естественно, от этого в коридоре никто не появился. Лишь всё так же завывал за окном ветер, и всё так же казалось, что это какие-то жуткие призраки плачут о произошедшем…
Интересно, когда же вернётся Хару?
========== Глава XXIV: Тень ==========
- Постой, ты куда?! – верещал за спиной Эмиль. – Мы же ещё только начали! Нет времени ждать, и…
Хару лишь беспомощно вздохнул, разводя руками. Нет, детектив из Эмиля явно не самый лучший: торопится куда-то, не пытается осматриваться, не выдал пока ещё ни одного связного предположения. Хотя, если вспомнить, как лихо он выдумывал самый различный бред при виде того портрета в галерее… Портрет! От неожиданного воспоминания Хару подпрыгнул. За всеми происходящими ужасами он уже успел забыть и о той странной девочке, по словам Йори, вышедшей из зеркала ночью, и о нарисованном юноше с их лицом в картинной галерее… Обо всех тех призраках, что явно в избытке имелись в этом здании. А ведь уже давно стемнело, да и, по-хорошему, пора спать.
